Детектив следует совету и сообщает, что Эллисон недавно был вынужден сократить штат в своем магазине, так как региональный офис решил, что такое количество сотрудников слишком велико по сравнению с объемами продаж. Следовало уволить по трое продавцов из каждой смены; выбирать их Эллисон должен был сам. Тот, кто возмущался больше всего, действительно вскоре заглянул в магазин и поздоровался с Гарри Эллисоном. Полиция его допросила, и он сознался в совершенном преступлении.
Дело 2
Детектив из департамента полиции Цинциннати звонит с сообщением о бессмысленном преступлении на почве ненависти. Фредерик и Марша Дорлинг обнаруживают, что на их дом напали вандалы: мебель и одежда порваны, на полу в гостиной сплошные обломки, ящики выдвинуты, а их содержимое высыпано на пол спальни, на стенах написаны маркером лозунги против чернокожих и евреев. Фред чернокожий, Марша еврейка, они – единственная смешанная пара в округе. Детей у них нет. Ротвейлер по кличке Макс был с ними на момент совершения преступления, поэтому можно предположить, что преступники знали об их перемещениях и наблюдали за тем, когда они приходят и уходят. Случай получил некоторое освещение в прессе, и власти требуют быстрее разобраться с этим делом.
– Где именно написаны лозунги? – спрашиваете вы.
– В основном на стенах в спальне, а также на большом зеркале в холле.
– А снаружи?
– Ничего нет.
– Какой именно ущерб причинен?
– Обивку мебели разрезали кухонным ножом, как и некоторые платья миссис Дорлинг и костюмы мистера Дорлинга. Большой телевизор со стены в гостиной сбросили на пол, и он разбился. Там же на пол побросали элементы стереосистемы. Им еще повезло, что не пострадали старинные семейные фото, развешенные по дому.
– Что преступники забрали?
– Насколько супруги могут судить, кое-какие украшения и пару часов, а еще наличные – меньше пятисот долларов. Ах да, и видеокамеру. Это их не очень расстроило. Марша сказала, что единственное, за что она переживала, – это столовое серебро, доставшееся ей от матери. И хотя его разбросали по полу в столовой, вывернув из ящика буфета, ничего не пропало.
Вам становится немного неловко, но вы должны задать стандартный вопрос о страховке.
– По договору с арендодателем, уборку и ремонт стен и мебели он берет на себя, но мы проверили: никакой выгоды они не получают.
– Ладно, отлично. Еще один вопрос. Им кто-нибудь угрожал – в письменном виде или по телефону?
– Открыто нет. Но они говорят, что никогда не чувствовали себя своими в этом районе. Соседи не звали их на вечеринки, куда приглашали всех остальных. В супермаркете их словно окатывали ледяным душем. Похоже, никто не одобрял их брак. Они очень надеются, что это не соседи натворили, но все равно боятся.
А как с ними обращались после происшествия?
– Гораздо лучше, по их словам. Все, с кем они разговаривали, и все, кто разговаривал с ними – уже показательно, – очень сожалели, что подобное случилось у них в районе. Местные жители даже учредили что-то вроде ночного патруля, по собственной инициативе. Это очень впечатляет.
Вы рады это слышать. Именно такие поступки и следует поощрять – люди должны заботиться друг о друге.
– Итак, судя по этим данным, какого человека или группу людей нам следует искать?
Прежде чем разворачивать расследование, вы советуете обратить внимание на самих Дорлингов.
– Ладно, – отвечает детектив, слегка удивленный. – Я вам еще позвоню.
Меньше недели спустя он перезванивает, удивленный еще сильнее, и говорит, что допрашивал Дорлингов по отдельности в течение продолжительного времени. Они признались в том, что инсценировали вандализм.
Что же в его словах заставило вас заподозрить супругов?
Каждый раз, когда я сталкиваюсь со случаями вандализма или поджога в частном доме, то первым делом смотрю на виктимологию, а потом изучаю место преступления: что было украдено, разрушено или повреждено? Мне сразу показалось подозрительным, что столь импульсивное преступление – обычно на такие идут подростки, – было совершено, когда собака находилась вне дома, и снаружи следов вандализма не осталось. Однако главным фактором стал причиненный ущерб: в целости и сохранности остались семейные фото на стенах и старинное серебро, иными словами, те вещи, которые имели эмоциональную ценность, и которые нельзя купить за деньги.
Мотив? Было ясно, что этим людям некомфортно жилось среди соседей. Испробовав другие, более традиционные способы вписаться в общину, они решили прибегнуть к самому драматическому: пристыдить окружающих, привлечь внимание прессы и добиться принятия, на которое они рассчитывали с самого начала.
Очень неприятно и обидно сталкиваться с подобными случаями, но это происходит все равно.
Дело 3
Агент АТФ из Калифорнии звонит проконсультироваться по серийным поджогам в Национальном парке Пфайфер, Биг Сур. За последние три недели там вспыхнуло три пожара. К счастью, все загорались ранним утром, их быстро замечали и тушили, не позволяя выйти из-под контроля. Однако властям ясно, что поджигатель не остановится, и они хотят обеспечить безопасность и парка, и его посетителей. Агент надеется, что совет профайлера поможет им найти НС, и на этой неделе случился прорыв, который кажется обнадеживающим: информацию утаили от прессы, но на месте пятого пожара, который не разгорелся, обнаружены улики.
Агент излагает подробности. Первый пожар начался на каменистом склоне неподалеку от самого густого леса на территории парка. Это спасло лесной массив – так считают агент и другие рейнджеры, – потому что подлеска вокруг было мало, и огонь не распространился далеко. Дым сразу заметили с наблюдательной башни.
– Мы думаем, этот парень не особо умен, – замечает агент.
Это почему же?
– Ну, он ничему не научился на предыдущем опыте. Следующий пожар снова загорелся на неудачном месте, правда, уже не на камнях, а на глинистой почве. Неподходящий выбор для лесного пожара. Как вы понимаете, вокруг куча сухой древесины. Судя по расположению очага, поджигатель прошел мимо наиболее выгодных мест, да еще и усложнил себе путь. И эффект был бы куда больше, если бы он выждал до вечера, когда дым заметили бы позднее, да и рейнджеров на службе осталось бы меньше.
С третьим и четвертым пожаром он начал частить: они возникли на прошлой неделе – то есть всего их было три, если считать тот, что не разгорелся.
– И очень хорошо, что это случилось именно на той неделе, а не на следующей, – добавляет агент.
Почему?
– Дело в том, что Генеральная Ассамблея решила урезать бюджет парка, поэтому части рейнджеров грозит увольнение, а замены не будет. Они, конечно, недовольны. Возмущаются тем, что люди думают, будто они сидят у себя на башнях да рассматривают в бинокли сов. На следующей неделе, в качестве протеста, многие собирались взять больничный. Но теперь сокращения отложены.
А как насчет улик, найденных на той неделе?
Хотя частота поджогов возросла, МО поджигателя остался прежним – то же время дня и те же следы, что и в предыдущих случаях. На пятом поджоге обнаружено и устройство: бумажный пакет – вроде тех, в которых детям дают бутерброды с собой в школу, – с песком на дне. В песок воткнута свеча, а вокруг ее основания обернуты бумажные полоски. Получается, когда свеча догорает, полоски вспыхивают, и огонь распространяется в разные стороны. Это сработало четыре раза из пяти. И сработало бы снова, но парень, который шел по парку ранним утром, учуял запах горящей свечи со своей тропинки. «Мы его проверили – он ведь находился прямо там, когда устройство загорелось. Но он уезжал на две недели по делам на Восточное побережье, так что во время других пожаров его тут не было».
Собственно, мы хотели, чтобы вы изучили его сигнатуры, – подчеркивает агент. – Что вам кажется необычным в этом устройстве из мешка и свечи? Естественно, после стольких пожаров всего за пару недель – а возгорания в лесу представляют тут большую проблему, – дело стало для нас приоритетным. Мы должны скорее поймать поджигателя. После того как нашли устройство, один из рейнджеров предположил, что тут может быть замешан религиозный культ. Он хотел, чтобы всех сотрудников парка опросили насчет странных посетителей, путешествовавших тут в последние несколько месяцев.
Однако вы считаете это нецелесообразным.
Почему?
Надо сосредоточиться на том самом рейнджере – по нескольким причинам. Начнем с виктимологии, хотя в данном случае жертвой является природа. Важно, что пожары начинались в тех местах, где не могли причинить серьезный ущерб. НС не собирается уничтожать дикую природу. Он хочет добиться своего малыми жертвами. Это человек, который заботится о природе, чувствует себя в ней комфортно, а не тот, кто испытывает сексуальное возбуждение, наблюдая за разрушениями, которые причинил.
Метод поджога также многое говорит про НС. Он методичный, организованный, приносит все необходимое с собой, он не дурак. Устройство дает ему достаточно времени, чтобы покинуть место преступления и оказаться на виду, когда о пожаре станет известно, но при этом огонь не распространится далеко. Даже время дня, в которое происходят поджоги, выдает его стремление получить желаемый эффект (и время, чтобы скрыться) и сделать так, чтобы пожар заметили раньше, чем он будет представлять реальную угрозу. Он хочет использовать лес, чтобы сделать свое заявление – а оно кажется ему очень важным, – но не ценой сгоревших деревьев.
Под угрозой сокращения бюджета и грядущих увольнений несколько «хороших» пожаров покажут, как рейнджеры важны и насколько потенциально опасна их работа. И их зауважают еще больше, когда они поставят безопасность парка и его посетителей выше собственных интересов и не станут уходить на больничные, пока тут орудует поджигатель.
Наконец, я всегда обращаю внимание на людей, которые пытаются вмешиваться в расследование, а поведение этого рейнджера после происшествий является для меня четким тревожным звонком. Он выдает себя своим беспокойством. Он не хуже моего знает, что религиозные фанатики не имеют отношения к поджогам. Он думает: «Черт, что, если они найдут мои отпечатки на свече?» Он пытается добыть информацию у детективов – понять, что им известно, – не возбуждая подозрений.