Хьюберти рос мрачным и одиноким, а из-за полиомиелита еще и хромал, так что всегда выделялся из толпы. Познакомившись с оружием, он впервые ощутил себя сильным. С возрастом его любовь к оружию только усиливалась; дошло до того, что он научился сам набивать патроны.
Закончив старшую школу Уэйнсдейл в Эппл-Крик, Огайо, он поступил в Кантоне в колледж Мэлоун, но бросил учебу и решил поступать в школу похоронных агентов в Пенсильвании, а потом открыть собственное похоронное бюро. Женился на Этне Маркленд, с которой познакомился в Мэлоуне, и устроился на работу в похоронное агентство. Однако через два года Хьюберти уволили. С работой он справлялся, но не умел общаться с людьми, и семьи покойных чувствовали себя с ним крайне некомфортно. Сами понимаете, что означает, когда человек предпочитает общаться с мертвыми, а не живыми; далее он выбрал себе карьеру сварщика, где тоже мог прятаться за маской и практически не контактировать с окружающим миром.
Некоторое время все шло неплохо; Хьюберти получил место на большом заводе. Он оказался трудоголиком и охотно работал сверхурочно. Но в разговорах с другими постоянно рассуждал о разнообразных заговорах. Они с Этной купили старенький дом в десяти милях от города. Немногочисленные знакомые, которых допускали внутрь, утверждали, что там повсюду оружие, причем заряженное.
У Хьюберти было две дочери, Зелия и Кассандра (которую в семье называли Бобби). Иногда Джим, рассердившись, мог поднимать руку на жену или девочек. Этна пыталась сделать так, чтобы он испытывал поменьше стресса, чтобы предотвратить подобные вспышки. Хьюберти не вел дневника, но тщательно записывал то, что называл «должки»: любые, даже самые пустяковые, выпады в его сторону или в сторону семьи. Он часто звонил в полицию с жалобами на соседей. И мог обращаться к ним лично, если не получал должной реакции.
В 1982 году завод, на котором работал Хьюберти, закрылся, и после тринадцати лет службы он оказался безработным. Если у такого человека отнять то, что дает ему стабильность (другим подобным стрессором мог бы стать, к примеру, уход Этны), начнется декомпенсация. Действительно, Хьюберти заявил другим уволенным работникам, что если не сможет больше кормить семью, то покончит самоубийством и многих заберет с собой. Ему удалось устроиться на новую работу, но примерно через месяц этот завод закрылся тоже. Определенно у Хьюберта в мозгу сложилась картина, что весь мир ополчился против него.
В следующем августе Хьюберти попал в автомобильную аварию: его машину ударили сзади. После аварии его проблемы со здоровьем усугубились – теперь еще и руки начали трястись. Как авария Эттербери, этот инцидент оказался критическим, и Хьюберти боялся, что вообще больше не сможет работать сварщиком. Он уже подумывал о самоубийстве, но Этна его отговорила. Они продали дом за смехотворную сумму, что только укрепило Хьюберти в уверенности относительно заговора против него.
Он решил переехать в Мексику, где жизнь значительно дешевле. Есть доказательства того, что он считал, будто поселившись в каком-нибудь удаленном и экзотическом краю, сможет быстро разбогатеть и утереть нос всем, кто не ценил его по достоинству. Хьюберти перевез семью в Тихуану. Зелия и Бобби ходили в американскую школу в Сан-Айсидро. Этна дважды в день ездила с ними через границу. Однако через три месяца Хьюберти решил, что его надежды себя не оправдали. Он не говорил по-испански и зарабатывал совсем немного.
Итак, семья перебралась назад, на территорию США, в двухкомнатную квартиру на Коттонвуд-роуд в Сан-Айсидро. Они были единственными не-испанцами в жилищном комплексе. Джим стрелял из ружей с балкона по ночам, будя и сильно тревожа соседей. Он пытался устроиться на работу в охранную компанию, но после собеседования владелец решил, что тот сумасшедший и, скорее всего, солгал в резюме, поэтому в недвусмысленных выражениях приказал персоналу ни в коем случае его не нанимать. В конце концов Хьюберти получил место охранника в кондоминиуме. Он сильно увлекся военной формой и заказал себе по каталогу камуфляжные штаны, в которых был в последний день своей жизни.
Вскоре начальство решило, что он не в своем уме – как и предыдущий потенциальный работодатель, – и Хьюберти уволили. Он не сомневался, что его преследуют спецслужбы и это они стоят за увольнением.
На короткий момент он осознал, что с ним не все в порядке, и позвонил в психиатрическую клинику, но поскольку его проблему не сочли критической, то записали на прием через несколько дней. Если бы он упомянул, что владеет оружием или еще как-нибудь намекнул на личностный кризис, то, как утверждал позднее директор клиники, его приняли бы немедленно.
Утром в среду, 18 июля, Хьюберти должен был явиться в суд по делу о ДТП; судья отпустил его, выписав штраф. Они с Этной пообедали в «Макдоналдсе», а потом прогулялись по зоопарку. Она вспоминала, как муж тогда сказал: «Я дал этому обществу шанс».
Они вернулись домой, и пока Этна готовила обед девочкам, Джим переоделся в камуфляжные штаны и коричневую рубаху с короткими рукавами. «Хочу поцеловать тебя на прощание», – сказал он жене.
С двенадцатилетней Зелией он был еще более честен. «Пока, – сказал Хьюберти, целуя ее, – назад я не вернусь». Он нес с собой что-то длинное и узкое, завернутое в бело-синее одеяло. Конечно, он мог пойти пешком, но груз был тяжелый, поэтому он положил его в свой старый черный «Меркюри Маркиз». Полиция подсчитала, что в «Макдоналдсе» Хьюберти выстрелил минимум 250 раз. Самой младшей его жертве было восемь месяцев, старшей – семьдесят четыре года.
Когда бойня закончилась, коронер Сан-Диего провел вскрытие, как с Чарльзом Уитменом, чтобы убедиться, не могло ли какое-либо повреждение мозга спровоцировать эту вспышку. В данном случае ничего найти не удалось. У всех были собственные теории: отец Хьюберти, Эрл, утверждал, что детские проблемы сына со здоровьем привели к нервному срыву. Этна безуспешно пыталась судиться с «Макдоналдсом», заявляя, что вспышка ее мужа была спровоцирована большим количеством гамбургеров и «чикен макнаггетс» – из-за высокого содержания глутамата натрия, который туда добавляют, у него в организме началась реакция со свинцом и кадмием, накопившимися за годы работы сварщиком. Я не припоминаю других случаев, когда сварщики вдруг сходили с ума и начинали убивать невинных мужчин, женщин и детей. Бывший полицейский офицер Сан-Франциско Дэн Уайт, который убил мэра Джорджа Москоне и его помощника Харви Милка в 1978-м, смог выйти досрочно, когда доказал, что его умственные способности были ослаблены в результате чрезмерного употребления богатого сахаром фастфуда – знаменитая «защита Твинки»[5]. Примечательно, что ошибку правосудия Уайт исправил сам, совершив самоубийство в октябре 1985-го, спустя полтора года после освобождения.
Каждый может придумывать собственные объяснения, но когда сталкиваешься со злом, очень трудно найти ему четкие причины. Я раз за разом задаю себе вопрос: отвечает ли вообще кто-нибудь за что-нибудь?
Если посмотреть на виктимологию, которая на первый взгляд кажется случайной – люди просто оказались не в том месте не в то время, – действительно считаю ее весьма символичной. Президент США, тоже весьма популярная мишень в наше время, символизирует всю нацию – все плохое и хорошее в ней, – для ассасина. То же самое касается «Макдоналдса». Как кока-кола, Диснейленд и здание Капитолия (место недавнего жестокого покушения), «Макдоналдс» является национальным символом. Хьюберти ходил туда и видел семьи, наслаждающиеся обществом друг друга, общность, хорошее времяпровождение – все, чего был лишен, чему не доверял. Сам он жил в стесненных условиях, в окружении чужаков, которые, как ему казалось, его преследуют. В каком-то смысле он напоминал Томаса Гамильтона из Данблейна. Если он не может получить то, что заслуживает, то возьмет жизни невинных людей, детей в этом ресторане – еще одном семейном заведении. Это было похоже на покушение на президента – Хьюберти целился в самое сердце Америки. Причина, по которой он выбрал именно этот «Макдоналдс», заключалась в том, что он находился близко от его дома, он часто туда ходил, хорошо знал место и чувствовал себя полностью комфортно.
Компания «Макдоналдс» закрыла ресторан в Сан-Айсидро и сделала взнос в миллион долларов в фонд помощи выжившим. Потом здание снесли и землю передали во владение городу Сан-Диего, для реорганизации в общественный парк.
Джеймс Хьюберти был стар для ассасина. Большинство из них начинают действовать, когда их возраст приближается к тридцати, и становится ясно, что их жизнь никуда не ведет, и надо сделать нечто выдающееся, чтобы придать ей смысл и добиться признания. Когда они старше, как Хьюберти и Эттенбери, то причина обычно в том, что разрушается их сформировавшийся уклад.
Сэмюель Джозеф Байк был известен секретной службе, которая сознавала, что он является потенциальным ассасином. В 1972 году он написал президенту Никсону письмо со своими жалобами и угрозами, которые обещал привести в действие, если к нему не прислушаются. В следующем году его передали на психиатрическое освидетельствование после двух арестов за пикетирование Белого дома без получения разрешения – он требовал, чтобы правительство вернуло его конституционные права. Он вернулся назад в канун Рождества 1973 года, на этот раз в костюме Санта-Клауса. А репортерам сказал: «Посмотрим, хватит ли им наглости арестовать Санту».
Несмотря на свои аберрантные и параноидные склонности, Байк кое-как справлялся, пока в его жизни имелась некая структура: жена, дом, работа. Но к февралю 1974-го его мир стал разваливаться на части. Они с женой развелись, он потерял работу торгового представителя, лечился от депрессии и в свои сорок три года достиг той стадии, когда уже понимал – ничего не наладится.
В отличие от Уитмена, или Хьюберти, или даже Эттенбери, Байк никогда не увлекался оружием. Однако это не помешало ему раздобыть пистолет 22-го калибра и ранним утром 22 февраля отправиться в Международный аэропорт Балтимор-Вашингтон. Он решил, что сможет управиться с пистолетом, потому что смотрел много полицейских сериалов. Он также соорудил простейшую бомбу из двух галлонов бензина со взрывателем, которую спрятал в атташе-кейсе, взятом с собой. Подойдя к пункту контроля, он