Та же самая идея применима к представленному выше анализу влияния атрибуции на реакции на фрустрацию. Я утверждал, что люди бывают особенно сильно возмущенными или разозленными, если считают, что фрустратор намеренно препятствует достижению их целей. Я полагаю, что подобная ситуация вдвойне неприятна; фрустрированные при этом люди не только не в состоянии получить ожидаемое удовлетворение, но и переживают дистресс, думая, что другие люди намеренно хотели причинить им зло. Другими словами, приписывая фрустратору сознательное желание препятствовать им в достижении их целей, считая его действия сознательно контролируемыми и нарушающими социальные правила, они делают сами себя еще более несчастными. На мой взгляд, этот сильный негативный аффект ведет к агрессивным реакциям, которые часто провоцируются «произвольными» (намеренными) и/или нелегитимными фрустрациями.
Некоторые авторы утверждали, что фрустрации являются лишь слабыми подстрекателями к агрессии и, следовательно, намного менее важными ее источниками, нежели оскорбления и угрозы «я» личности. В поддержку своей позиции они ссылаются на эксперименты, в которых было показано, что испытуемые становятся значительно более агрессивными, подвергаясь оскорблениям, нежели в том случае, когда блокируется достижение ими своих целей (см., например: Buss, 1963, 1966, а также Baron, 1977).
Однако если именно неудовольствие от фрустрации продуцирует агрессивную тенденцию, мы не можем сделать никакого подобного заключения о фрустрации в общем. Некоторые оскорбления могут не вызывать каких-либо серьезных негативных эмоций, некоторые барьеры на пути к цели определенно могут возбуждать негодование, злость и гнев. Значение имеет степень порождаемого негативного аффекта, а не то, чем он обусловлен – оскорблением или фрустрацией. В самом деле, я могу пойти даже дальше и утверждать, что и то и другое – оскорбления и фрустрации – суть подстрекатели к агрессии, ибо возбуждают неприятные переживания.
Кто много страдал, тот много знает.
Неверно, что страдание облагораживает характер…
Оно делает человека мелочным и мстительным.
Существуют две точки зрения на эффект, который производит страдание. Согласно первой, берущей свое начало в Древней Греции и, несомненно, разделяемой множеством людей во всем мире, страдание может быть для человека благотворно. Трудности, которые мы испытываем, горести и неприятности, которые мы переживаем, якобы определенным образом обогащают нас и даже могут сделать лучше, чем мы были прежде. Сторонники другой точки зрения, представленной, например, в романе У. С. Моэма «Луна и грош», опубликованном в 1919 году, относятся к подобным надеждам по меньшей мере скептически и утверждают, что страдание порождает враждебность.
По всей вероятности, можно считать более обоснованной позицию Моэма, нежели точку зрения древних греков. Мне не очень понятно, почему столько людей поддерживают идею о том, что страдание улучшает характер. Быть может, нам хочется компенсации и мы лелеем надежду, что из плохого получится что-нибудь хорошее. Возможно, и случалось, что несчастья улучшали чью-то личность, но такое происходит, по-видимому, нечасто. Быстро накапливаются научные данные, свидетельствующие о том, что неприятные события скорее способствуют враждебности и агрессивности, чем доброте и внимательности.
В работах, посвященных данной проблематике, я определяю агрессию, порожденную негативными событиями, как «вызванную аверсивными стимулами агрессию» (aversively stimulated agression), поскольку она определяется такими вещами, которых индивид обычно стремится избежать. Другими психологами используются иные обозначения, как, например, «раздражительная» (irritable) агрессия или «мотивированная досадой» (annoyance-motivated) агрессия. Хотя эти термины, вероятно, и более знакомы, я буду использовать собственную формулировку с тем, чтобы подчеркнуть два основных момента:
1. Стимуляция агрессии порождается неприятным положением дел и
2. Широкий диапазон аверсивных воздействий может вызывать подобный эффект (см.: Berkowitz, 1982, 1983, 1989).
Не вдаваясь в глубокий анализ всех исследований, посвященных этой проблематике, я представлю в данной главе лишь некоторые результаты, на которых и основывается моя формулировка. Все мы знаем, что люди не обязательно становятся злыми и раздражительными, когда им плохо. Они могут контролировать себя и подавлять свои агрессивные побуждения. Наш обзор закончится кратким обсуждением одного из факторов, могущих поддерживать такой самоконтроль и самообладание.
Наиболее широко известными свидетельствами того, что неприятные события могут вызывать агрессивные реакции, являются эксперименты на животных, проведенные Натаном Азрином (Nathan Azrin), Рональдом Хатчинсоном (Ronald Hutchinson), Роджером Ульрихом (Roger Ulrich) и их сотрудниками16.
В этих исследованиях на разных видах животных было продемонстрировано, что, когда особи попарно помещались в небольшие клетки и подвергались болевому воздействию (нанесение ударов, электрошок), они часто начинали драться друг с другом. Открытая агрессия в подобных обстоятельствах, по-видимому, является врожденной реакцией на дистресс, ибо наблюдается регулярно, не требует никакого предшествующего научения и отличается устойчивостью даже при отсутствии явных вознаграждений.
В общем, хотя подобное реагирование никоим образом не является неизбежным, для животных многих видов особенно характерно стремление атаковать доступную в данный момент жертву, когда они испытывают боль.
Это исследование затрагивает ряд важных вопросов, заслуживающих внимательного анализа. Некоторые общие принципы, связанные с ними, вполне релевантны в плане понимания человеческой эмоциональной агрессии.
Один из этих вопросов таков: является ли вызванное болью поведение действительно агрессивной атакой? Некоторые психологи доказывают, что порожденная болью агрессия на самом деле является защитной реакцией, которая мало напоминает самоинициированные (self-initiated) нападения. Испытывающие боль животные, по-видимому, всего лишь стремятся защитить себя от боли.
Эта критика не осталась без ответа. По крайней мере один исследователь пришел к мнению, что вызываемое болью агрессивное поведение включает как наступательный, так и защитный компоненты (Brain, 1981). Животные могут стремиться защитить себя, но в то же самое время и пытаться причинить вред (боль) доступной в данный момент жертве. Другими словами, боль может активизировать тенденцию атаковать и стремление причинить ущерб (вред) кому-то другому. Действительно, некоторые исследования (слишком сложные, чтобы детально рассматривать их здесь) свидетельствуют о том, что боль может порождать «жажду агрессии». В частности, они продемонстрировали, что испытывающие боль животные стремятся найти какую-либо жертву, на которую они могли бы напасть, и норой продолжают атаковать се после прекращения болевого воздействия, как если бы их боль породила у них нечто вроде стремления к агрессии17.
Вызванное болью агрессивное побуждение, однако, не всегда бывает явным. У некоторых видов испытывающие боль животные обычно предпочитают скорее спасаться бегством, нежели атаковать доступную жертву, демонстрируя тем самым, что агрессивные тенденции, активизированные болевым воздействием, часто бывают слабее, чем защитные, побуждающие к бегству (тенденции избегания). Однако побуждение к агрессии может еще сохраняться, хотя и в скрытом состоянии, перекрываемое более сильным побуждением к бегству, и оно вполне может обнаружиться, если животное не в состоянии избежать болевых стимулов.
Вопрос заключается в том, чего стремятся достичь животные, атакуя тот или иной объект в ответ на болевые воздействия. Авторы, рассматривающие вызванную болью агрессию, очевидно, считают, что агрессивное поведение в данном случае направлено на уменьшение или устранение болевого воздействия. Пользуясь профессиональной терминологией, они говорят, что подобное агрессивное поведение «негативно подкрепляется». Это означает, что действия организма вознаграждаются негативным эффектом, уменьшением или отсутствием того или иного воздействия, такого, как, например, редукция или прекращение болевой стимуляции. Приведенный выше пример жестокого обращения матери с ребенком можно описать следующим образом: агрессия матери получила бы негативное подкрепление, если бы побудила ее дочь Джулию перестать ее раздражать (т. е. если бы редуцировала или ликвидировала плохое поведение Джулии).
Нет сомнений, что вызываемая болью агрессия действительно может негативно подкрепляться. Так, например, эксперимент на крысах, проведенный Джоном Кнутсоном и его сотрудниками, показал, что если под воздействием электрошока крысы начинали драться, но вскоре болевое воздействие прекращалось, то животные с большей вероятностью становились агрессивными в следующий раз, когда вновь подвергались болевой стимуляции (Knutson, Fordycc & Anderson, 1980). Дело обстояло так, как будто крысы считали, что агрессия окупается – устраняет боль, и это негативное подкрепление затем усиливало тенденцию реагировать агрессивно, когда их снова подвергали болевому воздействию.