В то время как низкий уровень самосознания не обязательно ведет к антисоциальному поведению, повышенная степень самосознания может способствовать социально одобряемому поведению. Согласно данным исследований, начатых Шелли Дуваль и Робертом Уикландом поколением ранее в рамках направления, получившего название теория самосознания, мы действительно с большей вероятностью склонны к социально одобряемым формам поведения, когда обращаем внимание на самих себя.
В этих исследованиях создавалась такая экспериментальная ситуация, в которой внимание испытуемых направлялось на самих себя – например, посредством того, что они видели свое отражение в зеркале, либо потому, что думали, что другие люди смотрят на них, или чувствовали, что выделяются как «аутсайдеры» в группе «чужих». В результате у них возникала тенденция к повышенному осознанию 1) своих личных стандартов и 2) расхождения между этими стандартами и тем поведением, к которому их искушали в непосредственной ситуации. Так как эти испытуемые, подобно большинству людей, были приверженны своим личным ценностям и своему кодексу поведения, они были обеспокоены искушением нарушить свои внутренние стандарты и, следовательно, у них появлялась мотивация действовать в согласии со своими идеалами (См.: Duval & Wicklund, 1972; Wicklund, 1975. См. также: Carver & Scheier, 1981).
Из этого рассуждения следует, что, поскольку по крайней мере в некоторых из экспериментов, посвященных феномену деиндивидуации, у испытуемых при условии индивидуации возникает состояние высокой степени самосознания, то вполне понятно их стремление соблюдать собственные стандарты поведения. Эти мужчины и женщины, представители среднего класса, были «должным образом воспитаны», и существуют достаточно высокие шансы того, что они оценивали агрессию отрицательно. В результате они могли сдерживать свои атаки на доступную мишень.
Важно не забывать, что теоретически повышенная степень самосознания должна вызывать повышенную приверженность собственным ценностям и стандартам. Следовательно, люди, не сдерживающие свою агрессивность, не прилагают усилий к тому, чтобы не допустить ее проявления причинением вреда кому-то другому, даже и при условии высокого уровня самосознания. Фактически при этом они могут стать даже еще более агрессивными. Это было продемонстрировано в одном из первых посвященных феномену самосознания экспериментов, проведенном Ч. Карвером.
В этом исследовании принимали участие студенты университета, одни из которых выступали против использования электрошока в экспериментах, а другие одобряли и выступали за его применение. Каждому из испытуемых предоставлялась возможность наказывать сокурсника посредством ударов электрического тока. У некоторых из них вызывалось состояние повышенного самосознания с помощью зеркала, в котором они могли видеть свое отражение. Испытуемые с повышенным самосознанием были более склонны придерживаться своих установок. Те из них, которые высказывались за применение электрошока, проявляли наибольшую агрессивность, а те, которые выступали против, были наименее склонны наказывать свою жертву (Carver, 1975).
Прежде чем обсуждать выводы из этих исследований, позвольте напомнить вам об одном моменте, имеющем к ним непосредственное отношение. Я отмечал, что многие люди не становятся агрессивными, когда им плохо, потому что при этом они хорошо сознрют свои негативные чувства. Направленное на самих себя внимание, по– видимому, способствует сдерживанию агрессивных побуждений. Мое предположение состоит в том, что аналогичные психологические процессы могут обусловливать подавление агрессии, когда мы направляем наше внимание на относительно новые неприятные чувства, как это бывает в ситуациях, когда создается состояние повышенного самосознания в исследованиях психологов – сторонников теории самосознания. Во всех подобных случаях испытуемых можно побуждать думать о происходящем в данный момент и, как результат, вызывать у них повышенное осознание собственных личных ценностей и стандартов (как подчеркивается теорией самосознания). Формулируя более обобщенно, можно сказать, что они принимают во внимание больше доступной им информации относительно того, насколько справедливой и уместной была бы агрессия.
Во всяком случае, на мой взгляд, существуют достаточные основания полагать, что подавляющее большинство наших сограждан оценивает агрессию негативно и считает, что ее следует избегать, независимо от того, кто совершает агрессивные действия: другие люди или мы сами. Мы также знаем, однако, что на самом деле немного найдется людей, которые никогда намеренно не причиняли вреда кому-нибудь другому. Кому из нас не случалось намеренно оскорбить соперника? Обычно благопристойно себя ведущие представители среднего класса иногда проклинают, угрожают и даже бьют тех, кто их оскорбил. Родители порой бьют своих детей. Солдаты во время боя стремятся убивать врагов.
Неоспоримое существование агрессии как важного аспекта человеческого поведения не противоречит тому, что я говорил о неагрессивных ценностях и стандартах большинства людей. Исследования и теоретический анализ позволяют выделить по меньшей мере две группы возможных причин, в силу которых людям не всегда удается жить в согласии с исповедуемыми ими убеждениями.
Во-первых, и это со всей очевидностью следует из обсуждавшихся здесь теорий, наши неагрессивные идеалы не всегда находятся в зоне ясного и полного осознания. Мы не постоянно думаем о принимаемых нами ценностях и нашем кодексе поведения, и, следовательно, они не действуют в любой ситуации. Во время воскресного посещения церкви человек может искренне думать, что подставит левую щеку, если его ударят по правой, однако же на следующий день, попадая в совершенно иной мир – мир бизнеса, он может стремиться отомстить своему конкуренту за допущенную тем несправедливость. В силу того, что он в течение рабочего дня целиком и полностью погружается в мир практических дел, забот и хлопот, требующих постоянного внимания и часто связанных с немалым психическим напряжением, исповедуемые им идеалы практически не имеют доступа к его сознанию. С большей легкостью внутренние стандарты и ценности приходят человеку на ум, когда у него создается или возникает состояние повышенного самосознания и когда он оказывается в ситуации, заостряющей, выделяющей эти идеалы.
Далее, согласно этой теории, для того, чтобы люди, предрасположенные атаковать кого-то, были обеспокоены собственным желанием причинить зло другому человеку, они должны расценивать свою агрессию как серьезное нарушение собственных правил поведения. Мы не всегда замечаем наши внутренние противоречия. Почти все мы очень хорошо умеем находить причины, оправдывающие наши нападения на тех, кого не любим, и эти оправдания помогают нам верить, что на самом деле мы не сделали ничего плохого.
Вспомним хотя бы действия эсэсовцев и их лидеров, уничтоживших в концлагерях миллионы евреев, цыган и представителей других презираемых меньшинств во время Второй мировой войны. Некоторые из немцев пытались не допустить уничтожения заключенных, но большинство охранников и лагерного начальства не испытывали особых угрызений по поводу того, чем они занимались. В их сознании имелись легко доступные оправдания.
Во время Нюрнбергского судебного процесса над нацистскими генералами обвиняемые, пытаясь оправдаться, постоянно ссылались на то, что они только исполняли приказы. Они настаивали на своей невиновности. Они были только солдатами и подчинялись приказам, исходящим свыше.
Не думайте, что только нацисты и эсэсовцы подобным образом сваливали свою вину на других. Столетиями законопослушные граждане вновь и вновь подчинялись приказам убивать невиновных. Во всех подобных случаях убийцы отрицали свою ответственность за совершенные действия. Один ныне забытый случай привлек внимание всей Германии в 1921 году. Двое матросов по приказанию своего офицера расстреляли беззащитных пассажиров шлюпки. Вопреки их заявлениям о том, что они только подчинялись приказу, немецкий суд осудил их за убийство. Американцы могли бы подумать, что они слишком независимые и свободомыслящие граждане, чтобы бездумно подчиняться облеченным властью авторитетам, но в таком случае им следовало бы вспомнить лейтенанта У. Келли и его солдат, зверски убивших жителей вьетнамской деревни Май Лай в 1968 году, выполняя приказания вышестоящего начальства. Американским военным трибуналом лейтенант Келли был признан виновным.
Во всех этих случаях и во многих других, которые я мог бы привести, люди подчинялись, потому что, подобно большинству из нас, они были приучены выполнять приказы вышестоящего начальства, которое рассматривалось ими как легитимная власть. Если мы приняли роль, дающую кому-то право говорить нам, что делать, то с большой вероятностью можно ожидать, что мы более или менее автоматически будем считать правильным следовать его приказам. Это будет продолжаться до тех пор, пока приказания соответствуют усвоенной нами роли и нет явных свидетельств, что приказы неправильные. Служащие обычно верят в то, что их боссы имеют право давать им указания, что и как делать, и они вполне готовы следовать этим указаниям до тех пор, пока считают их соответствующими ситуации и не рассматривают как явно неверные.
Проведенные Стэнли Милгремом и заслуженно получившие широкую известность исследования подчинения авторитету со всей драматичностью показали, что многие из нас готовы подчиняться по видимости легитимным приказаниям, даже если они вынуждают нас причинять страдание другому человеку. Приказания наделенного авторитетом лица освобождают нас от осуждения самих себя за то, что мы причиняем боль другому человеку и, как следствие, совершаем действия, которые иначе бы себе не позволили.