не сделавшего им ничего плохого (нейтральное лицо), и на сознательном уровне они поступали так, как было велено. При этом, однако, в экспериментальной ситуации существовал еще один фактор (стимул, ассоциированный с приносящей удовлетворение ситуацией), вызывающий у них усиление побуждения к агрессии (испытуемые более рьяно выполняли данную им инструкцию). Давайте еще раз рассмотрим пример, который я предлагал выше: мужчина, который почувствовал себя оскорбленным замечанием жены. Он хочет ударить ее и приближается к ней с угрожающим видом. Затем, предположим, он замечает что-то такое, что ассоциировано в его психике с вознаграждаемой агрессией (либо с агрессией в общем): висящий на стене сувенирный клинок, свой собственный портрет, изображающий его как боксера-любителя, фотографию Рембо с пулеметом в руках или, быть может, вызывающий вид его собственной супруги. Любая из этих деталей может усилить агрессивное побуждение, вызванное замечанием жены. Стимул продуцирует внутренние связанные с агрессией реакции, которые усиливают интенсивность порожденных фрустрацией агрессивных побуждений. В результате муж может ударить жену сильнее, чем он сознательно намеревался. Даже если он ее и не ударит, то может нанести гораздо более сильные словесные оскорбления, чем хотел бы. Импульсивные, непроизвольные реакции «накладываются» на произвольный компонент поведения.
Я обсуждал агрессию в общем и ее различные формы. А что сказать о «гневе» и «враждебности», других двух терминах, которые часто употребляются в связи с агрессией? Как они соотносятся с агрессией? Мой ответ на этот вопрос может вызвать удивление. Давайте еще раз обратимся к примеру рассерженного мужа. Он кричит на жену и затем бьет ее. Многие сказали бы, что он «гневается» и что его агрессия является проявлением гнева. Агрессивные действия мужа при этом не отделяются от его гнева. Слово «гнев» в данном случае относится как к внутреннему состоянию, или драйву, который «запускает» агрессивное поведение, так и к действию. Дело осложняется, однако, еще и тем, что слово «гнев» иногда обозначает особое эмоциональное состояние, и, таким образом, в нашем примере мы можем также сказать, что человек чувствует себя сердитым. Очевидно, исследователи только запутают друг друга, если слова, которые они используют, имеют столь различные значения. Научное исследование гнева требует, чтобы мы имели ясное и четко очерченное определение понятия «гнев».
«Враждебность» – еще один термин, который не имеет четкого значения в повседневной речи. Поведение оскорбляющего свою жену мужа может быть описано как проявление враждебности по отношению к жене; но что именно означает подобное утверждение? Относится ли в данном контексте слово «враждебный» к чувствам (эмоциональному состоянию) мужа в данный момент, к его постоянной установке по отношению к жене, или оно просто характеризует его поведение? Этот термин употребляется во всех трех значениях.
Различные значения слов «гнев» и «враждебность» не представляли бы особой проблемы, если бы чувства, экспрессивные реакции, установки и поведение всегда были бы, так сказать, конвергентными. Однако, как всем нам хорошо известно, чувство гнева не всегда открыто выражается в поведении, и мы можем высказывать неблагоприятные мнения о других людях даже и тогда, когда мы не испытываем побуждения нападать па них.
Я буду максимально ясно и точно различать термины «агрессия», «гнев» и «враждебность». Читатель этой книги должен понимать, что я имею в виду, используя эти термины. Определения, которые я буду давать ниже, акцентируют скорее различия, нежели то общее, что есть между этими понятиями. Это, однако, будет стоить труда. Стремясь к ясности и точности, я буду вынужден начать с некоторых из значений, которые обычно вкладываются в эти понятия. Читатель должен иметь в виду, что мое понятие «гнева» не обязательно соответствует значению, в котором оно употребляется неспециалистами.
Прежде всего, я полагаю, что особенно важно различать понятия «гаев» и «агрессия». В случае агрессии мы имеем дело с действием, направленным на достижение определенной цели: причинить ущерб другому лицу. Это действие, таким образом, направлено на определенную цель. Напротив, гнев (как я буду употреблять это понятие) вовсе не обязательно имеет какую-то конкретную цель, но означает определенное эмоциональное состояние. Это состояние в значительной степени порождается внутренними физиологическими реакциями и непроизвольной эмоциональной экспрессией, обусловленной неблагоприятными событиями: моторными реакциями (такими, как сжатые кулаки), выражениями лица (расширенные ноздри и нахмуренные брови) и так далее; определенную роль, вероятно, играют также возникающие при этом мысли и воспоминания. Все эти сенсорные потоки комбинируются в сознании личности в переживание «гнева».
Из каких бы составляющих ни складывалось это эмоциональное состояние, оно не направлено на достижение цели и не служит реализацией конкретного намерения в той или иной конкретной ситуации. В связи с этим важно отметить то, что гнев как эмоциональное состояние не «запускает» прямо агрессию, но обычно только сопровождает побуждение к нападению па жертву. Однако эмоциональное переживание и агрессивное побуждение не всегда выступают вместе. Иногда люди стремятся причинить ущерб другим людям более или менее импульсивно, не отдавая себе сознательного отчета в собственном состоянии гнева.
Агрессия «запускается» внутренней стимуляцией, которая отличается; от эмоционального переживания. В моем гипотетическом примере мужа, оскорбляющего свою жену, я бы не говорил, что муж бьет свою жену, потому что он разозлен на нее. Скорее, я бы полагал, что атака мужа является результатом побуждения, обусловленного неприятным событием. В данный момент человек может переживать или не переживать состояние гнева, но если он в нем находится, то это состояние выступает вместе с агрессивным побуждением, но не создает его прямо.
На мой взгляд, враждебность можно определить как негативную установку к другому человеку или группе людей, которая находит свое выражение в крайне неблагоприятной оценке своего объекта – жертвы.
Мы выражаем свою враждебность, когда говорим, что нам не нравится данный человек, особенно, когда мы желаем ему зла. Далее, враждебный индивидуум – это такой человек, который обычно проявляет большую готовность выражать словесно или каким-либо иным образом негативные оценки других людей, демонстрируя, в общем, недружелюбие по отношению к ним.
Наконец, я определяю агрессивность как относительно стабильную готовность к агрессивным действиям в самых разных ситуациях. Не следует смешивать данное понятие с понятием «враждебности».
Людям, которым свойственна агрессивность, которым часто видятся угрозы и вызовы со стороны других людей и для которых характерна готовность атаковать тех, кто им не нравится, присуща враждебная установка к другим людям; но не все враждебно предрасположенные к другим люди обязательно агрессивны. Таким образом, с моей точки зрения, было бы целесообразнее рассматривать агрессивность как предрасположенность к агрессивному поведению.
В общем, я надеюсь, читателю вполне понятно, что я рассматриваю стимулирование агрессии, агрессию, гнев, враждебность и агрессивность как отдельные, различные, хотя и взаимосвязанные феномены.
Ученые могут исследовать, когда и почему тот или иной из этих феноменов значимо связан с любым другим, а также когда и почему их взаимосвязь оказывается слабо выраженной. На мой взгляд, однако, было бы ошибочным полагать, что они суть одно и то же, или даже считать, что они всегда тесно взаимосвязаны.
Глава 2Эмоциональная агрессия
Агрессия может быть холодным и рассчитанным действием, совершаемым намеренно и направленным не на то, чтобы нанести ущерб жертве, а на какую-то иную цель, но она бывает и эмоциональной реакцией, управляемой преимущественно желанием причинить вред. Как в том, так и в другом случае атакующие могут уделять массу внимания тому, как достичь своих агрессивных целей, но очень часто они действуют импульсивно и непроизвольно. В таких случаях агрессивное поведение определяется в основном их внутренним возбуждением и порой совершенно автоматически управляется особенностями доступных в данный момент жертв.
Следующий пример иллюстрирует то, что я имею в виду. Больная диабетом женщина с мужем и четырехлетним ребенком снимала комнату в квартире у своей подруги. Хозяйка постоянно жаловалась на поведение маленькой девочки, которая все портила и ломала. Однажды вечером, когда мать готовила ужин и плохо себя чувствовала, ее дочь одна отправилась в ванную, чтобы умыться. Как потом рассказывала ее мать, «умывшись, девочка выдавила зубную пасту, смешала с шампунем и этой смесью вымазала всю раковину, а заодно перепачкала губной помадой стульчак и сорвала штору. Хозяйка прибежала с громкими криками: “Посмотри, что натворила твоя дочь. Она там все перепортила». А я была уже совсем уставшей и злой. Я целый день говорила ей: “Джулия, не делай это, Джулия, не делай то». Целыми днями твержу ей одно и то же, уже устала повторять. Я схватила ее, потащила, я никогда этого не забуду. Я так на нее взбесилась, что просто готова была убить» (Kadushin & Martin, 1981, p. 154).
Грустная история; измученная женщина, больная и, очевидно, придавленная нуждой, вымещает зло на своем непослушном ребенке и бьет его в припадке ярости. Подобных примеров можно привести сотни и тысячи. Это не какие-то редкие случаи, но постоянное явление в нашей повседневной жизни. Несомненно, у большинства из нас были моменты, когда мы теряли самообладание и обрушивали вспышки гнева на рассердившего человека: ребенка, любимого, знакомого или, может быть, даже постороннего – физически, или словесно, или и в той, и в другой форме. У матери, казалось бы, было достаточное оправдание: она была больна и устала, а дочь вела себя из рук вон плохо. И все же реакция оказалась несоразмерной, и ребенок подвергся слишком суровому наказанию. А разве каждому из нас не случалось в той или иной ситуации реагировать сверхсильно (даже если мы и не причинили серьезного ущерба вызвавшему наш гнев человеку)? Нам случается видеть, как люди приходят в ярость под влиянием совсем незначительных раздражителей, быть может, потому, что они уже находились в раздраженном состоянии из-за внешнего стресса или головной боли, усталости, чрезмерной жары и г. п. Иногда результатом оказывается атака, излишне сильная по сравнению с сознательным намерением нападающего. Мать в приведенном выше примере, очевидно, не хотела причинить своему ребенку серьезный вред; вероятно, она была захвачена слишком сильным эмоциональным возбуждением.