– Ладно, – не стал настаивать я, – давай перепрыгнем через этот пункт и сразу перейдем к содержательной части. Чо сказать-то хотела, подруга? И почему ты не на службе, рабочий же день в разгаре?
А мы тем временем продли по аллейке с фонтанами и фонтанчиками, которые последний раз работали еще при советской власти, и мимо детского городка направились к летнему кинотеатру, рядом с которым стоял уцелевший в рыночных бурях киоск с продажей развесного мороженого, и он даже работал. Я сильно удивился, последний раз я видел его открытым где-то в позднюю перестройку, года 3–4 назад.
– Угости меня мороженым, Лёнечка, а я тебе всё как на духу выложу, денег-то у тебя сейчас куры не клюют наверно, – лукаво улыбнулась она. В другой бы раз я только порадовался такому доброму расположению красивой женщины, но только не сейчас…
– Передохли все куры в пучинах периода первоначального накопления капитала, – буркнул я, – но немножко в клюве унести удалось. Садись и ни в чем себе не отказывай.
И я взял из стопки менюшку и сунул ей в руки.
– О, сто лет фисташкового не ела, давай его.
Заказал две порции по 150 грамм, чо… отъев кусочек, Оксана наконец начала выкладывать, что у неё там накопилось.
– Вчера видела из окна, как ты с Димой и двумя девицами через двор шел – было ведь такое?
– Ну было, – буркнул я, – имею право.
– Я не про твои права, а про то, что одна из девиц…
– Стриженая или длинноволосая? – сразу решил уточнить я.
– Стриженая, так вот, она в органах работает…
– Ну это я, допустим, знаю, она же сама мне это и рассказала.
– Подожди, я не закончила – а позавчера я её видела вместе с этой твоей сестрой, как её…
– Катя, – уныло сказал я.
– Да, с Катей.
– И где же ты их вместе видела?
– Ты наверно не поверишь, но у нас в конторе.
– И чем же твоя контора занимается? – вот сроду я этим не интересовался, а теперь, значит, пришлось.
– Продаем средства защиты для бизнеса.
– А откуда ты знаешь, что эта… стриженая… Светой её кстати зовут, работает в органах?
– А вот этого я тебе не могу сказать, знаю и всё.
– Ну и дальше что? – по-прежнему тупил я… давно я таким бестолковым не был.
– А дальше, Лёнечка, то, что ты походу являешься объектом оперативной разработки наших доблестных органов, причем очень плотной разработки. Дальше ты наверно спросишь, откуда я о прослушке твоей квартиры узнала?
– Ясное дело спрошу – откуда ты, Оксана, узнала о прослушке?
– А я тебе отвечу, что видела позавчера двух монтеров, они ковырялись у нас на лестнице в коробе, где провода разные комутируются…
– Ну знаю я, что это и где это, но в этих коробах кто только не ковыряется.
– Это-то да, многие, но не у всех есть коробки с логотипом «Экьюмент», их только наша контора в городе продает. И делает этот «Экьюмент» в основном жучки. Да, а ковырялись два монтажника (кстати очень подозрительные монтажники – в чистой одежде, трезвые и вежливые) в коробке, которая в твою квартиру ведет.
– Да, ты там кажется спрашивал, почему я не на службе, так это потому, что нету у меня больше никакой службы, рассчитали меня сегодня утром… и я почему-то думаю, что это как-то с тобой связано, так что если ты честный человек, то должен хоть немного мне помочь что ли, из-за тебя страдаю ведь…
– Так, – сказал я, доев мороженое до донышка, – быстро встала и пошла за мной.
– Да пожалуйста, – ответила она, тоже доев свой стаканчик, – вот таким ты мне гораздо больше нравишься.
– Каким? – счел нужным уточнить я.
– Ну таким… не мямлей и не ботаном с материальными проблемами, а решительным таким и волевым… и без мат-проблем.
Ничего я ей на это не ответил, а просто зацепил её руку за свой локоть и мы так вот паровозиком быстрым шагом добрались до моей квартиры. Перед входом в подъезд я её проинструктировал:
– Говори о чём хочешь, но только не о сегодняшнем деле… лучше всего про подруг своих рассказывай гадости какие-нибудь, а я послушаю. Если заметишь что-то отклоняющееся от привычного порядка вещей, покашляй пару раз, я то же самое сделаю. Давай прорепетируем.
Она послушно кашлянула два раза, я удовлетворенно показал ей большой палец и мы двинулись дальше.
– Чего мне одной отдуваться-то, тогда уж давай по очереди рассказывать, я про подруг, ты про друзей, глядишь и пригодится эта информация в дальнейшем.
– Окей, – коротко ответил я, открывая дверь. – Ты начинаешь.
– Вчера Маринку встретила, – начала она, пока я закрывал дверь на ключ, рассматривал ввод кабелей над ней и пыльные углы прихожей, – помнишь такую? Нет? Ну неважно, она в нашем классе училась, недолго, в девятом классе в другую школу ушла… беленькая такая… пухленькая… одевалась ужасно… к ней еще Витёк Умнов клеился… ага, вижу, что вспомнил… так вот – не узнать её сейчас, и ростом выше даже стала, и фигура исправилась, сбросила килограмм 10, если не больше, и одета по высшему разряду… я ей, прикинь, приветик говорю, а она кочан свой даже не повернула, как шла по нашей Норильской, так и продолжила идти, подобие кивка какого-то только изобразила… да не очень-то и хотелось, плюнула ей только вслед, да домой пошла… я про неё краем уха слышала, что замуж она очень удачно вышла, за предпринимателя, у него то ли 10, то ли 15 ларьков и две квартиры, он их сдает по часам тем, кому потрахаться негде, богатый, аж жуть…
Оксана похоже выдохлась и толкнула меня коленкой, давай мол, Лёнчик, принимай эстафету.
– Маринку вспомнил, как же, на физкультуре у неё всегда проблемы были, то пробежать на лыжах не может, то споткнется и упадет через козла, а сейчас значит проблемы закончились… ну и хорошо… а я тут, прикинь, позавчера тоже бывшего однокурсника встретил, Эдиком зовут, ты его наверно не знаешь, – тут я подмигнул ей, а она поняла и продолжила.
– Чой-то не знаю, он тут у тебя одно время жил, здоровались на лестнице.
– Так вот, он в армию контрактником завербовался, представляешь? Прапора ему дали, оклад положили, вещевое довольствие, ждет отправки в горячую точку… какую?… в Абхазию какую-нибудь наверно или Приднестровье…
И пока мы этой словесной белибердой жонглировали, я аккуратно прошел вдоль стеночки, по которой шел телефонный и телевизионный кабели, отдельно осмотрел свой антикварный телефончик на предмет следов вскрытия, не увидел таких следов, но всё же решил проверить более тщательно и открутил маленькой отверточкой цоколь… ну и там сразу увидел инородное тело – так-то там всё было древнее, как Египет, но посреди этого старья притаилась маленькая аккуратная коробочка размером с большую пуговицу, на которой отчетливо было отпечатано «Equpment cоrp»… продемонстрировал это дело Оксане, вопросительно задрав брови, она утвердительно кивнула мне, не забывая выливать словесный мусор про очередную свою подругу.
Поставил телефон на место, дно не стал прикручивать пока, прошел в комнату – и тут мне бросился в глаза некоторый беспорядок… так-то я вещи обычно строго на свои места кладу, тапки обычно под диван, пульт от телевизора на тумбочку рядом с ним, ручки с карандашами в стакан, а стакан на секретер строго в центре, ну и так далее, а сейчас всё это было немного сдвинуто и чуть-чуть не на своих местах. Сделал предостерегающий жест Оксане, чтобы замерла и дальше не двигалась, а сам медленно прошел по периметру комнаты, не забывая болтать про другана Вову из Могилёва… нижний ящик шкафа был не до конца задвинут, а я всегда его до конца довожу, вот такой у меня пунктик есть. А, была – не была, подумал я, не бомбу же они туда заложили, чтоб замочить меня есть много более простых способов, и вытащил этот нижний ящик до середины, а там… а там был ПМ с глушителем, который я спрятал, как мне помнится, за кирпичом фундамента рядом с НИИРТом в тот день, когда… ну вы поняли когда… и тут в дверь позвонили…
Я лихорадочно начал соображать, что делать и кто виноват, в основном по первому пункту, второй подождёт… и через несколько секунд усиленного мозгового штурма нашел решение…
А в дверь позвонили менты, две штуки целых, сержант и лейтенант, а с ними были еще двое граждан со второго этажа, я их вообще-то шапочно знал, но имён и фамилий убей бы не вспомнил.
– Гражданин Молодцов? – грозно спросил лейтенант, сдвинув фуражку на затылок.
– Самый он, – ответил я, пытаясь сохранить лицо и не замельтешить самым позорным образом.
– У нас санкция на обыск вашей квартиры, – продолжил мент, показывая издалека листочек с лиловой печатью, – гражданочка, потрудитесь очистить помещение, – это он уже Оксане сказал.
Та посмотрела на меня, я кивнул, и она быстро очистила мою квартиру от своего присутствия.
– Сейчас у вас будут проводиться следственные действия, а эти двое граждан из вашего дома исполнят роли понятых, – он показал на них, – для начала предлагаю вам, гражданин Молодцов, добровольно выдать предметы, документы или ценности, могущие иметь значение для следствия, это понятно?
– Да уж куда понятнее-то… – ответил я, – только откуда я могу знать, что имеет значение для следствия, а что нет? Если просветите на этот счет, ну в чем меня обвиняют-то, тогда может и обнаружится что-нибудь, а пока я только в догадках теряюсь.
– Обвинение вам я не имею права сейчас оглашать, – туманно ответил лейтенант, – значит не хотите добровольно ничего нам выдать? Наркотики например, оружие, драгоценности, нажитые преступными путями?
О как, подумал, оружие он спрятал на втором месте, хитёр бобёр!
– Откуда у меня оружие? – спокойно ответил я, – наркоту принципиально не употребляю, наш отечественный алкоголь гораздо более приятен и законен, а драгоценности… ну от родителей может и остались какие брошки, я не проверял.
– Хорошо, значит мы приступаем…
И менты пропустили в квартиру понятых, а следом зашли сами и приступили к обыску. Не, в шкаф они сразу не полезли, сначала секретер проверили и тумбочку под телевизором, но уж третьим пунктом был одежный шкаф, да… заслуженный ветеран мебельной промышленности где-нибудь из конца 60-х годов. Не обнаружив ничего ни в одном ящике, лейтенант озадаченно почесал в затылке, потом промямлил: