ы. Несмотря на такую расстановку акцентов, эти два направления анализа близки друг другу.
Как в собственном исследовании Хьюсмана, так и в его совместной работе с Эроном и другими исследователями выделяется ряд факторов, способных ослабить роль часто наблюдаемого насилия в формировании антисоциальных моделей поведения. В частности, о таких факторах говорится в уже упоминавшемся международном исследовании с участием пяти стран.
В Австралии не было обнаружено связи между просмотром телепередач и уровнем агрессивности у детей, как не было ее обнаружено и у израильских детей, проживающих в кибуцах (хотя у городских детей эта связь проявилась). Не вполне понятно, что ослабляет влияние телевидения в случае Австралии. Что же касается Израиля, ученые предполагают (думается, справедливо), что бытующее в кибуце отношение к агрессии подавляет вредный эффект от наблюдаемого насилия. Дело не только в том, что здешние дети смотрят сравнительно мало агрессивных ТВ-программ. В кибуце принято обсуждать социальные последствия драк и убийств, увиденных на экране (Huesmann & Eron, 1986, p. 242). Какие бы идеи поначалу ни внушили детям сцены насилия, последующая дискуссия практически не оставляет у них сомнения, что человек не должен решать свои проблемы с обществом, нападая на других людей.
Разве это не урок и для всех нас? Когда дети видят по телевизору драки и убийства, разве не должны те взрослые, на ком лежит ответственность за детей, напомнить им, что агрессия – не самый подходящий способ уладить свои взаимоотношения с другими людьми?
Эксперимент с участием детей из пригорода Чикаго, проведенный Хьюсманом, Эроном и другими в рамках того же международного исследования, также доказывает важность отношения юных телезрителей к кровавым и жестоким сценам. Следуя своей теории сценария, эти психологии провели два занятия, на которых дети были вынуждены участвовать в дискуссии о нежелательности подражания агрессивному поведению, изображаемому в ТВ-программах. Дети получили задание поразмышлять о том, почему телегерои, участвующие в драках и убийствах, вели себя недостойно. Через четыре месяца исследователи сравнили поведение этих детей с поведением их сверстников из контрольной группы. Обнаружилось, что дети, размышлявшие о последствиях агрессии, вели себя с одноклассниками менее агрессивно, чем другие их сверстники. Для нашей теории особенно важно, что в этом эксперименте не выявилось корреляции между частотой наблюдения насилия на телеэкране и агрессивностью детей, хотя такая взаимосвязь проявилась у не прошедших обучение детей из контрольной группы. Всего два занятия оказались эффективной «прививкой» против вредного влияния показываемых на ТВ драк и убийств. Хотя обученные и необученные дети подвергались воздействию насилия, изображаемого на телеэкране, в равной степени, первые были менее склонны воспринимать передаваемые сценами насилия зловещие сигналы, так как у них сформировалось неблагоприятное отношение к насильственному поведению (Huesmann, Eron, Klein, Brise & Fischer, 1983).
Теперь вы имеете представление об исследованиях, посвященных влиянию сцен насилия, которыми переполнены средства массовой информации. Интересно, согласитесь ли вы, вслед за мной, с заявлениями Национальной Комиссии по причинам и предотвращению насилия. В первом заявлении осуждается позиция коммерческого телевидения: «Телевидение, которое развлекает, показывая насилие, возможно, имеет высокие рейтинги, но это плохая услуга цивилизации» (National Commission on Causes and Prevention of Violence 1969 a, p. 11, 10 соответственно). Второе заявление адресовано родителям: «Родители обязаны прилагать все усилия, чтобы контролировать зрительские предпочтения своих детей и нести полную ответственность за их нравственное развитие». Результаты исследований и обыкновенный здравый смысл говорят о том, что родители – и педагоги – должны сделать все, чтобы свести к минимуму пагубное влияние телевидения. Самое малое, что в их силах, – помочь детям осознать, что агрессия нежелательна, даже если она исходит от «героя», и что лучше всего научиться решать наши проблемы мирным путем.
Нам хочется думать о своей семье как о надежном убежище, в котором всегда можно укрыться от стрессов и перегрузок нашего беспокойного мира. Что бы ни угрожало нам вне дома, мы надеемся найти защиту и поддержку в любви тех, с кем поддерживаем самые близкие отношения. Недаром в одной старой французской песне есть такие слова: «Где еще можно почувствовать себя лучше, как не в лоне родной семьи!» Однако для многих людей желание обретения семейного покоя оказывается невыполнимым, так как их близкие являются скорее источником угрозы, чем надежности и безопасности.
Мы уже указывали на существование подобного явления. Согласно результатам Общенационального исследования проблем насилия в семье (ОИПНС), выполненного на основе репрезентативной выборки американских семей социологами из штата Нью-Гемпшир Мюрреем Страусом, Ричардом Джеллесом и Сюзанной Стейнметц (Murray Straus, Richard Gelles & Suzanne Steinmetz), в 1975 году более чем в 17 % семей США один из супругов хотя бы однажды ударил другого. При этом было установлено, что в 60 % семей родители били своих детей. Второе общенациональное исследование, выполненное десятилетие спустя, в 1985 году, выявило примерно тот же процент случаев применения насилия среди супружеских пар в США. Чаще это не имело серьезных последствий, так как акт насилия ограничивался нанесением легких ударов и пощечин, однако иногда агрессивность одного из супругов проявлялась в более серьезной форме и сопровождалась ударами ногой, кулаком или даже попытками удушения. На основе результатов исследования, проведенного в 1985 году, Страус и Джеллес установили, что более чем в трех миллионах супружеских пар были отмечены разовые или многократные случаи нападок, имевшие высокую вероятность получения травм. Они также выяснили, что каждая восьмая американская женщина подвергалась физическим нападкам со стороны супруга или партнера на протяжении тех 12 месяцев, в течение которых проводилось исследование. В среднем за этот период каждая такая женщина подвергалась нападению проживавшего с нею мужчины шесть раз. Жизнь детей в стенах родного дома также не была спокойной. Судя по данным другого исследования, выполненного в том же 1985 году, ежегодно один из десяти американских детей подвергался грубому насилию в своей семье89.
Ряд наиболее интересных находок Страуса и Джеллеса приведены в таблице.
Бюро юридической статистики публикует результаты других оценок масштабов применения насилия в американских домах. Я приведу только одну цифру. Согласно результатам, полученным Бюро в ходе общенационального изучения проблем бытовых правонарушений, примерно в 20 % случаев противоправного применения силы против личности физическое оскорбление наносилось человеку его родственником90.
Но стоит ли удивляться столь частым случаям проявления агрессивности внутри семьи? Ведь люди, живущие в тесном взаимодействии, неизбежно хотя бы изредка входят в резкое противостояние друг с другом.
Как говорят социологи, семьи являются в высшей степени взаимозависимыми сообществами и их члены легко могут расстраивать планы друг друга или даже вступать между собой в серьезные конфликты. И все же подобные обострения внутренней обстановки не всегда приводят к насилию, и немало семей оказываются в состоянии сохранять гармонию отношений или хотя бы не доводить дело до «гражданской войны». Чем же обусловлено такое различие внутрисемейного поведения?
В значительной мере благодаря социальным работникам и врачам наша нация стала проявлять беспокойство по поводу роста случаев применения насилия в американских семьях, отмеченного в 60-х – начале 70-х годов. Неудивительно, что в силу особенностей профессиональных взглядов этих специалистов их первоначальные попытки проанализировать причины избиения жен и детей находили отражение в психиатрических или медицинских формулировках, ориентированных на конкретного индивида, а первые исследования этого явления были нацелены на выяснение того, какие личные качества человека способствуют его жестокому обращению с супругой и/или детьми.
Однако диапазон исследований заметно расширился, когда и представители других общественно-научных дисциплин – главным образом социологи – также обратили свое внимание на проблему агрессивного поведения в семье. Благодаря их усилиям было достигнуто осознание важности влияния социальных факторов, в особенности общественных норм и ценностей, на то, кто из супругов должен занимать главенствующее место в семье и как он может надлежащим образом реализовывать свою власть. В качестве примера можно привести книгу Эмерсона и Рассела Добаш «Насилие против жен» (Emerson Dobash and Russell Dobash, Violence against Wives), изданную в 1979 году, в которой утверждалось, что мужья бьют своих жен главным образом исходя из своих устойчивых представлений о том, что таким образом они могут обеспечить себе традиционно главенствующую роль в семье. «Мужья, избивающие своих жен, – утверждали авторы книги, – живут в соответствии с неписаными законами западного общества, насаждающими агрессивность поведения и главенство мужчин и подчиненность женщин, и поэтому используют физическую силу как средство укрепления своего доминирующего положения». Развивая эту тему, некоторые исследователи семейных отношений утверждали, что общественные нормы изначально устанавливают, кто должен командовать в семье, а кто подчиняться. Они видели во внутрисемейном насилии проявление различий властных полномочий мужчин и женщин в ориентированном на патриархальные традиции обществе, основанном на главенстве мужчин (Dobash & Dobash, 1979; см. также: Gelles, 1987; Kadushin