Клинический психолог из Лос-Анджелеса доктор Джессика Цукер говорит: «Анонимная женщина [в соцсетях] может быть кем угодно, поэтому твои представления меняются. Трудно сразу же не подумать: “Жаль, что не выгляжу, как она” или “Что сделать, чтобы выглядеть так же?” Эти мысли провоцируют ненависть к себе, которая может привести к проблемам с питанием – или его отсутствию – в тот день, когда увидел фотографию. Все может быть очень сложно. В соцсетях вы часто видите фотографии определенных частей тела. И в целом в СМИ женщин “разрезают на части” – и мы все понимаем, что некоторые сферы общества ценят женщин только в виде грудей и зада. Но теперь под микроскоп попали просветы между бедрами, ключицы и выпирающие кости таза. Обычно мы видим фотографии идеальных женских частей тела, направленные на соблазнение противоположного пола, словно эти женщины не полноценные люди. И мы воспитаны на подобных идеях. Мы живем в таком патриархальном мире, что нет способа обойти эти неизбежные условности. Почти невозможно не усвоить эту точку зрения и в итоге не испытывать негативные чувства к своему телу».
Вот здесь опыт миллениалов отличается от проблем предыдущего поколения, связанных с ретушированием и редактированием фотографий в журналах. Именно вездесущность этих вроде как «узнаваемых» изображений «близорукой» идеальности определяет спрос.
Один из самых сложных аспектов цифрового образа тела состоит в том, что эти женщины с идеальными фигурами, на которых мы равняемся, на самом деле являются частью нашего окружения. Они ходят в наши спортзалы, работают в наших офисах и встречаются с нашими бывшими. В случае миллениалов это девушка-соседка, у которой есть просвет между бедрами, сестра ее лучшей подруги, у которой накачанный плоский живот. Именно систематическое сравнение со сверстниками и ложное ощущение реальности заставляют нас чувствовать себя неудачниками, если мы не соответствуем таким стандартам. Любимые ютьюберы и звезды Instagram кажутся нам близкими, в целом «нормальными» и «такими, как мы», и это заставляет нас думать, что нашим жизням и телам чего-то не хватает. Соцсети обратили еще больше внимания на формы женского тела, но восходят на «вершину» (получают больше всего лайков сообщества и таким образом поднимаются в ленте благодаря архитектуре алгоритма платформы) именно те, кто соответствует популяризированному, мейнстримному образу «хорошего тела». Бомбардировка изображениями определенных типов тел в СМИ не является чем-то новым, но очередной акцент на этих часто недосягаемых формах посредством соцсетей еще более вредоносен в своей вездесущности, чем когда-либо раньше.
Люси Уильямс, блогер из Лондона, известна своей умиротворенностью и любовью к путешествиям. Но даже будучи красоткой #BikiniInspo, она испытывает давление желания быть идеальной или потребности сравнивать себя с другими: «Как и на всех, на меня влияет то, что я вижу в социальных сетях. Я смотрю на этих девушек в Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ), на их тонкие талии и длиннющие конечности, сравниваю себя с ними и кажусь себе коротышкой. Избежать этого невозможно. Не существует такого понятия, как идеальное тело, и я точно таким не обладаю, даже если бы оно существовало. Совершенство, о котором обычно думают люди, достигается с помощью Photoshop: никаких растяжек, никакого целлюлита, никаких валиков. У меня валики на животе, ямочки на бедрах, и, чем больше времени я провожу с разными женщинами, тем больше осознаю, что все в каком-то смысле одинаковые. Уверенность строится не на цифрах на весах, а на принятии. Из-за соцсетей его сложно обрести, неважно, какой у вас вес».
Так как же далеко зашел кризис? Исследование 2016 года показало, что из 1765 американцев в возрасте 19–32 лет именно те, кто проводит больше времени в соцсетях, в 2,2 раза более склонны к пищевым расстройствам или проблемам с восприятием собственного тела82.
Более того, исследование, проведенное среди 960 женщин в колледжах, показало, что даже 20 минут листания ленты в Facebook приводит к большим проблемам с пищевым поведением83.
Неудивительно, что больше внимания к комментариям и лайкам под своими обновленными статусами и фотографиями без отметки уделяют именно те женщины, которые сообщали о серьезных проблемах с пищевым поведением.
Клэр Миско, исполнительный директор Нью-Йоркской национальной ассоциации исследований расстройств пищевого поведения, рассказала USA Today следующее:
«Мы живем в обществе, где из-за внешнего воздействия процветают проблемы с пищевым поведением84. Соцсети только усугубляют ситуацию.
Прежде [девушка или женщина неправильно питались] в одиночестве или с одноклассницей. А теперь можно зайти в соцсети и увидеть, что делают тысячи людей. Это меняет правила игры». В 2015 году система здравоохранения Великобритании опубликовала данные о количестве подростков, попавших в больницу из-за проблем с питанием. Их число увеличилось в два раза по сравнению с предыдущими тремя годами85. Если подумать, что анорексия приводит к смерти чаще, чем другие ментальные заболевания (один из пяти страдающих от анорексии умирает либо от физических осложнений, либо вследствие самоубийства, а в США каждые 62 минуты кто-то умирает из-за проблем с пищевым поведением86), размах проблемы становится очевиден. И это не чепуха, специалисты сферы здравоохранения открыто обвиняют соцсети в росте этих показателей. Об этой проблеме нужно не только знать, но и активно заниматься ее решением.
Личная одержимость
У меня появился список новообретенных причин для раздражения только потому, что я слишком внимательно разглядывала свои фотографии в соцсетях. На самом деле я никогда не любила долго смотреть на себя в зеркало – я частенько возвращаюсь домой вечером и вижу чернильное пятно на щеке. Но когда вы делаете тысячи фотографий и храните их на своем телефоне (к тому же их можно еще и увеличить), легко начать находить «проблемные» части тела. А оттуда уже недалеко до помешательства на «субтильной» фигуре и чертах лица, которые в общей картине особого значения не имеют. Но культура соцсетей может заставить нас особенно внимательно обращать внимание на все то, что раньше мы бы даже не заметили, и если именно на такие изображения мы смотрим первым делом утром и перед сном, то нужно обладать стальной уверенностью в себе, чтобы не дать водовороту сомнений поглотить себя.
Если честно, большую часть своей жизни я переживала из-за своего веса. На протяжении 34 лет бывали моменты, когда эта тревога балансировала на краю пропасти саморазрушения, а иногда, особенно после тридцати, эти переживания слабели до тупой боли вездесущей тревожности. Хотя я и понимаю, что не первая испытываю такое, но мне ужасно стыдно признаваться, что на протяжении жизни я негативно относилась к своему телу. Пока мои парни и работа приходили и уходили, а я путешествовала по континентам и поднималась по карьерной лестнице, тревога по поводу своего тела оставалась и остается вечной темой, пожирающей мои мысли, когда у меня плохое настроение.
В юности здоровье было не просто далекой проблемой, о которой придется думать в старшем возрасте, – оно было напрямую связано с тем, как я выгляжу. Будучи подростком, я курила и одержимо считала калории, и физические упражнения мне нужны были для того, чтобы влезть в джинсы, а не чувствовать себя сильной. Учеба в университете не позволила начать питаться лучше, и тогда я ела лишь одну и ту же еду по вечерам – готовый ужин от Salmon Cottage Pie на 348 калорий. Как это ни парадоксально, но я также регулярно съедала целые плитки шоколада и выпивала по бутылке белого вина, так что сказать, что моя диета была нелогичной, значит не сказать ничего.
После университета я стала покупать более разнообразные продукты. Мое питание стало не одноразовым, а регулярным. Мой вес постоянно колебался, и неудивительно, что я казалась себя ужасной. Помню, когда мама выходила замуж, нам пришлось обрезать подол и расширять мое платье подружки невесты в талии, поскольку мой размер вместо 8 стал 1287 за три месяца между примерками. Я набрала более 15 фунтов (6,8 кг) и не могла влезть ни в одни джинсы. Тогда я стала пропускать обеды, много курить и также быстро скинула целый стоун (6 кг). Вся эта жалкая пародия на йо-йо занимала все мое время, и я выглядела то распухшей, то больной и страдала от почти постоянных спазмов в животе. Хотя мой вес никогда не вызывал беспокойства и при росте 5 футов 3 дюйма (160 см) британский размер 12 (8 в США) почти соответствует размеру среднестатистической 22-летней женщины, именно мое отношение к телу и тревожность, приходившая с ним, были по-настоящему нездоровыми. Я могла проснуться в 2:30 ночи и без сна лежать до самого сигнала будильника, раздумывая над тем, как бы похудеть. Или просто потратить это время на ненависть к себе. До сих пор, думая об этом, я испытываю депрессию.
Хотя мне удалось отказаться от ежедневного выкуривания пачки сигарет, физические упражнения пошли коту под хвост, как только я окончила старшую школу. До 29 лет я не вела активный образ жизни. Именно в этот момент я поняла, что мой зад больше не влезает в бриджи. В действительности обе ягодицы потеряли упругость. Моим икрам не хватало растяжки, и я не могла ни присесть, ни отжаться ни единого раза. Принимая во внимание серую жирную кожу и боль в бедре, которую ничто, даже 4 стакана джин-тоника, не могло вылечить, я наконец приняла решение, что пришло время для серьезных изменений в моем образе жизни.
Возможно, в эту историю сложно поверить, если вы посмотрите на мою страничку в Instagram. В прошлом люди часто говорили, что на фотографиях в соцсетях у меня отличная фигура, и признавались, что завидовали мне. Из-за этого я чувствовала одновременно и удовлетворение, и смущение. Потому что, хотя сейчас мое тело нравится мне больше, чем когда мне было двадцать (читайте дальше про нюансы), путь ко мне нынешней не был прямым как в физическом, та