– А это зачем?
– А это затем, чтобы нас твои дружбаны с Малой Дворянской не подслушивали, ты и так им подробный отчет напишешь.
Катя внимательно посмотрела мне в глаза, потом взяла табуретку с кухни, подошла к люстре и с табуретки вытащила оттуда еще один проводок.
– Вот теперь чисто, – гордо сказала она, отряхивая ладони от пыли. – Мог бы и сам догадаться, если такой умный.
Я немного ошарашенно пронаблюдал все её действия, потом задал первый же вопрос, который крутился у меня в голове, как веретено в швейной машинке:
– Так ты значит у них не работаешь?
– Выпить у тебя есть что-нибудь? – вместо ответа спросила она. – А то на трезвую голову такой разговор опасно вести…
Вытащил из шкафчика заначенную еще с итальянской поездки бутылку узо, это хоть и греческий продукт, но всё равно экзотика в наших местах, прикупил в дьютике-фри по дороге домой… это когда Игорёк выкаблучивался с возвратом своих НДСов.
– Ничего напиточек, – сказала Катя, отпив глоточек, – оригинальный вкус, из чего оно делается-то?
Я пожал плечами – мол разве это так важно сейчас? Важно? Ну хорошо, слушай… в состав узо этого входят анис, гвоздика, миндаль, кориандр, фенхель… знать бы ещё, что такое фенхель… давай теперь к делу.
– Давай к делу, – покладисто согласилась она, осушил рюмку до дна. – Ты думаешь почему у меня такая странная реакция на тебя была, когда я тебя первый раз увидела? Вспомнил?
Ну еще бы не помнить, зрачки у неё во всю радужную оболочку были, когда она меня увидела в этом своем посёлке Вознесенском.
– Так вот, я ж тебе кажется говорила про свою бабушку-ведунью? Говорила, часть её способностей мне передалась…
– И что это за способности? – поинтересовался я, разливая по второй рюмке. Шоколадку еще нашел, предложил Кате, она отказалась.
– Разные способности, Лёнечка, разные, одну из них ты видел возле парашютной вышки…
– А что, и другие есть?
– Ну например будущее я могу видеть… не у всех и не всегда, но вот твоё будущее тогда в правлении, в администрации района то есть мне, как на ладони открылось.
– И что, моё будущее такое страшное, если судить по твоей реакции?
– Не то, чтобы страшное… хотя и это тоже есть, но скорее необычное – ты на фоне всех, кого я до этого видела (а я много кого видела, ты не думай, что в своём Вознесенском сиднем сидела), выделялся как этот… большой африканский слон в тундре, посреди карликовых березок и ягеля.
– Интересно, – задумался я, – но ты не останавливайся, чеши дальше, раз уж начала, что там меня такого интересного в будущем ждёт?
– Давай я не буду тебе всё это рассказывать, а то тебе жить неинтересно станет…
– Хорошо, не надо рассказывать, но про Малую Дворянскую уж будь добра выложи все подробности…
– Тут всё очень просто – сразу же вслед за тобой в Вознесенское приехали два очень серьезных дяди, показали мне корочки и сказали подписать бумагу. Я поупиралась немного, тогда они пообещали большие проблемы моим родственникам и что я никогда в институт не поступлю, я и плюнула и всё подписала. А дальше они подробно проинструктировали меня, куда мне ехать и что делать – вот я и поехала к тебе.
– Здорово, – ответил я, разливая остатки Узо, – одного только не пойму, чеж ты меня кинула-то с этим доморощенным Томом Крузом? Это тоже в задание входило?
– Нет, вот Том Круз ни в какие задания не входил, но и ты меня пойми, я же всё-таки женщина, хоть и 17-ти лет от роду, у меня могут быть разные гормональные всплески или нет?
– Наверно могут, – согласился я, – и ещё мне очень интересно всё, что связано с этими двумя то ли бандитами, то ли вашими ребятами с Малой Дворянской – Бакс с Башкой, в смысле Карпов и Воронов тут как нарисовались и вообще зачем они в этой схеме?
– Про них ничего не могу сказать…
– А как тогда ты их пополам складывала, ну возле вышки парашютной? Я как вспомню, так меня всего передергивает…
– А вот это совсем просто, вот с помощью этого я всё сделала, – и она достала из кармашка пакетик с таблетками. – Одна таблетка на стакан и ты становишься абсолютно внушаемым – всё, что хочешь, можно тебе рассказать и ты в это поверишь, как в святую истину.
Я отобрал пакетик, рассмотрел его чуть не на просвет зачем-то – надписей там никаких не было, а были эти таблеточки среднего размера и желтенькие.
– Как хоть она называется-то, химия эта – не секрет?
– Нет конечно, это скопохлоралоз, из семейства барбитуратов…
Я посидел немного, барабаня пальцами по столу, потом задал самый главный вопрос:
– Ну и для чего же такая сложная комбинация сложилась? Просто прийти ко мне и попросить сделать то-то и это-то нельзя было?
Вампирова на этой площади я сразу вычислил, по максимальному уплотнению народа – так-то люди там весьма реденько располагались, только ближе к оцеплению (которое примерно в сотне метров от Боровицких ворот было выстроено, жиденькое, надо признать, оцепление) народ погуще стоял, да вот в одном углу, почти что у самой набережной Москвы-реки человек 200–250 флагами активно махали. Попытался с ходу пробиться к Вампирову, меня задержали два очень крепеньких товарища с вопросом:
– Кто такой, почему не знаем?
Аккуратно вытащил из кармана гурцковское удостоверение, развернул… они прочитали, морща лбы и шевеля губами (ну и охранничков конечно Вампиров себе набрал), потом один продолжил держать меня за локоть, а второй метнулся к начальству с докладом. Начальство доклад выслушало, после чего милостиво соизволило пригласить меня на беседу, тупо указательным пальцем меня поманило. Подошёл, чо…
– Виктор Иваныч, – сразу сказал я, – меня руководство из Белого дома послало, дело есть. – И снова развернул страшную бумагу.
Вампиров взял её в руки, прочитал от самой шапки и до самой закорючки Гурцкого в конце, после чего сказал мне:
– Ну давай, говори, чего они хотят. А я послушаю.
– Виктор Иваныч, – взмолился я, – а можно как-то ограничить количество ушей, дело-то в общем и целом конфиденциальное.
– Пошли, – коротко сказал он, после чего повернулся и потащил меня к развернутой на краю поля палатке, обычная армейская палатка зеленого цвета 3х5 метров, внутри пяток раскладных стульев и раскладной же столик с какими-то бумажками, в углу ящики еще какие-то лежали.
– Тут нормально? – спросил Виктор Иваныч, садясь на стул.
– Ага, вполне, – ответил я, пододвигая другой стул поближе. – Меня собственно Гурцкой послал передать одно сообщение, а потом высказать его рекомендации.
– Это я уже понял, – сказал, затягиваясь папиросой, Вампиров, – давай ближе к делу.
– Можно и ближе, – ответил я и дословно передал всё, что мне было сказано в Белом доме.
Вампиров хмыкнул, затянулся папиросой очень глубоко, потом выдал:
– Думаешь, я сам этого не понимаю? Ты пойди людям на площади это скажи, а я посмотрю, как они спокойно разойдутся по домам.
– А что, я ведь могу и всем это сказать, – неожиданно для самого себя рубанул я, – трибуну бы только повыше да мегафон… – но больше я сказать ничего не успел, потому что прибежал порученец Вампирова с экстренной новостью. Экстренность у него на лице была написана… но сказал он её, эту новость, аккуратно на ухо руководителю. И это правильно, режим секретности надо соблюдать даже и в таких полевых условиях. Вампиров скривился, как будто горький огурец съел, а потом взял и выложил всё услышанное мне:
– Там переговорщики из Кремля подошли, пойдем побазарим что ли…
А я чего, я был совершенно не против пойти побазарить. Переговорщиков было трое, два гражданских (в одном я узнал Барбариса) и полкан почему-то с ракетными петлицами.
– Кто тут у вас за старшего? – спросил Барбарис суровым, как ему самому наверно казалось, тоном, на деле это был какой-то писк двухмесячного котёнка.
– Ну я, – небрежно ответил Вампиров, – и что дальше?
– Предлагаю пройти к нам в Кремль и поговорить о ситуации, пока она из-под контроля не вышла.
– Э нет, – сразу же пошёл в отказ Вампиров, – знаю я ваши разговоры, руки за спину заломаете и в лубянский подвал свезёте. Говорите с моими доверенными лицами, вот… – и он выпихнул вперёд нервного парнишку буквально 20 лет от роду одной рукой, а второй двинул в спину между лопаток мне. – Аркадий Укрупник и Леонид Молодцов, члены штаба нашего движения, а у Леонида есть мандат на переговоры аж от самого Гурцкого, покажи им…
Во попал, подумал я, но бумагу вытащил и показал в третий раз за полчаса. Барбарису кажется понравилось, потому что он сказал нам с парнишкой:
– Хорошо, идёмте.
И мы пошли по пандусу Боровицких ворот внутрь Кремля.
Далеко нас не потащили переговариваться, прямо возле ворот этих завели в какую-то сторожку для охраны, внутри был стол, две длинные лавки, несгораемый сейф в углу и плакатики с основами караульной службы на стенах. Кроме этих троих очень скоро и главный кремлевский охранник подтянулся, Печенькин который, похожий на пожилую собаку-боксера на заслуженном отдыхе.
– Ну так что будем делать, господа хорошие? – начал Барбарис.
Задавил в себе сакраментальную фразу «господа все в Париже», посмотрел на своего напарника с дикой фамилией Укрупник (певец что ли будущий?), который совсем не собирался ни мычать, ни телиться, вздохнул и бросился грудью на амбразуру:
– Договариваться очевидно, господа – у вас другое какое-то предложение есть?
Печенькин усмехнулся, сел с краю (так-то он возле окна всё стоял, обозревая здание Оружейной палаты) и продолжил, обращаясь конкретно ко мне:
– Дожились, нечего сказать, переговоры о судьбе страны с какими-то пацанчиками вести приходится… тебе сколь лет-то, сынок?
– 28, Александр Васильевич (надо ж, как бессменного председателя КВН зовут), не сказать, чтоб очень сильно меньше, чем вам, – нагло ответил я.
– В армии-то служил? – зачем-то уточнил тот.
– А то как же, ДМБ-88, Группа советских войск в Германии, отдельный 190-й радиобатальон.