Несмотря на всю критику безвкусности и вездесущности пользователей соцсетей, силу цифрового рупора – с политической точки зрения – нельзя игнорировать. Помогая людям найти других, объединиться с ними и донести до них свое послание, социальные платформы доказали, что они невероятно могущественные, когда речь заходит об изменениях во взглядах и политике. Анна Уайтхаус, журналист, создавший Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ) – аккаунт @mother_pukka и кампанию The Flex Appeal, целью которой является искоренение дискриминации на работе и поощрение гибкого графика работы для матерей и отцов, объясняет, как соцсети повлияли на ее личную борьбу. «Для меня все началось с весьма понятного многим момента, когда я просто не могла заставить свою работу работать на меня, – говорит она. – Я написала в Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ): “Я ухожу с работы, и вот почему”. Реакция была потрясающей. Именно тогда я поняла, что не одна и что с этим сталкивается большое количество женщин. Слово “влияние” приобрело жуткое значение за последние пару лет, и мысль о том, что люди незаметно меняют наше поведение и заставляют нас что-то покупать, совсем не радует. Но я просто подумала, почему бы не воспользоваться этой платформой, чтобы повлиять на изменения, которые коснутся не только меня, но и моих дочерей? Теперь я знаю, что этот полный единорогов, радужный, подпитанный эмодзи гиперпозитивный мир, который мы часто видим в соцсетях, не отражает то, что происходит на самом деле. Жизнь – это не сплошной позитив. Так что я хотела соединить пиксели с настоящей жизнью».
Таким же образом Келли Иствуд показала не очень приятные стороны человеческой натуры в соцсетях: «Вы можете лишь пролить свет на то, что вас волнует… Я всегда ходила на протесты, и соцсети помогли “брать” с собой и мою аудиторию. Даже если лично там присутствует только парочка из нас, тысячи других могут также оказаться у посольств, виртуально митингуя рядом со мной. Недавно я протестовала возле посольства Японии против убийства дельфинов у берегов Тайдзи, и одно только количество полученных потом сообщений восхитило меня. Это случилось во время Недели моды в Лондоне, но аудитория больше интересовалась протестами, и эти посты стали самыми популярными за эту неделю. Людей волновал не подиум, а выражение политических взглядов. Я не сомневаюсь, что соцсети могут помочь достучаться до людей и привлечь новых сторонников. Будучи инфлюенсером, нужно делать выбор. Вы хотите влиять только на то, что люди едят или покупают? Или также хотите использовать свое положение, чтобы влиять на их решения? Нечто более фундаментальное, приносящее перемены? Я хочу влиять на менталитет покупателей, чтобы они понимали, чего их покупки стоят окружающей среде. Если вы говорите людям, что покупать, вы также можете рассказать им, о чем нельзя забывать».
Однако в соцсетях «синдром выскочки» (наша культурная склонность сбрасывать людей наземь, как только они поднялись над парапетом) процветает. «Хотя сейчас как никогда легко выражать свое мнение, люди часто не хотят слышать его, – говорит Келли. – Например, я выступаю против меха на подиуме всю свою жизнь, и в соцсетях тоже. Но когда об этом начинаешь говорить в цифровом мире, вместо фразы “Интересно, а почему?” я постоянно получаю агрессивные сообщения и оправдания от людей, критикующих меня за ханжество. Если вы заденете кого-то своим мнением, будут последствия, и это нужно понимать. В соцсетях разговор часто сводится к следующему: “Это мое мнение, пошел ты” – “Это мое мнение, поэтому ты пошел”. Я взрослый человек и я это переживу, но посмотрите на детей, пострадавших в последней перестрелке во флоридской старшей школе. Если вы когда-либо задумывались о том, как соцсети изменили правила игры, посмотрите на взрослых политиков, пишущих в Twitter ужасные вещи о детях, и вы все поймете. Однако, исходя из своего опыта, могу сказать, что, судя по всему, у молодых людей появляется своеобразная броня, поскольку они ежедневно и с юного возраста получают в свой адрес такие суровые и жестокие высказывания. Они к этому привыкли, но я не знаю, хорошо ли это для нашего общения друг с другом или для общества в целом».
Даже то, что может показаться менее спорным, например гибкие рабочие графики для женщин, было встречено протестами. Когда Анна Уайтхаус запустила свою кампанию, реакция оказалась не вполне позитивной. «В ходе кампании мы действительно столкнулись с сопротивлением, и обычно оно связано с цинизмом. Мне нужно постоянно напоминать, что на этой кампании мы не зарабатываем ни пенни. А еще я вижу много таких комментариев, как “Она думает, что первая придумала гибкие графики?”, и естественно, это не так. Но до появления Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ) я могла докричаться только до людей из списка контактов в телефоне, теперь же я могу громко заявлять об этом всем, кто станет слушать, и это невероятно удобно, когда вы хотите распространить такое послание».
Хуже это или лучше, но правила цифровой политики меняются, и теперь нам всем нужно выстраивать свои позиции на новом поле битвы. Конечно же, кто-то может занять позицию сознательного несогласия. «Не думаю, что вам обязательно высказываться о политике в соцсетях – там всегда найдется рынок для пушистых котиков, невероятно красивых туфель или редакторов, достойных Vogue, – замечает Анна. – Я все еще считаю, что там можно немного отдохнуть от напряжения обыденной жизни, и не думаю, что всем нужно пытаться донести какое-то послание».
Одно точно: мы все начинаем лучше понимать, как другие люди используют свое влияние. Многие пользователи соцсетей жаждут более глубоких связей, которые выходят за рамки #ootd (наряд дня). Келли Иствуд считает, что, «хотя Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ) может стать местом, куда вы сбегаете от настоящего мира, чтобы отвлечься и полистать ленту, там также можно пообщаться с людьми на более серьезные темы». Однако компании и отдельные люди используют политику, чтобы заманить аудиторию, присоединиться к движению лишь на секунду или чтобы увеличить количество подписчиков, и поэтому неудивительно, что сила влияния народа ослабевает. Нет смысла говорить что-то ради того, чтобы только это сказать: прозрение само по себе не приносит изменений. Мы все видели, как за призывами в соцсетях следовали бездействие и инертность. Чтобы действительно изменить наши реалии в политическом, социальном или культурном плане, мнение нужно превращать в действие, и этого нельзя достичь лишь с помощью соцсетей.
Эхо-камера
В то время как цифровые словесные перепалки продолжаются, в соцсетях появился новый не менее волнующий момент, который имеет противоположный эффект – изолирует вас от мыслей и убеждений людей вне вашего социального круга. Один из наиболее заметных аспектов потребления контента СМИ, основанных на алгоритмах, заключается в том, что вам подается только тот контент, который, «как знает» эта платформа, вам понравится.
Новости, приложения, мероприятия и коммерческие продукты, которые появляются в вашей ленте, специально отбираются, чтобы соответствовать вашим вкусам и социополитическим предпочтениям.
Новые рекомендуемые контакты почти гарантированно разделяют вашу систему убеждений и точку зрения. Это место, где день за днем вам может казаться, что все разумные люди с вами согласны или по крайней мере понимают, что вы имеете в виду. Вот почему бывает удивительно узнавать, что не все разделяют вашу точку зрения.
Такие платформы, как Facebook (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ), внесли большой вклад в поляризацию мнений и партизанскую враждебность через новый формат – например, они представляют либеральные новостные статьи пользователям, которые позиционировали себя как людей левосторонних взглядов или оставили лайки на подобных страницах. Учитывая, что две трети (67 %) американцев получают определенную часть новостей через соцсети227, они оказывают большое влияние. Мы неделями не слышим «другую сторону» вопроса, и, когда в потоке комментариев внезапно появляются эти новости, они могут глубоко шокировать. Мы также можем сделать почти инстинктивный вывод, что другая сторона хуже образована или проинформирована. Через недели, месяцы и годы диеты из соцсетей, которая отражает ваш внутренний компас вместо того, чтобы рассматривать обе стороны монеты, становится очень легко списать оппонентов со счетов как идиотов – разве они не читали новости? В действительности они читали, просто не версию, подготовленную для вас.
Впервые с 1992 года большинство сторонников обеих партий, голосовавших на выборах 2016 года, высказались не только нелицеприятно, но и очень нелицеприятно о другой партии. В исследовании Pew Research, проведенном в 2016 году, 70 % опрошенных демократов сказали, что республиканцы «узко мыслят», в то время как 47 % республиканцев считают, что демократы «аморальны»228. Причиной такого развития событий назвали социальные сети. Новые платформы усилили нашу неспособность проявлять эмпатию и повысили уровень презрения к несогласным с нами. К тому же более трети пользователей социальных сетей говорят, что их «изматывает» количество встречающегося политического контента229, а более половины описывает свои онлайн-взаимодействия с людьми, с которыми они не согласны в политических взглядах, как стрессовые и раздражающие. Звучит невесело, да?
В то время как пристрастность едва ли является чем-то новым и люди читали или смотрели СМИ, поддерживающие их мнение, с незапамятных времен, вездесущая природа социальных сетей лишь усугубила ситуацию, просто потому что они предоставляют нам не только взгляд на мир в одной статье, но и коллективный взгляд всех наших друзей. Когда все знакомые думают одинаково, очень легко убедить себя в своей правоте. В начале моей карьеры меня научили важности субъективности. Правду, если она существует, можно найти, только просмотрев то, что вам нравится и что