– Это даже мило.
– Раньше я тоже так думала, – как-то отстраненно отвечает Яся и бросает беглый взгляд в сторону микроволновой печи. – Уже одиннадцать. Мне нужно собираться в студию.
– Да, мне тоже уже пора. Спасибо за завтрак. Все было очень… Ясь, – зову я, заметив, что она вот уже несколько секунд почти не двигается и, кажется, даже не дышит.
– А? Что? – вздрагивает она.
– Все нормально?
– Угу. Просто задумалась. Я-я-я… мне нужно Даше позвонить.
Она уходит в спальню, а я собираю со стола посуду и отношу в раковину. Включаю воду и наливаю на губку моющее средство, уходя глубоко в мысли. Частенько близкие родственники из-за большой любви не замечают, что вместо поддержки дарят родным только тревогу и чувство вины из-за неоправданных ожиданий. Мы все хотим быть лучшими для любимых, хотим, чтобы они гордились и восхищались нами, и в этих вполне естественных желаниях легко провалиться в сети чужих желаний и стремлений, забыв о том, чего хотел ты сам. У Ясмины действительно классная бабушка, и я уверен, что она искренне любит внучку, но забота о ее благополучии на самом деле больше смахивает на давление или даже принуждение. Чего хочет сама Ясмина? Семью? Детей? Дом в пригороде? Она вообще в этом разобралась? Хоть пыталась? Или же она просто делала то, что от нее ждут? Ее отношения длиною в десять лет, конечно, впечатляют, но опыта дают не так уж и много. Это всего лишь одна модель с одним конкретным человеком.
Прибравшись на кухне и сложив чистую посуду в сушилку, вытираю руки полотенцем и вдруг чувствую движение за спиной.
– Ты что, посуду вымыл? – удивленно спрашивает Яся.
– Да.
– Спасибо, – отвечает она так, словно я сделал что-то волшебное. Вот и доказательство. Она подсознательно нас сравнивает, меня и этого Сережу. И точно будет сравнивать еще какое-то время, до тех пор, пока не отпустит его окончательно. Или до тех пор, пока я не разобью его образ в пух и прах, выиграв по всем пунктам.
Поворачиваюсь к ней лицом и вижу, что от былой легкости не осталось и следа. Не уверен, причина в визите бабушки или в чем-то еще, но то, что Ясмине неуютно, – очевидно. И я мог бы задать кучу вопросов, вывести на еще один душевный разговор о том, кто и как себя чувствует, но вместо этого делаю шаг вперед и обхватываю Ясмину за локти, притягивая ближе. Так будет быстрее и куда показательнее.
– Спасибо за завтрак, – произношу я, неторопливо наклоняясь к ее губам.
– Пожалуйста, – шепчет она в ответ, потянувшись навстречу.
Закрываю глаза, поцелуй с привкусом кофе и корицы подтверждает самое важное. Я все еще нужен ей, а она нужна мне. Не самый плохой расклад, если не вдаваться в детали. Яся закидывает руки на мои плечи, мои ладони опускаются на ее талию, обнимая крепче. Проскальзываю языком в ее рот, и легкие обдает жаром.
– Мне правда нужно собираться, – сбивчиво говорит она, потираясь кончиком носа о мой нос. – Появилась еще одна запись на три часа.
– Все-все. Ухожу, – отвечаю я и вопреки словам целую ее снова, не сумев удержаться.
– Еще раз прости за бабушку.
– Ерунда.
– Мы ведь все еще… между нами…
– Угу… – рычу ей в губы, и Яся нежно скользит ими по моим. – Все хорошо.
– Тогда… хорошо, – выдыхает она и легонько меня отталкивает, упираясь ладонями в грудь.
Любуюсь ею: глаза закрыты, щеки розовые, губы привлекательно блестят. И это все уже слишком даже для меня. Нужна передышка. Нам обоим.
– Я пойду, – произношу, скрывая огорчение, и целую Ясмину в щеку. – Пора и честь знать.
– О-о-о, – весело тянет она. – Уж кто-кто, а ты знаешь ее лично.
В ее глазах мерцает странный свет, который мне хочется принять за восхищение, но я решаю немного подумерить собственное эго. Хотя… если все так, это чертовски приятно. Нахожу вслепую ладонь Ясмины, мягко сжимаю и подношу к губам, оставляя поцелуй на тыльной стороне. Она очаровательно хихикает и отвешивает дурашливый реверанс.
– Дуй уже отсюда, рыцарь. Принцессе пора на работу.
– Я уйду из вашего дома, но не из ваших мыслей. Так же как и ваш образ исчезнет с моих глаз, но никогда – из сердца.
Яся заливисто смеется, и видеть ее такой – лучшая награда. Выхожу из кухни, которая теперь будет хранить множество занятных воспоминаний. Не без труда нахожу свои носки в ванной и, бросив короткий взгляд на зубную щетку, что стоит в стаканчике рядом с щеткой Яси, направляюсь на выход. Натягиваю кроссовки, стоя у двери. Ясмина рядом, снова расслабленная и спокойная.
– Ты меня на работу-то обратно возьмешь? – ухмыляюсь я, выпрямляясь.
– Конечно. В понедельник жду в студии. Только…
– Для всех вокруг мы чисто друзья, а привилегии только для нас двоих по обоюдному согласию, – с готовностью заканчиваю я.
– Верно, – отвечает Яся, смущенно опустив нос.
– Эй. – Я обхватываю ее плечи и заглядываю в глаза. – Это никого не касается. Никто не должен нас одобрять. Даже не думай об этом, ладно? Пока нам хорошо, все правильно.
– Да, ты прав. Ка-а-ак всегда-а-а, – тянет она, кривляясь.
– Ну еще бы. Тебе повезло.
– Это правда.
– И мне тоже.
Яся склоняет голову, выражение ее лица становится опасно серьезным.
– Ты снова уволен, – говорит она и впечатывается в мои губы порывистым поцелуем, сжав щеки в своих теплых ладонях. – И снова принят. А теперь иди уже! Я так опоздаю!
– Все-все, – рассмеявшись, разворачиваюсь я. – Ухожу.
– До завтра, Яр, – прилетает мне в спину.
– До завтра, – повторяю я, не оглядываясь, потому что такими темпами мы не попрощаемся никогда.
Покидаю квартиру, жду, когда щелкнет замок, и спускаюсь по лестнице. Правда, чем дальше я отхожу, тем сильнее тянет назад. Только бы мне самому дотерпеть до завтра. Похоже, это будет очень долгий день.
Полуденное солнце печет голову, но нет ни тяжести, ни дискомфорта. Кручу в мыслях события вчерашней ночи и сегодняшнего утра, петляя по тротуарам и стараясь как можно чаще держаться в тени, и просто наслаждаюсь этим приятным ощущением отрыва от реальности. Меня ничего не волнует, ничего не беспокоит, кроме того, как скоро я смогу снова увидеться с Ясминой. Как скоро снова смогу ее обнять, поцеловать и…
«До завтра», – звучит в голове нежный низкий голос, и уголки моих губ приподнимаются.
Я знаю, что с Ясей все еще смазано. Знаю, что снова могу облажаться и остаться ни с чем. Знаю, что гарантий на успех нет, но… я уже влюблен, тут без вариантов. И я в очередной раз полезу на эту вышку без страховки, потому что никакие шрамы и увечья не пугают меня больше, чем упущенный шанс изменить все к лучшему и сожаления о собственном бездействии. Я видел, к чему это приводит. Видел, как людей душит и ломает бессилие. Видел, как они теряют себя и смысл собственного существования.
Достаю из кармана пачку сигарет, в которой осталась последняя. Прикуриваю и позволяю негативным мыслям унестись в небо вместе с дымом.
Добравшись до «норы», вхожу в дом и с облегчением выдыхаю, ощутив спасительную прохладу. Стягиваю кроссовки, слух улавливает громкий топот, а за ним стены трясутся от крика:
– Где ты был?!
Кирилл таращится на меня во все глаза, его кудри воинственно подергиваются.
– Телефон бросил! Записки не оставил! Ты нормальный вообще?!
– Успокойся, – ухмыляюсь я и прохожу в гостиную, где тут же валюсь на диван, раскинув руки.
Кир встает напротив, пытливо щурится, а затем сально лыбится, качая головой.
– Ты был у боссини, да?
– Нет.
– Ага, как же. И ты ее трахнул. Ну или она тебя, судя по твоей довольной роже.
– Не-а, – отвечаю сдержанно. – Не угадал.
– Тогда где тебя носило?
– Я гулял.
– Всю ночь?
– Кир, ты что, моя жена?
Он дразняще морщится, а после швыряет на диван мой мобильный.
– Зайди в беседу. Риша там уже билеты обратно смотрит, думая, что тебя украли цыгане, а Леха…
– На фига ты им рассказал? – вздыхаю я, поднимая телефон, и включаю его.
– Я волновался.
– Я тронут.
– И ты был у нее, – заявляет он уверенно.
– Нет.
– К чему секретность?
– Так надо.
– Кому?!
Поднимаю голову, выразительно глядя на друга, и он недовольно поджимает губы.
– Понял, – кивает Кир. – Какая легенда?
– Сейчас увидишь, – отзываюсь я, набирая сообщение в беседу с рассказом о том, как встретил школьного товарища и мы до утра пили у него на хате.
Кирилл садится рядом, заглядывает в телефон и недовольно фыркает:
– Врать друзьям так-то не айс.
– Если бы не ты, и не пришлось бы.
– Я реально волновался.
– И я реально тронут.
– Знаешь… – глухо произносит Кирилл и встает, – мы ведь не такие уж и тупые, как ты думаешь.
– Я так не думаю.
– Тогда почему ты нам не доверяешь?
Мои щеки стягивает от сухости, а Кирилл шагает к двери.
– Кир, я просто…
– Защищаешь нас всех, – выплевывает он раздраженно. – От проблем, боли, переживаний. Ни разу не задумывался, что мы точно так же хотим защитить и тебя?
– Но я…
– В порядке. Ага, – пренебрежительно бросает он и выходит из комнаты.
Как я и предполагал, день тянется бесконечно. Наезд Кирилла все не выходит из головы. Он сам запирается в нашей спальне, занимаясь монтажом видео, а я пытаюсь отвлечься бытовухой. Прибираюсь в доме, запускаю стирку и развешиваю вещи на улице, болтаюсь на турнике под палящим солнцем, затем принимаю душ и готовлю ужин из остатков продуктов в холодильнике. Куриные крылья запекаются в духовке, в кастрюле на плите варятся макароны. Поглядываю на телефон, нарезая сладкий болгарский перец, и недовольно стискиваю зубы. Отец звонил вчера еще несколько раз. Не представляю, что ему нужно, да и не очень хочу, если честно. Будь там что-то действительно важное, я узнал бы от матери. В последний раз мы с отцом контактировали в прошлом году, и оба четко дали понять друг другу, что желания общаться нет ни у кого. Что изменилось?
Шаркающие шаги прокатываются по комнате, и я оборачиваюсь. Кир медленно шагает мимо стола, вид виноватый и даже немного печальный.