Те из нас, кто вживую изучал преступления и преступников, знают, что преступность со временем эволюционирует – как и другие социальные феномены. К несчастью, в школах насилие эволюционировало от драк на игровых площадках до приходов в класс с оружием, которое дети воспринимают обычно как игрушку. Жуткий расстрел детей в Джонсборо, в Арканзасе, весной 1998-го было четвертым подобным инцидентом на школьном дворе в США всего за год!
Когда заместитель директора старшей школы Перл Хай в Перле, Миссисипи, поймал шестнадцатилетнего подростка, который только что убил двоих учеников, а семерых ранил, после того как ножом насмерть зарезал мать, то крикнул ему в лицо: «Почему, почему, почему?»
«Мир плохо обошелся со мной, я не мог это больше терпеть», – ответил ученик.
Помните, что триггеры действуют на неблагополучных детей так же, как на неблагополучных взрослых, и к их числу относятся распространенные стрессовые ситуации, включая проблемы в отношениях, проблемы дома или на работе (в их случае в школе). Люди у власти – родители, учителя, администрация, школьные психологи и социальные работники – обязаны следить за теми же тревожными звонками: увлечением оружием, отстранением от общения, пустыми с виду угрозами или разговорами об убийстве. Нельзя думать, что раз перед нами ребенок, он не пойдет на насилие «взрослого уровня». Мы сталкивается здесь с тем же внутренним складом, что и у склонных к насилию взрослых, вкупе с плохим контролем собственных импульсов, незрелым мировоззрением и юношеским максимализмом. А это, как доказывают последние десятилетия, очень опасная комбинация.
На самом деле опасных комбинаций множество, и даже если мы понимаем мотив, то не всегда можем предсказать их все, как демонстрирует следующий случай.
Около девяти утра 6 марта 1998 года Мэью Э. Бек, тридцатипятилетний бухгалтер из Ньюингтона, Коннектикут, работавший в центральном офисе государственной лотереи, застрелил и/или ранил ножом несколько своих коллег, убив четверых. Далее Бек, проработавший в лотерее восемь лет, покончил с собой выстрелом в голову из девятимиллиметрового полуавтоматического «глока», который использовал для нападения.
Первой жертвой стал Майкл Т. Логан, тридцати трех лет, директор по информационным системам и бывший начальник Бека; тот дважды выстрелил в него и нанес семь ранений охотничьим ножом в живот и в грудь. Во время нападения Бек сам был ранен в ногу и оставил кровавый след от кабинета Логана до того места, где ему попалась Линда А. Блогославки-Млинарчук, финансовый директор лотереи, тридцати восьми лет. Он прошел в переговорную, где она вела собрание, и сказал: «Попрощайся со всеми, Линда». Она получила несколько ранений и резаные раны на руках, когда пыталась защититься от ножа. Линда проводила с Беком собеседование после его возвращения из отпуска, связанного со стрессом на работе, на котором они обсуждали его новые обязанности на другой должности. В вечер перед нападением она поделилась своими опасениями насчет Бека с мужем.
Фредерик У. Рубельманн III, сорока лет, вице-президент по операционной деятельности и администрированию, погиб следующим. В него выстрелили четыре раза – дважды в спину, пока Бек гнался за ним по зданию, а потом в голову. Рубельманн пытался вывести других сотрудников в безопасное место.
Сорокачетырехлетний президент лотереи, Отто Р. Браун, получил ранение в ягодицу, когда бежал по парковке. Когда он, раненый, упал, Бек выстрелил в него, истекающего кровью, еще дважды, пока Браун умолял сохранить ему жизнь. Сотрудники понимали, что Браун намеренно уводил Бека из здания – возможно, тем самым он многих из них спас.
После панических звонков в службу 911 полицейские через две минуты примчались на место. При виде полиции Бек приставил пистолет к виску и спустил курок. Его по воздуху доставили в Хартфордскую больницу, где он вскоре скончался.
За день до стрельбы Бек оставил странное сообщение для репортера «Хартфорд курант», где говорил, что хочет побеседовать о «проблемах с лотереей».
Мэтью Бек был не женат и в предыдущем сентябре переселился обратно к родителям. Друзья описывали его как «большого знатока оружия». В заявлении на должность государственного аудитора он писал, что некогда работал охранником, имеет опыт обращения с оружием и «навыки тактического реагирования и ситуационного анализа». Бек приступил к работе меньше чем за две недели до инцидента, после четырехмесячного отпуска из-за переутомления. Ему предлагали отдохнуть еще два месяца, но он вернулся самовольно.
Люди, работавшие с Беком, замечали, что он в последнее время похудел и ходил с отсутствующим видом. Позднее кто-то из коллег вспомнил, как он за несколько дней до стрельбы говорил, что соорудить взрывное устройство очень легко – вся информация есть в интернете. Другие сотрудники говорили, что в то утро он пришел в офис беспокойный и отказывался говорить с кем-либо до того момента, пока не поднялся и не пошел к кабинетам администрации, где и началось нападение. Он не выказывал никаких эмоций, когда гонялся за жертвами и убивал их, хотя то были его начальники, в течение семи месяцев разбиравшиеся с жалобами, поданными Беком против лотереи.
Он жаловался на то, что других повышают в обход его, требовал специальный ортопедический стул, утверждал, что организация препятствует его карьерному росту и не дает шанса продвинуться. Письма, которые Бек писал, были спокойные и деловитые. Он пробовал поступить на работу в Центральный университет Калифорнии и в Университет Коннектикута, в медицинский центр, а также просил перевести его в Государственный налоговой департамент или Департамент социальной службы. Карен Мейген, директор по персоналу, сообщала ему, что все его жалобы внимательно изучаются, и ему действительно предоставили ортопедический стул.
Как мне стало ясно из материалов дела, эти люди уже сделали все, что я рекомендую организациям для профилактики насилия и минимизирования рисков.
Бек принимал как минимум два препарата от тревожности, депрессии и обсессивно-компульсивного расстройства и наблюдался у психиатра. У него уже случались психотические эпизоды, и он дважды лежал в больнице – один раз добровольно, после угрозы суицида и намеренной передозировки наркотиков.
Дональд Бек, скорбящий отец Мэтью, с грустью сказал «Хартфорд курант», что спасение жизни его сыну «стало бы ошибкой».
В своем проникновенном и, на мой взгляд, очень трогательном заявлении, Дональд и его жена, Присцилла, поделились с общественностью пережитыми чувствами:
То, что сделал наш сын, Мэтт, было ужасно, поистине ужасно. Никакими словами нельзя оправдать или обосновать его поступок. Несмотря на сочувствие коллег, любовь и поддержку друзей и членов семьи, а также лечение и консультирование врачей, он выбрал неверный путь. Путь безнадежности, в то время как для него были открыты и другие дороги.
К несчастью, он решил забрать с собой других людей. Его преступление чудовищно, но сам он не был чудовищем, что могут подтвердить его друзья и родные. В момент скорби мы искренне соболезнуем семьям погибших и приносим извинения за Мэтта. Я не могу просить, чтобы вы простили его, потому что мы и сами его не простили за то, что он натворил.
Он подвел своих коллег, друзей, семью и в первую очередь себя самого.
Мы любим тебя, Мэтт, – но почему?
Мы никогда не узнаем ответов на все почему в подобных трагедиях. Некоторые из них связаны с психическими заболеваниями – как у Мэтью Бека, боровшегося с ними большую часть взрослой жизни. Но, анализируя преступление, мы все-таки можем прийти к некоторым выводам относительно его мотива.
В отличие от Ричарда Уэйда Фарли, который застрелил объект своей страсти, Лору Блэк, убил еще семерых человек и ранил четырех на ее работе; в отличие от Томаса Уотта Хэмилтона, набросившегося с ножом на школьников в Данблейне; в отличие от учеников, которые стреляют в своих одноклассников; в отличие от всех, кто является на работу и просто открывает огонь, Бек осознанно выбирал свои мишени. Он убил четверых человек, которые в действительности пытались ему помочь. Однако по его логике он убивал тех, кто нес ответственность за его проблемы на работе. Его мотивом была ярость и стремление отомстить конкретным людям, основанное на паранойе. Многие такие преступники деперсонализируют своих жертв. А Мэтью Бек персонализировал собственные невзгоды и таким способом хотел разобраться с ними.
Мне хотелось бы закончить на обнадеживающей ноте или хотя бы перечислить, какие конкретно уроки можно отсюда извлечь. К сожалению, так не получится. Я часто говорил, что к нашей борьбе с преступлениями надо относиться как к войне, а на войне случаются жертвы среди мирного населения. В данном случае компания все делала правильно, но она столкнулась с человеком в крайней степени ярости и, по многим оценкам, глубоко психически больным, чтобы реагировать адекватно.
Чтобы сократить количество таких жертв, мы должны стремиться узнавать больше и понимать, где и как можно изменить ситуацию, прежде чем жребий будет брошен, потому что все мы находимся под угрозой, и не только на работе.
Офис – не единственное место, где с людьми случаются нервные срывы.
7 декабря 1971 года полиция приехала в большой, но обветшавший викторианский особняк на Хиллсайд-авеню в Вестфилде, Нью-Джерси, пригороде в одиннадцати милях к юго-западу от Ньюарка, после того как соседи заявили о том, что в окнах дома уже несколько недель днями и ночами горит свет. Через окно полицейские увидели страшную сцену: несколько трупов лежало в спальных мешках на полу просторной гостиной. Патрульный Джордж Железник пролез внутрь через приоткрытое боковое окошко. Обходя мертвые тела, он услышал звуки органа, исполнявшего похоронный марш. Оказалось, что проигрыватель поставлен в автоматический режим и подключен к системе динамиков по всему дому. Мертвые оказались членами семьи Лист: это были Хелен, сорока пяти лет, ее шестнадцатилетняя дочь Патрисия и двое сыновей, Джон Фредерик, пятнадцати лет, и Фредерик, тринадцати. Помимо обеспокоенности соседей включенным освещением полицию заставило приехать заявление преподавателя Патрисии из драмкружка, куда она внезапно перестала ходить.