Университет изменил это почти моментально. В основном это произошло потому, что я была готова скинуть с себя «пригородную кожу» и стать новой версией себя. Я точно не желала жить как мои ровесники дома и поэтому быстро осознала, что мое социальное поведение и определенные качества быстрее доведут меня до желаемого. Мой акцент изменился. Я буквально стала Элизой Дулитл66 середины 2000-х и без передышки, осознанно работала над созданием новой личности. В то же время, хотя социальная мобильность воспринимается позитивно – политики рекламируют ее в длинных манифестах, – мысль о том, чтобы оторваться от корней и попробовать забраться на новую ступеньку возможностей, кажется чем-то постыдным и неискренним. Хотя нам нравится проповедовать идею, что в настоящей жизни ты можешь быть «кем захочешь», правда в том, что на «изобретенного» тебя неизбежно ставится общественное клеймо «жульничество».
Несомненно, вместе с моей новой личностью пришел и страх разоблачения. Конечно, в 2002 году не существовало никакого цифрового следа, ведущего к моему происхождению, как и никаких снимков в интернете всех тех золотых украшений, которые я носила раньше. Ничто не намекало на мою предыдущую личность. Никто так и не «узнал», где я выросла и какой была моя семья. Люди из моего нового круга общения считали, что я из той же среды, что и они, и я хотела, чтобы они продолжали так думать. Мне было некомфортно из-за моего скромного происхождения, в основном потому, что в то время казалось, будто это закроет передо мной двери к желаемому будущему. Поэтому я преувеличивала свое умение кататься на лыжах и прятала элементы своей «настоящей» личности от всего мира. Конечно, это был некий этап, и пока я повзрослела, в эту смесь добавилось еще несколько личностей. Но в итоге я и правда верю, что нет ничего плохого в небольшой игре со своей личной историей, особенно если ты молодой человек, культивирующий свое взрослое «я», – немного креативности приемлемо, это не расчет и не фейк.
Как мы доводим себя до тревожности
Когда вы переносите себя «реального» в интернет, помимо напряжения, связанного с попыткой скрыть трудности в своей жизни, возникают и другие потенциальные проблемы. В некоторых случаях разница между «прожитой» и воображаемой жизнью начинает подрывать наше понимание реальности, и в итоге мы прилагаем слишком много усилий для того, чтобы сохранить фасад. В других случаях воображаемый недостаток офлайн-личностей при сравнении с онлайн-версией может испортить самооценку: шесть из десяти девушек теперь говорят, что в интернете чувствуют себя симпатичнее, чем вне его. Я бы с этим поспорила, потому что они так зацикливаются на своем цифровом образе, что уже с трудом отличают реальность от выдумки.
Когда вы сочиняете собственную историю, то неудивительно, что вы начинаете переживать из-за угрозы возможного разоблачения. Такое происходит как в интернете, так и в настоящей жизни.
Из всех поколений именно миллениалы склонны чувствовать, что они не соответствуют требованиям общества, а 70 % проявляют симптомы так называемого синдрома самозванца67 (они постоянно ощущают, что не заслужили свои достижения или успехи).
Одна из причин такого явления – сравнения в соцсетях. В опросе 2014 года, проведенном британской благотворительной организацией Scope, которая помогает людям с ограниченными возможностями, 62 % участников заявили, что соцсети заставили их сомневаться в собственной жизни и достижениях68. Но вы можете чувствовать себя мошенником из-за мучающего вас безжалостного перфекционизма. Сравнивая свою реальную личность с созданной вами онлайн-версией, вы добавляете еще один уровень самокритики, а это приводит к «тревожности саморедакции». Этот тип тревоги возникает из-за попыток соответствовать исправленной версии себя, той, что мы показываем в интернете.
Профессор Николь Эллисон замечает: «Когда люди игнорируют свое окружение или общество и выливают всю энергию в искусственный мир и ненастоящие отношения, это плохо влияет на формирование их личности. И если, например, они чувствуют, что их онлайн-версия не соответствует истине, это тоже может вызвать глубокое потрясение». Блогер, пожелавшая остаться анонимной, сказала мне, что, листая свою ленту, она испытывает сильное беспокойство, потому что видит только притворство: ее «посредственная и неинтересная» жизнь офлайн так далека от социальных сетей. Ей всегда становилось нехорошо, когда она что-то публиковала в интернете, потому что боялась, что кто-то «разоблачит ее».
Теперь, когда очень многие люди открывают себя ранее невиданному уровню общественного внимания, это «разоблачение» может прийти из разных уголков Сети. «Выведение людей на чистую воду» в интернете стало отдельной культурой. Начиная с комментариев на форумах, целые сообщества в интернете существуют для того, чтобы поставить нас на место и показать, кто мы «на самом деле».
«Аудитория YouTube69 очень заинтересованная и внимательная, но многое из того, что о вас говорят и думают, не соответствует правде, – объясняет Лиззи Хэдфилд, британский блогер и видеоблогер, имеющая более 190 тысяч подписчиков в Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ) и более 110 тысяч подписчиков на сайте для обмена видео. – Конечно, естественно, что люди строят предположения о тебе, но странно читать мысли других людей о твоей личности. Например, недавно я ответила на комментарий, который обвинял меня в “накачанных” губах. Этот человек считал, что я вру моей аудитории, и утверждал, что мне нельзя доверять – и это действительно задело меня, потому что искренность – важная часть моей личности. Боязнь, что другие могут посчитать меня лгуньей, сделала меня параноиком. Когда читаешь форумы вроде Guru Gossip70 и видишь все эти комментарии о том, кто ты “на самом деле”, бывает так трудно не ответить, если сказанное совершенно не соответствует истине. Правда в том, что в интернете ты можешь создать любую личность – нет закона о том, что нужно быть точной копией себя офлайн. Когда дело доходит до YouTube, зритель всегда на расстоянии двух шагов. То есть первый шаг – это камера, а второй – редакторский процесс. В своем созданном образе можно много чего изменить, поэтому люди должны понимать, что в действительности всего о тебе не знают».
Синтия Джонсон, специалист по личному брендингу, говорит, что практически невозможно воссоздать свою точную копию в интернете. «В цифровую эру нам нужно принимать во внимание технологии, которые могут привести к ошибкам в общении и непониманию, кто мы такие и чего мы хотим». Можно понять нашу тревогу из-за чужого мнения, но чаще всего мы не в силах это контролировать. И этот момент стоит запомнить, вне зависимости от того, офлайн вы или онлайн.
Я вам не принадлежу: эволюция восприятия личности
Впервые идея о «знакомых незнакомцах»71 – людях в вашем сообществе, чувствующих, что имеют на вас право или что знают вас, пусть вы и не встречались, – была представлена американским социопсихологом Стэнли Милгрэмом в 1972 году. В то время как он писал свою работу, концепт подразумевал людей, с которыми вы делите пространство на регулярной основе – например, ездите на поезде на работу. Вы бы не назвали их знакомыми, но, если встретите их в другом месте, вы ощутите какую-то связь и вспомните, кто они. В настоящее время его теорию применяют к цифровому миру, а Тереза Сенфт, старший лектор по социальным сетям в университете Маккуори в Сиднее, описала «странное знакомство»72 среди тех, кто делил цифровое пространство. Эти люди «познакомились» благодаря «обмену личной информацией с теми, с кем мы мало общаемся». Она предполагает, что общение в соцсетях с людьми, которых мы не знаем в реальной жизни, «меняет старый вопрос “Кто я?” на “Кто я по-вашему?”
Личность, которая раньше, как считалось, являлась собственностью своего хозяина, теперь принадлежит зрителю».
Таким образом, другие люди, следящие за вами в публичном цифровом пространстве, чувствуют, что владеют вами. Они верят, что хорошо вас знают, и радуются, если их восприятие вас оказывается правильным, и разочаровываются, если вы вдруг поступаете неожиданным для них образом. Создавая для них контент, вы можете отказаться от чувства ответственности за то, кто вы на самом деле, а вместо этого выбрать версию личности, которую хотят видеть подписчики. Таким же образом наше поколение делало все, чтобы порадовать свою семью, а не потому, что так хотело.
Что касается меня, первая эволюция моей личности произошла не в соцсетях – конечно, можете полистать мой Facebook (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ), но к тому времени, как я зарегистрировалась, я уже училась на последнем курсе университета и поборола множество своих демонов. Хотя фотографии моих подростковых лет и юности могут слегка смущать, ни одна из них не оказала влияния на то, как люди видят меня сегодня. Их нельзя использовать, чтобы доказать, «кто я на самом деле». Никто не может следить за моими аккаунтами и обвинять меня в «том, что я изменилась» (словно это нечто плохое). Теперь я повзрослела, стала увереннее и могу гордиться своими корнями и не стыжусь проделанных шагов на пути в мою нынешнюю жизнь. Я не скрываю тот факт, что мои родители выросли в муниципальном жилье и я первая из семьи, кто пошел в университет. Полученный опыт и друзья, с которыми я познакомилась за время разных фаз моей личности, обогатили мою жизнь, и у меня появился круг чудаковатых людей со всех этапов моего пути.
Легко говорить это сейчас, и не сомневаюсь, что некоторые из дверей, открытых мне, могли бы остаться закрытыми, если бы я не умалчивала о своем происхождении и определенных чертах личности на разных этапах моей социальной и профессиональной жизни. Были и неприятные моменты. В возрасте после двадцати моя личность была связана с моим бывшим мужем, и «воссоздать» себя после развода оказалось трудно. В определенном смысле мне тяжело ассоциировать себя с той девушкой. Иногда кажется, что я была совсем другим человеком, словно это не я пошла под венец и боро