– Да. Ты кажешься… довольной?
– Так и есть.
– Секс животворящий?
Она громко смеется, бросая помидоры в раковину, и включает воду.
– Яр, иди уже зубы чисти.
– Для утренних поцелуев? – с шуточным вызовом спрашиваю я, чтобы прояснить ситуацию. Мне нужно понимать, как далеко мы можем зайти после всего, что случилось. Как много мне позволено, по ее мнению?
Яся оглядывается, прижимая подбородок к плечу, и хитро улыбается:
– А они входят в привилегии?
– По согласованию.
– Согласовано! – не задумываясь выкрикивает она и отворачивается.
С волнующим ускорением направляюсь в ванную комнату. Запечатанная зубная щетка на раковине заставляет порывисто усмехнуться. Ясмина просто нечто. Ночевка, завтрак, своя зубная щетка, допуск к поцелуям. А может, она пошутила? Просто дразнится? Холодная вода немного отрезвляет. Прижимаю ладони к щекам и закрываю глаза. Нужно успокоиться, нужно вести себя так, словно ничего не изменилось, но стоит только подумать о том, чтобы вернуться на кухню и подойти к Ясе со спины… притянуть ее за талию и уткнуться носом в шею, вдохнув ее запах, как все старания идут прахом. Изменилось все. Вообще все. Только мне никак нельзя подставляться, нельзя нарушать правила, иначе все закончится быстрее, чем я успею попробовать завтрак, приготовленный ею для меня.
Тщательно почистив зубы, заглядываю в спальню, чтобы надеть штаны, а потом шагаю на кухню. В комнате немного душно, шумит вытяжка, на сковороде шкворчат яйца. Ясмина разливает кофе из небольшого стеклянного чайника кофеварки и насыпает в одну из чашек темный порошок из стальной баночки, напоминающей перечницу.
– Тебе корицы добавить? – спрашивает Яся, поворачиваясь ко мне.
– Нет, спасибо. Помощь нужна?
– Не-а, я почти закончила.
На столе уже стоит тарелка с нарезанными огурцами и блюдце с кусочками румяного тостового хлеба. Туда же отправляются чашки с кофе, и я подвисаю на пару мгновений, ощутив то, что совсем не должен чувствовать в чужой квартире, даже рядом с девушкой, которая жутко нравится мне, – домашнее тепло и уют. Ясмина поднимает на меня взгляд, глубоко вздыхает и смотрит на мои губы. Нет, про поцелуи она явно не шутила. Мое сердце сбивается с ритма, как вдруг его ударам вторит громкий стук в дверь. Яся встревоженно выглядывает из-за моего плеча, раздается еще одна серия ударов.
– Ты кого-то ждешь? – спрашиваю я.
– Нет, – отвечает она тихо и переступает с ноги на ногу.
– Хочешь, я посмотрю?
– Да. Вдруг это продавашки с косметикой, терпеть их не могу.
Тихо усмехнувшись, шагаю в прихожую. Распахиваю дверь и попадаю под цепкий взгляд пожилой женщины. На ее голове соломенная шляпа, от мелких белых цветов на платье рябит в глазах, а в руке зажат пестрый пакет. Вот черт! Если это соседка, которой мы мешали спать ночью, вся прелесть утра развеется без следа.
– Здравствуйте, – вежливо произношу я. – Чем могу помочь?
Женщина придирчиво рассматривает меня и приподнимает подбородок, дернув уголком морщинистого рта:
– Правнуками меня обеспечишь?
Не нахожусь с ответом, а она смело заглядывает в квартиру.
– Ясмина! – Властный голос старушки уж очень напоминает знакомый мне низкий тембр.
– Ба?! – раздается за спиной. – Что ты…
– Молодой человек, может, вы меня уже впустите? Неприлично держать гостью на пороге так долго.
– Да, – глухо отзываюсь я, отступая в сторону. – Конечно. Простите.
Бегло оглядываюсь на Ясю, которая так и застыла в дверном проеме с силиконовой лопаткой в руке, а женщина с натужным вздохом снимает плетеные туфли и протягивает мне пакет.
– Вот, отнеси на кухню.
Не задумываясь, выполняю приказ. Прохожу мимо Ясмины и слышу:
– И футболку надень потом.
– Это не обязательно, – хмыкает женщина.
– Ба! – укоризненно говорит Ясмина. – Почему ты даже не позвонила?
– Не знала, что ты можешь быть занята. Чаю мне нальешь? Я пока по рынку ходила, утомилась.
– Да, проходи, – смиренно отвечает Яся, а я прошмыгиваю мимо нее в спальню.
Закрываю дверь, прислушиваясь к голосам. Значит, это у нас бабушка. Властная дама.
– Какой милый мальчик. Рисунки эти, конечно, мрак, но в остальном очень даже…
– Перестань. Он мой друг.
– Друг? Ты что, слепая?
Разговор становится все тише и неразборчивее, и я отхожу от двери. Нахожу футболку, надеваю ее, но выходить не спешу. Может, все-таки стоит уйти? Вряд ли Ясмина планировала знакомить меня с семьей так скоро. Заглядываю на кухню. Яся с бабушкой уже сидят за столом друг напротив друга и одновременно поворачиваются ко мне, пригвождая к месту.
– Я, наверное…
– Садись за стол, милый, – удивительно ласково говорит бабушка Ясмины, и та в свою очередь одобрительно кивает.
Надо же, меня и сейчас не выгоняют? Да что сегодня за день? Подступаю ближе и опускаюсь на стул, придвигаясь к торцу стола. Яся прячется за чашкой с кофе, а внимательные глаза ее бабушки безотрывно следят за мной.
– Меня зовут Ульяна Павловна.
– Ярослав, – киваю я. – Очень рад знакомству.
– Взаимно. Ты кушай, милый, не стесняйся. Я просто заглянула проведать внучку. Ненадолго. Скоро уже пойду.
Ясмина подвигает мне тарелку с яичницей и опускает на край тост. Беру в руки вилку, нервно улыбаясь оттого, что теперь уже две женщины ловят каждое мое движение.
– Давно вы дружите? – задает вопрос Ульяна Павловна.
– Не очень, – отвечаю я.
– Ярослав месяц назад устроился тату-мастером в мой салон, – дополняет Ясмина. – У нас м-м-м… много общего.
– Какая прелесть, – насмешливо произносит Ульяна Павловна. – Вчера, наверное, фильмы допоздна смотрели?
Яся тихонько сопит, но старушку это совсем не смущает.
– Ты ведь не женат, Ярослав? Мужчина не может долго дружить с женщиной, если он не болен, конечно. Психологически.
Округляю глаза, едва не поперхнувшись, и запиваю кусок тоста крепким кофе.
– Нет. Я не женат.
– А был?
– М-м-м… пока не доводилось.
– А хотел бы?
– Да. Думаю, да.
Ульяна Павловна довольно кивает и отпивает чай, немного ослабив хватку на моем горле. Яся с сожалением смотрит мне в глаза, но я лишь коротко ей подмигиваю. От расспросов бабушек еще никто не умирал.
– Ярослав…
– Дай ему поесть, – заступается за меня Ясмина. – Лучше расскажи, как твое самочувствие?
– Да как-как…
За столом завязывается бытовая беседа. В разговоре мелькают незнакомые имена, но самое забавное – манера. Яся с бабушкой говорят почти на равных, будто версия одного и того же человека – молодая и взрослая. Похоже, они и правда очень близки.
– Ярослав, – вновь заговаривает со мной Ульяна Павловна, стоит мне только отложить вилку.
– Да? – отзываюсь я.
– Сколько детей ты хочешь?
Кошусь на Ясю, комично сводящую глаза к носу, но меня тут же одергивают:
– А ты на нее не смотри. Я с тобой разговариваю.
– Как Бог даст! – отвечаю нарочито пафосно и слышу тихий смешок Ясмины.
– Он даст столько, сколько попросишь, – серьезно произносит Ульяна Павловна, но в ее светло-зеленых глазах тоже мерцают смешинки.
– Тогда… – серьезно задумываюсь. – Двоих как минимум.
– Маловато.
– Ба, ему всего двадцать. Какие дети? – цокает языком Яся.
– Я в двадцать уже была беременна твоим отцом! – еще громче цокает Ульяна Павловна.
– Вообще-то, мне скоро двадцать один, – поправляю я, не в силах сдержать порыв поучаствовать в этом противостоянии.
– Прекрасный возраст для зачатия!
– У тебя любой возраст – прекрасный, если речь идет о зачатии!
– Потому что так и есть! – Ульяна Павловна переводит взгляд на меня. – Ты со мной согласен, Ярослав?
– Думаю, в этом вопросе стоит опираться не только на возраст.
– А я думаю, что не стоит обсуждать эту тему за завтраком в присутствии моего друга.
– Друг в порядке, не волнуйся. На самом деле, это самый интересный завтрак, который я могу вспомнить, – успокаиваю я Ясю, а затем и Ульяну Павловну, которая не то чтобы сильно нуждается в моей поддержке, но немного лести не помешает.
– То-то же. Вы, молодежь, совсем не думаете о будущем.
– Почему же? Думаем. Просто не у всех получается с первого раза добиться того, чего хочешь, – отвечаю я. – Попытки так же важны, как и желанный конечный результат. Разве нет?
На лице Ульяны Павловны появляется выражение одобрения и понимания, и я даже немного горжусь тем, что, похоже, смог приятно ее впечатлить.
– Ты прав, милый. Иногда провалы неизбежны, но это не значит, что стоит прекращать пытаться.
– Как тонко, бабуль, – качает головой Ясмина, а в ее интонации плещется раздражение вперемешку со смирением.
– Что ж, ребятки… пойду я. Спасибо за чай, Яся. Рада, что у тебя все хорошо. И была очень рада познакомиться с тобой, Ярослав.
– Я тоже, – отвечаю искренне.
– Надеюсь, мы еще увидимся. Если она будет тебя обижать, смело можешь…
– Я не ябеда.
Ульяна Павловна благосклонно кивает и медленно поднимается из-за стола. Яся тоже встает и, прихватив пакет, провожает бабушку. Дверь на кухню за моей спиной закрывается, обращаюсь в слух.
– Вызвать тебе такси? – спрашивает Ясмина.
– Нет, – отвечает Ульяна Павловна. – Гена меня заберет.
– Хорошо. В следующий раз, пожалуйста, звони. Я могу быть не дома.
– Конечно. Яся, я же…
– Я знаю. Ты желаешь мне только лучшего, и, поверь, я не против, но… не надо так давить. Мне от этого не легче.
– Знаю, милая… знаю… Просто я не хочу, чтобы ты стала такой же, как Юлечка. Не хочу, чтобы ты утонула в этом горе.
Тихонько шуршит целлофан, следом слышится глухой хлопок. Медленно разворачиваюсь на стуле, Яся открывает дверь на кухню и упирается виском в дверной косяк, обнимая себя за плечи.
– Прости за это, – виновато вздыхает она.
– За что? У тебя классная бабушка.
– Ее гиперфиксация на правнуках с каждым годом становится все острее.