«Вера делает жизнь лучше». Вот перед нами конкретное утверждение. Внешне оно кажется шатким и сомнительным. Вера частенько не приносит того вознаграждения, которое нам обещают снова и снова. А вера без воздаяния может привести к разочарованию или разбить сердце. На память приходит трогательный пример подобного рода. Мир был потрясен, когда в 2007 году появились на свет письма матери Терезы, долго утаиваемые церковью, хотя на тот момент прошло уже десять лет, как эта миниатюрная албанская монахиня отошла в мир иной. Ее самоотверженная работа в трущобах Калькутты, среди больных и нищих, сделала ее образцом христианского милосердия и долготерпения, а слава о ней разнеслась по всему миру, далеко за рамки католицизма.
Группа психологов из Гарвардского университета проделала такой опыт: группе испытуемых показали фильм о матери Терезе, где она держит на руках больных детей-сирот. Один лишь просмотр этих кадров вызвал благотворные физиологические изменения у зрителей: артериальное давление понизилось, а различные параметры, предшествовавшие стрессу, пришли в равновесие.
Так вот, опубликованные письма неожиданно приоткрыли завесу тайны над этой святой женщиной: оказалось, что ее одолевали сомнения насчет веры, сомнения, которые терзали ее и в начале, и в середине, и в конце жизни. Мать Тереза, чье мирское имя Агнесса Бояджиу, в 1979 году получила Нобелевскую премию мира и в том же году она написала настоятелю письмо вот с таким безутешным содержанием:
”Иисус любит вас особой любовью. Что касается меня, молчание и пустота настолько велики, что я смотрю и не вижу, слушаю и не слышу.
Выступавшие за канонизацию матери Терезы утверждают, что эти сомнения делают ее еще более героической фигурой и еще более идеальным олицетворением веры. (Столь сильна и напряженна была ее духовная борьба, что в повседневной жизни она носила власяницу, то есть грубую рубашку из волосяной ткани, которая в представлении верующих олицетворяет страдания Христа.) Но если понимать эти письма буквально и принимать написанное за чистую монету, то оказывается, что мать Тереза пребывала в затруднительном положении. Она старалась жить в соответствии с христианскими идеалами и сетовала лишь потому, что считала, что Господь ее не слышит или ей не отвечает. В самом деле, Господь ничем не обнаруживал Своего присутствия в жизни этой великой подвижницы, и это повергало ее в сильнейшее разочарование, вызывая, как с радостью пеняют некоторые атеисты, неразрешимые сомнения в истинности религии.
Когда вера сильна, сильны и сомнения, которые немедленно дают о себе знать. Ибо слишком многое на кону. Хотя мать Тереза была незаурядной личностью и олицетворяла собой безмерное сострадание, эта «святая из трущоб» ничем не отличалась от обычных верующих, которые, как и она, тоже чувствуют, что Бог их покинул. История матери Терезы лишь подтверждает мою глубокую убежденность в том, что вера, чтобы стать действенной, должна делать нашу жизнь лучше. Религиозное наследие можно рассматривать на расстоянии, в перспективе великих исторических эпох, но по большому счету оно сводится к одному: как живет и чем дышит отдельно взятый верующий человек. Если святая, благочестивая жизнь, отдаваемая служению другим, вас самих оставляет без Бога, от этого благочестие не становится ни возвышенней, ни лучше. Если приверженность религии служит фундаментом для нетерпимости – агрессии, пыток и войн, тогда в этом мире всем заправляет зло и предположение о том, что вера делает жизнь лучше, никуда не годится.
Спасает веру от этого беспощадного анализа противоположная ей сила – мудрость. Мудрость поддерживает веру, ибо и та и другая – незримые реалии. И обе должны быть опробованы и проверены человеком на предмет их действенности. Когда вы решаете, что будете жить по вере, то что происходит? Происходит жизнь, как она есть, между завтраком и обедом. Но при этом все, что вы думаете, говорите и делаете, должно оформиться в нечто более ценное. Весь вопрос в том, куда приложить эту мудрость. Каждая развилка на дороге, сколь бы мала она ни была, требует выбора. Мир мудрых традиций, основанных на тысячелетнем опыте человечества, и является тем путеводителем, который подсказывает, какой выбор в наибольшей степени повышает качество жизни. Позвольте в самых общих чертах обрисовать тот генеральный курс, коего придерживается мудрость.
Решения, оформляющие сознательную жизнь
● Когда вы испуганы и встревожены, не доверяйте голосу страха.
● Когда вы оказываетесь в запутанной ситуации, найдите способ привести все дела в порядок и успокойтесь.
● Когда назревает конфликт, вызванный гневом или раздражением, не принимайте решения, пока гнев не уляжется.
● Когда ваши благородные идеи наталкиваются на сопротивление со стороны других людей, попробуйте встать на точку зрения этих людей.
● Когда вы чувствуете искушение проклясть или предать кого-то анафеме, посмотрите, не скрывается ли то, что вы ненавидите в них, внутри вас самих.
● Когда вы оказываетесь в трудной ситуации, вам решать, как поступить: примириться ли с ней, попробовать исправить или попытаться увильнуть. И уж как решили – так и поступайте.
● Когда вам известна истина, ратуйте за нее и говорите от лица этой истины.
Вот лишь несколько примеров мудрости в действии, которые скорее применимы к повседневным жизненным ситуациям, чем к великим духовным проблемам.
В ведической традиции есть притча о юноше, который бродил по свету в поисках секрета изобилия. Многие месяцы он странствовал из одной местности в другую, пока однажды в глухом лесу не встретил духовного учителя и спросил его, как осуществить свои мечты.
– Чего ты в самом деле хочешь? – спросил его учитель.
– Хочу обладать несказанным богатством, но не в корыстных целях, – серьезно ответил молодой человек. – Мне оно нужно для того, чтобы помогать всему миру. Прошу, подскажи мне секрет овладения подобным изобилием.
Учитель понимающе кивнул:
– В сердце каждого человека живут две богини. Лакшми, богиня изобилия, щедра и прекрасна. Если ты почитаешь ее, она может одарить тебя сокровищами и богатствами, хотя зачастую она очень капризна и может без всякого предупреждения лишить тебя своей благосклонности. Другая богиня – Сарасвати, богиня мудрости. Если ты будешь почитать Сарасвати и поклоняться ее мудрости, тогда Лакшми воспылает ревностью и еще больше одарит тебя своим вниманием. Чем сильней ты взыскуешь мудрости, тем усердней Лакшми будет преследовать тебя, осыпая богатством и изобилием.
Этот совет намного умнее тех расхожих премудростей, какие часто приходится слышать в наши дни, премудростей вроде этих: «Делай то, что любишь, и деньги сами к тебе придут» или «Не изменяй своему счастью». Уроки подобной мудрости не всегда благодатны, ибо то, что вы любите сегодня, завтра можете возненавидеть. На глубинном уровне преданность Сарасвати, или мудрости, означает умение быть связанным со своей сутью, с тем, кто вы есть на самом деле, открывая и применяя свою неповторимую уникальность. Быть собой – вот та внутренняя тропа, которая ведет к завершенности и совершенству. Ну, а если вы вместо этого изберете внешнюю тропу, то все воздаяние в виде денег, положения и имущества в конце концов окажется никчемным, бесполезным и ничего не стоящим барахлом, ибо вы не сумели связаться с тем, что делает вас полноценным и совершенным. Но при этом бессмысленно твердить другим людям о том, что счастье нельзя купить за деньги, ибо с их точки зрения то, что покупается за деньги, воспринимается как нечто значимое, стоящее и ценное. Настоящая проблема – психологическое программирование. Если вам с детства ничего другого не вбивали в голову, кроме материализма, то для вас других, менее хоженых путей, попросту не существует. А те, что имеются, вы стремительно расширяете, превращая их в накатанное шоссе, ведущее прямехонько к ближайшему торговому центру.
Что касается Бога, то мудрость действенна только тогда, когда она практикуется изо дня в день. Но и у мудрости есть свои долговременные цели, и они тоже являются результатом решений. В каждой духовной традиции достижение мира всегда выше конфликта, любовь всегда выше страха, понимание выше критики, а добро выше зла. И отсутствие должного видения вовсе не является причиной того, что мы так и не достигаем этих целей. Полки библиотек прямо-таки ломятся от тысяч томов с мудрыми поучениями. И если мы не достигаем целей, то причину этого следует искать в кратковременных решениях, которые мы принимаем в часы между завтраком и обедом. Именно они определяют наше поведение, наши позиции, убеждения и даже состояние наших мозгов.
Мозг чудеснейшим образом – причем с раннего возраста – предрасположен к тому, чтобы принимать решения в пользу добра. На этот счет собраны убедительные свидетельства, особенно в созданном при Йельском университете Центре подросткового знания, где младенцев изучают на предмет того, есть ли у них врожденное чувство морали. В одном эксперименте ребенку показали сценку с участием трех кукол. Одна из кукол пытается открыть коробку, но крышка такая тяжелая, что в одиночку ей было не справиться. Кукла справа приходит ей на помощь, и вдвоем они прилагают усилия, чтобы открыть коробку, тогда как кукла слева отказывается помогать и налегает на крышку, чтобы не дать ей открыться.
После того как ребенок посмотрит эту маленькую драму, ему предлагается на выбор «хорошая» кукла и «плохая»: с какой из них он предпочтет играть? Более 80 % времени дети уделяют игре с «хорошей» куклой. Но это относится к трехмесячным младенцам. Точно так же, если ребенок, который только-только встал на ноги, видит, что мать уронила что-то на пол, он тут же подберет это и отдаст ей. Мы можем долго размышлять над тем, откуда исходит эта предрасположенность к хорошим поступкам, но факт остается фактом: она составляет зерно мудрости. Ситуация на самом деле не настолько проста и не укладывается в формулу, что все маленькие дети неизменно хорошие. В «детской лаборатории» Йельского университета ставятся и другие опыты, например такой, где «плохую» куклу наказывают, и дети склоняются к тому, чтобы предпочесть наказание, вместо того чтобы простить «плохую» куклу. С младенчества у нас существует предрасположенность не прощать. Это, кстати сказать, вполне может оказаться зерном свойственного нам мышления «они против нас», некоторые исследователи считают это врожденным свойством.
Чтобы взрастить зерно добра (если только оно взрастет), требуются годы обучения и опыта. Взращивание добра всегда происходит незримо, в скрытом для глаз месте, и у вас должна быть вера, чтобы продолжать двигаться вперед. Если рассматривать нашу эпоху со стороны – например, со стороны пресловутых марсиан, которые прибыли на Землю в космическом корабле с целью изучения человеческого вида, – то мы увидим, что все грубо зримые явления, такие как войны, преступления и насилия, попирают мудрость. Технология – новый великий спаситель нашего времени, и если 80 % выпускников высших учебных заведений в Китае – инженеры, это говорит о том, сколь далеко впередсмотрящим обществом должен быть Китай. Спросите любого, каково, на его взгляд, должно быть решение таких проблем, как глобальное потепление, перенаселенность или мировая пандемия СПИДа (можете сами выбрать волнующую вас дилемму), и почти наверняка он скажет, что все надежды на решение этих проблем он связывает с будущим научным прорывом. Число людей, возлагающих надежды на то, что нас спасет мудрость, будет крайне невелико.
Это однако недальновидный взгляд. Несмотря на вероломство истории, мудрость цветет и побеждает в борьбе против человеческой глупости. Природа мудрости такова, что она скапливается изнутри, порождая сдвиг в направлении более высшего сознания. Мы – существа-визионеры. Наш инстинкт постоянно ведет нас вперед, к свету. Что имеет в виду поэт Уильям Блейк, когда говорит: «И во веки веков я прощаю вас, а вы меня»? Если вы фокусируетесь на войнах и вражде, уснащающих кровавую историю человечества, то эта фраза бессмысленна. Но если вы убеждены, что превалирует добро, то это мудрость. Когда семья Франк скрывалась от нацистов, оккупировавших Амстердам и выслеживавших евреев, Анна Франк написала в своем дневнике: «Несмотря ни на что, я все еще верю, что на самом деле все люди в глубине души добры». Заслуживают ли доверия эти слова, особенно когда мы знаем, что гестапо в конце концов выследило семью Франк и отправило ее на смерть в Освенцим – на самом последнем поезде, ушедшем из Голландии? В концентрационных лагерях узники умирали от страшных медицинских опытов, которые ставили на людях садисты вроде Йозефа Менгеле, этого «ангела смерти» Освенцима, и все же случалось и так, что отдельные индивидуумы, испуская последнее дыхание, благословляли своих мучителей. Подобное незаурядное поведение знаменует собой торжество человечности над болью и страданием даже перед лицом неминуемой смерти.
Мудрость, вместо того чтобы вычислять, перевешивает ли чаша добра чашу зла и насколько, рассматривает более глубокие смысл и ценность жизни. Мы прибегаем к мудрости, например, когда растим детей. У ребенка абсолютно непоколебимый статус: если это хорошая семья, он объект безусловной любви. По мере того как ребенок растет, родители учат его отличать хорошее от плохого, правильное от неправильного. Но они никогда не скажут своим детям: «Сам факт того, что ты существуешь, – это плохо» или «Ты принес в этот мир больше плохого, чем хорошего». Это не слепая любовь; это просто любовь, какой она должна быть. Так говорит нам мудрость.
Мудрость – это способность видеть то, что лежит под поверхностью вещей и явлений. И нет способности более ценной, чем эта. На поверхности вроде бы все просто: когда двухлетний малыш в супермаркете разражается вспышкой гнева и громко вопит, это раздражает. Пока он, как безумный, кричит на мать, она выглядит растерянной и смущенной. Люди реагируют на это практически однозначно: одни хмурят брови, на лицах других читается выражение неодобрения. Но мать видит по их глазам, что они о ней думают: мол, никудышная мать, раз не умеет контролировать своего ребенка. Это и есть момент истины, точнее – момент мудрости, ибо мудрость нашептывает ей, что к детям нужно относиться терпимо, направлять и любить их такими, какие они есть, а не судить о них по их поведению. За внешней видимостью ситуации мать понимает, что «эти ужасные двое», как они предстают в глазах людей, – всего лишь фаза.
Но далеко не все матери в подобных ситуациях поступают мудро. Чаще всего они раздражаются на ребенка, обвиняют его в том, что он устраивает сцены где ни попадя, и даже прибегают к взбучке или физическому наказанию. Их первая мысль – о том, в какое неудобное положение поставил их ребенок и как нелестно они выглядят в глазах других людей. Другими словами, такие матери попадают в западню поверхностной видимости ситуации и не способны увидеть то, что под ней.
Мы прибегаем к помощи мудрости во всех ситуациях, где собранных доказательств недостаточно или они почему-либо неприемлемы. Ибо мудрость видит то, чего не видит невооруженный глаз. Бог – очень возвышенный пример, но есть множество ситуаций, которые может разрешить только мудрость. Для большинства людей первый эталон мудрости в Ветхом завете, который приходит на ум, – это царь Соломон. В самой известной притче, посвященной его мудрости, говорится о том, что к нему привели двух падших женщин, которые отчаянно ссорились между собой. Одна из них рассказала, что родила сына в доме, где жили обе женщины. Три дня спустя другая тоже родила сына, но ночью во сне она «заспала его», то есть перевернулась на бок и задавила ребенка. И, встав из постели, она подменила мертвого ребенка живым. В доме в этот момент не было никого, кроме их двоих. Вторая заявила, что все это ложь. Так кто же из этих женщин настоящая мать живого ребенка?
Поскольку царь в те времена воспринимался как посланец Бога на земле, ни у кого не возникло и тени сомнения в том, что божественный Соломон сразу же поймет, кто из них лжет, а кто говорит правду. Но он вместо этого подверг их испытанию.
«И сказал царь: подайте мне меч. И принесли меч к царю.
И сказал царь: рассеките живое дитя надвое, и отдайте половину одной, и половину другой.
И отвечала та женщина, которой сын был живой, царю, ибо взволновалась вся внутренность ее от жалости к сыну своему: о, господин мой! Отдайте ей этого ребенка живого, и не умерщвляйте его. А другая говорила: пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите.
И отвечал царь и сказал: отдайте этой живое дитя, и не умерщвляйте его; она его мать» (3 Царств. 3:24–27).
В Библии не объясняется, что навело Соломона на мысль принять столь мудрое решение; сказано лишь, что оно было встречено с трепетом и страхом: «И услышал весь Израиль о суде, как рассудил царь; и стали бояться царя; ибо увидели, что мудрость Божия в нем, чтобы производить суд». Сегодня мы сказали бы, что Соломон просто понимал человеческую природу и выносил вердикт исходя из этого понимания. Он знал, что настоящая мать скорее уступит своего ребенка другой, чем предпочтет увидеть, как его убивают. Но здесь есть и еще кое-что. Мудрость всегда неожиданна: она поступает совсем не так, как ожидают другие, и ведет туда, куда не ждут.
Путь мудрости
Отважусь предположить, что вера в Бога – это несомненный признак мудрости. Мудрость здесь в том, что вера делает нашу жизнь лучше. Все хотят быть счастливыми. В индийской традиции к счастью ведут две стези, и вы вправе выбирать одну из них. Первая стезя – путь удовольствия; вторая – путь мудрости. Путь мудрости – путь наращивания всех тех ощущений, которые воспринимаются как приятные или хорошие, и уменьшения всех тех, которые воспринимаются как неприятные или плохие. Дети инстинктивно выбирают этот путь и следуют им просто потому, что предпочитают удовольствие боли. И те же инстинкты продолжают действовать, когда мы становимся старше. Наш мозг устроен таким образом, что реагирует на болевые стимулы, сохраняя их в памяти, дабы в будущем уметь их избегать. В наиболее примитивном отделе мозга, в так называемом «ящерном» мозге, сильные чувства боли и удовольствия порождают мощную физическую реакцию, что и служит причиной того, почему нас так неодолимо влекут секс, вкусная пища и прочие земные блага.
Выбирая путь мудрости, мы отвергаем все эти и им подобные жизненные «блага», причем отвергаем постоянно. Так, например, бегун на марафонские дистанции переносит боль и усталость ради того только, чтобы прийти к финишу. А разумный человек, которому дорого его здоровье, отказывается от богатых жирами десертов и вкусностей. В данном случае люди действуют, исходя из других принципов, нежели принцип удовольствия; мы ведь слишком сложны, чтобы руководствоваться столь простым механизмом мозга. Но разумная жизнь не то же самое, что жизнь мудрая. И такие пословицы, как «Все плохое сгладится» или «Время – лучший лекарь», не содержат в себе особой мудрости. Подобные мудрые афоризмы рождаются из коллективного опыта, который нельзя не признать полезным. Да, в общем и целом справедливо, что время – лучший лекарь и что неприятные ситуации, если их предоставить самим себе, рассасываются сами собой. Но недаром Сократ, этот ученейший муж из Афин, противостоял другой философской школе, школе софистов, ибо те паковали мудрость в изящные афористические обертки и выдавали ее желающим тщательно отмеренными порциями. Сократ же был того мнения, что мудрости научить нельзя; в сущности, это и есть ее основная характеристика.
Мудрость обретается и постигается внутри самой ситуации; она неуловима и вечно изменчива. Ее невозможно свести к нескольким правилам или всю уложить в пословицы и поговорки. Мудрость почти всегда нас удивляет, ибо она противоречит разуму и здравому смыслу. Это хорошо отражает следующая буддийская притча.
В Древней Индии один ученик прослышал о великом учителе, обитавшем в пещере в отдаленнейшем уголке Тибета. Он продал свои пожитки и предпринял опасное путешествие через Гималаи, чтобы найти ту пещеру. Преодолев множество испытаний, ученик наконец прибыл в пещеру и простерся ниц перед учителем.
– Мне сказали, что ты мудрейший из людей, – обратился к нему ученик. – Передай мне свою мудрость. Научи, как стать просветленным.
Учитель оказался раздражительным и сварливым стариком, который терпеть не мог, когда его беспокоили непрошеные посетители. Покачав головой, он сказал:
– Так ты думаешь, что мудрость можно купить за деньги? Принеси мне мешочек, полный золотого песка, и если ты принесешь достаточно, я сделаю тебя просветленным.
Когда ученик услышал это, его сердце едва не разбилось, но он собрался с силами, вернулся в Индию и начал трудиться в поте лица своего, чтобы наполнить мешочек золотым песком. Прошло много времени. И вот ученик снова проделал опасное путешествие через Гималаи и вновь простерся ниц перед учителем.
– Я сделал так, как ты просил, о учитель. Я наполнил мешочек золотым песком и принес его тебе, чтобы ты указал мне путь к просветлению.
Учитель вытянул вперед руку.
– Покажи.
Трепеща, ученик извлек из-под одежды мешочек – плату за многие годы рабского труда. Учитель схватил его и одним движением руки развеял весь песок по ветру. И ветер в доли секунды унес его прочь.
– Как? Зачем? – в ужасе закричал ученик.
– Мне не нужно золото, – сказал учитель. – Я стар и живу в пещере. Разве ты не знаешь, что мудрость нельзя купить за деньги?
У ученика отвисла челюсть, а голова пошла кругом. Неожиданно учитель снял с ноги башмак и сильно ударил им ученика по уху. В тот же миг ученик прозрел. В нем высветилась истина, и он пробудился.
Все притчи о мудрости похожи на эту – они ведут к неожиданным умозаключениям, ибо ум, закосневший в привычном мышлении, должен испытать потрясение и пробудиться, узрев свет. Христианская версия поисков мудрости, не столь драматичная, как древнеиндийская, заключена в таких словах Иисуса: «И еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царство Божие» (Матфей, 19:24). Обе притчи говорят о том, что ум должен подняться над мирскими заботами. (Я рассказал буддийскую притчу в том виде, как сам ее услышал, и только позже обнаружил, что это одна из серии притч, рассказанных двумя прославленными тибетскими учителями – Наропой и Миларепой.)
Путь мудрости часто называют «непроторенной тропой», поскольку у него нет никаких определенных вех или установок. Здесь нет ни схем, ни таблиц, ни расписаний, и что самое поразительное: учитель по большому счету тоже бесполезен. Самое большее, что может сказать учитель, – это: «Я уже был там, где сейчас ты. Продолжай свой путь». Все прочее принимается на веру. Если бы был иной путь, честно говорю вам: большинство людей уже давно бы его избрали. Но прежде чем путь мудрости получит шанс замаячить перед вами, вам необходимо завершить путь удовольствия. В буддизме духовно ищущий никогда не сделает первого шага к мудрости, пока не расстанется со всеми удовольствиями. Этот очевидный факт выражен в сжатой форме в доктрине, известной как «Четыре благородные истины», которые начинаются с утверждения: «Жизнь – это страдание». Если вы досконально разберете это суровое утверждение, то доберетесь до истины: любое удовольствие ненадежно и преходяще.
Страдание не заглушишь никаким удовольствием. Да и нет в этом мире столько удовольствий, чтобы заглушить страдания. Есть такая боль (как, например, смерть ребенка или гибель человека в результате несчастного случая), которую невозможно утишить дополнительными дозами удовольствия. Чувство вины и стыда оставляет глубокие, часто постоянные, на всю жизнь, отпечатки. Прошлое оставляет рубцы и шрамы. И как будто всего этого мало, приходят неизбежные старость и смерть.
Но есть глубоко внутри нас что-то такое, что неустанно действует. То, что поддерживает в нас жизнь и не дает сломаться в процессе страдания, – оно же и выводит нас из пучины страдания; и это что-то есть самосознание. Мы единственные существа, наделенные осознанием, что боль неизбежна. Мы можем предвидеть будущую боль, и этого вполне достаточно, чтобы лишить настоящее удовольствие его вкуса и аромата. Не имея самоосознания, вы не могли бы испытывать чувство вины за то плохое, что сотворили, или за те пошлые травмы, которые напоминают вам о промахах и ошибках. (На память сразу приходит одна саркастическая шутка, некогда весьма популярная: «После того как умру, я не хочу снова возвращаться на Землю, если мне опять придется ходить в среднюю школу».)
Самоосознание наделяет нас печальным знанием того, что мы родились, чтобы страдать. Но в то же время оно предлагает и решение – путь мудрости. Почему ученик неожиданно обрел просветление после того, как учитель ударил его по голове башмаком? Сам акт физического удара не был причиной просветления. Скорее это был удар со стороны самоосознания, под действием которого ученик постиг, что бытие в этом мире – работа, забота о семье, обучение тому, как поступать правильно, – происходит на ином, нежели истина, уровне. Разумеется, эта притча слишком упрощена. В реальной жизни на то, чтобы понять заповедь Христа о необходимости «пребывать в мире, но быть вне его» и следовать ей, требуются годы. Мудрость – это процесс внутреннего роста; она не приходит мгновенно.
Как только вы признаете, что жизнь – это страдание, за этой следуют три другие «благородные истины»:
● Причина страдания – привязанность.
● Существует путь избавления от страданий.
● Путь избавления от страданий есть восьмеричный путь.
Восьмеричный путь – это путь, состоящий из восьми обязательных элементов, связанных между собой словом «правильный»: правильный взгляд, правильное намерение, правильная речь, правильное действие, правильные средства к существованию, правильное усилие, правильное внимание и правильная концентрация. Оставляя в стороне некоторые специальные и чисто буддийские термины, такие, например, как правильное внимание, основная проблема сводится к простейшему вопросу: что означает «правильный»? К сожалению, столь же простого ответа на этот простой вопрос нет. Будда не написал и не оставил после себя книгу с правилами игры жизни. Его версию мудрости, как, впрочем, и все другие, невозможно свести к формуле с раз и навсегда установленными правилами.
Я понимаю, что с точки зрения многих буддистов, так же как и с точки зрения многих христиан, учение о мудрости содержит ряд непримиримых противоречий. (Например, если усердно трудиться, стремясь быть добрым к другим, как это предписывает буддизм, то порой забываешь быть добрым к самому себе.) Это главная проблема. Если внимательно рассмотреть наказ Иисуса о том, что нужно подставлять левую щеку, когда тебя ударили по правой, то вряд ли стоит удивляться тому, что лишь очень немногие христиане умудряются ему следовать.
”А Я говорю вам: не противьтесь злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. И кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду. И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два (Матфей, 5:39–41).
Этот отрывок из Ветхого завета подпадает под категорию того, что в буддизме называется правильным деланием и мышлением, но что в этом проку, раз мы по-прежнему продолжаем игнорировать заповедь «Не противься злу» – точно так же, как это делают некоторые буддисты и индуисты, которые иногда поворачиваются спиной к ахимсе, учению, запрещающему причинять вред любому живому существу. Путь мудрости очень часто игнорирует и здравый смысл, и человеческую природу, и общественный практицизм. Ясное дело, что мы вовсю противимся злу, наказываем преступников и отказываемся пройти лишнее поприще. Следовать мудрости – дело настолько противоречащее интуиции, что у нас есть только два выбора: или уверять великих духовных учителей в нашей преданности, живя при этом своей жизнью, или свести их поучения до простых правил морали и поведения.
Ни одна из этих альтернатив и близко не сопоставима с намерением Христа или Будды. Они не были моралистами. Они были радикалами, указавшими путь к внутреннему преобразованию. Я не порицаю практичных христиан как вероотступников, когда они противятся злу, вместо того чтобы подставлять другую щеку. И не проклинаю за отступничество буддистов, которые сводят «восьмеричный путь» к очаровательному, но крайне банальному набору этических норм. Люди всегда могут обратиться к ним, дабы освежить свою память и напомнить себе о том, что нужно жить в мире, достойно обращаться с другими людьми и руководствоваться в своих действиях любовью, а не гневом. Кстати, для сравнения: учение, которое полностью ниспровергает нормы повседневного поведения, выглядит более устрашающим, чем исцеление. Поэтому позвольте мне воспользоваться этой возможностью и защитить путь мудрости во всем его радикализме. А поскольку христианское послание слишком хорошо известно (и временно дискредитировано правым крылом фундаменталистов), то я вместо него обращусь к Будде и его средству избавления от страданий.
Врач по имени Будда
Оглядываясь на сегодняшний мир, мы видим, что он пребывает в состоянии хаоса, колеблясь между безумием и глобальной катастрофой. Когда более двух тысячелетий назад люди шли за советом к Будде, их одолевали те же заботы и проблемы, что нас сегодня. Они чувствовали себя беспомощными перед лицом природных катаклизмов, войн и нищеты. Они не могли постичь мир, стоящий на грани безумия.
Когда я был молодым, я руководствовался в своей жизни двумя плодотворными идеями. Одну из них (ныне хорошо известную и на Западе) выразил Махатма Ганди: «Если хочешь изменить мир, изменись сам». Поскольку мир такой огромный, я воспринял как откровение – и как тайну, – что, изменив себя, я повлияю и на весь мир. Эта идея не нова и не принадлежит Ганди. Это ответвление еще более древней мысли, берущей начало в ведической Индии и гласящей: «Каков ты, таков и мир». Это то же самое, что сказать: мир начинается в сознании. Будда прежде всего известен как практик. Он говорил людям, чтобы те перестали анализировать мир со всеми его проблемами и перестали полагаться на религиозные ритуалы и жертвоприношения.
Отказавшись от религиозной культуры, жесткой, догматичной и совершенно не соответствующей требованиям индивидуальной жизни, Будда стал аватаром в той самой ситуации, в которой сегодня находимся мы, – в ситуации, когда человек отделен от Бога. Будда не оправдывал сеть социальной безопасности правящей касты первосвященников, автоматически связанной с невидимым миром духа. Более того, он принимал тот неизбежный факт, что каждый человек предельно одинок в этом мире. Вот от этой болезни одиночества и вознамерился Будда излечить мир и человечество.
Средством излечения от этой болезни и стал процесс пробуждения, в ходе которого страдание рассматривалось как укорененное в лжесознании или, если быть конкретным, в притупленном осознании, побуждающем нас принимать иллюзию за реальность. Вот этапы пробуждения, которые, подобно влаге, тонкой струйкой просачиваются в повседневную жизнь практикующих буддистов и наполняют ее:
● Медитируйте на молчание, коим наполнен ум.
● Тщательно наблюдайте за меняющимся содержанием ума, удаляя из него все, что поддерживает страдание и иллюзию.
● Не блуждайте в лабиринте реальности, навязываемой эго, и не поддавайтесь его увещеваниям, что оно точно знает, как надо жить.
● Приемлите ту истину, что все в природе непостоянно.
● Освободитесь от материализма во всех его формах: и в грубой, и в тонкой.
● Не привязывайтесь к своему «я» и осознайте, что индивидуальное «я» есть иллюзия.
● Сосредоточьтесь на едином бытие; преодолейте рассеяние мыслей и чувств.
● Живите в согласии с высокими этическими нормами, в основе которых сострадание к другим людям и уважение к жизни.
Именно такими наказами вымощен буддийский путь мудрости; их посредством устраняется болезнь страдания. Но как происходит лечение? Скажем образно: тот, кто снаружи, входит внутрь. Он или она хочет освободиться от боли, хочет почувствовать, что жизнь в своей сути осмысленна. Стоящему снаружи может показаться, что панацея, предлагаемая буддизмом, трудна, сложна и запутанна, и это вполне резонно, ибо у каждого аспекта есть свои препятствия:
● Погружение в медитацию в попытке отыскать в своем уме оазис молчания по времени намного превосходит тот кратковременный период молчания, который присущ обычному человеку, и не вписывается в лихорадочный темп современной жизни.
● Наблюдение за меняющимся содержанием ума – процесс весьма утомительный и требующий много времени.
● Победа над эго представляется почти невозможной, ибо у эго-гидры вместо одной отрубленной головы вырастают сто новых.
● Возможность оказаться перед лицом той истины, что все непостоянно, пугает людей.
● Поиск путей непривязанности к миру заставляет людей думать, что им придется отказаться от мирского успеха и комфорта.
● Жизнь в согласии с высокими этическими нормами вызывает у людей нервозность и заставляет их тревожиться по поводу того, что они станут добычей тех, кто сильней, кто не обременен высокой нравственностью и способен прибегать к насилию, не испытывая ни чувства вины, ни раскаяния.
Даже если вы считаете, что эти препятствия надуманны и не свойственны буддизму, в любом случае привнести мудрость в мир, построенный на иллюзиях и страдании, необычайно трудно. Решить проблему насилия с помощью пацифизма тоже невозможно. Непривязанность к материализму мало кого привлекает, ибо люди вокруг – неуемные потребители материальных благ. И все же дух буддийского учения живуч, ибо он заключен в его универсальности; но, тем не менее, несмотря на свою универсальность, буддийское учение достаточно просто и понятно каждому.
Прямо сейчас панацея Будды простой не кажется, ибо мы боимся остаться в одиночестве. Приглашая людей войти внутрь, буддизм, казалось бы, предлагает им стать еще более одинокими. А кроме того, он призывает нас сорвать с себя ярлыки. Ярлыки незаменимы для явлений и вещей, которые вы видите перед собой, которые вам уже известны. Они легко применимы к желатиновым пудингам и автомобилям «Крайслер», но не к невидимым реалиям. Поэтому душа и Бог – ложные ярлыки. Это же касается и «я», которое увешано множеством сбивающих с толку ярлыков самого разного толка. Я могу навесить на себя ярлык индийца, мужа и отца, кормильца семьи, гражданина и т. д. Все эти вещи я вижу, все эти вещи мне уже известны.
Но могу ли я точно так же навесить ярлык на свое внутреннее «я»? Нет. Для Будды Бог и душа всегда были большими знаками вопроса, ибо ищущий Бога даже не знает, что представляет собой это «я». Нет ничто более близкого нам, чем ощущение сродства с этим «я», но если оно по-прежнему остается для нас загадкой, что толку постигать мистерии более высокого порядка? Те, кто ищет утешения в Боге и единения с душой, превратили их в своего рода попоны духовной безопасности. Бог – это неизвестное, учит Будда, а неизвестное всегда таит в себе тревогу и неуверенность. Поэтому-то мы и представляем себе Бога в качестве кого угодно, но только не неизвестного.
Будда был непревзойденным мастером по части диагноза духовных недугов; он понимал, что, когда люди молятся индийским богам, они молятся творениям собственного ума, но ни одно из творений ума не может быть вечной истиной. Возможно, некто поступает достаточно мудро, скрывая свое эго и проецируя его в виде всемогущего, всеведущего и вездесущего божества. Но как только известное проецируется на неизвестное, происходит ложная подмена, и истина отодвигается еще дальше. Мудрость – большой почитатель неизвестного. Она не отвлекается на непрестанные попытки ума создавать приятные иллюзии.
Будда был неумолимым хирургом, отсекавшим все ярлыки с именами, которыми было увешано неизвестное. Естественно, что люди, приходившие к нему в поисках душевного спокойствия и утешения, испытывали потрясение, когда он предлагал им столь решительное хирургическое вмешательство. Они считали себя смиренными искателями истины, которую они хотели услышать из его уст. Но Будда не удовлетворял их надежды и чаяния; вместо этого он переворачивал все их представления о том, что такое истина и где она обретается.
Слова не содержат истины; истина отыскивается лишь с помощью прозрения и самораскрытия.
Истине нельзя научить или обучить. Она таится в пеленах самого сознания.
Ваше сознание должно углубляться до тех пор, пока все ложное не останется позади. Только тогда истина будет существовать сама по себе, сильная и самодовлеющая.
Таковы универсальные формулировки, применимые к жизни каждого человека. Тем не менее буддийская доктрина быстро стала добычей эго-личности. Предположим, что вы истинно преданны своему Высшему «Я» (или Богу, или душе) и доказываете эту преданность, практикуя ахимсу – учение о ненасилии и уважительном отношении к жизни, которое можно найти в любой восточной традиции. И не только там. Одна из строк клятвы Гиппократа, которую дают начинающие врачи, звучит так: «Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости». По сути дела, это та же ахимса. Но ахимсу можно легко истолковать по-своему, в результате чего она превращается в аспект человеческой болезни, а не исцеления. Следуя принципам ненасилия, я легко могу стать пацифистом, и все мирное население моей страны будет ненавидеть меня за то, что я отказываюсь защищать ее от врагов. Эта ненависть запросто может привести к гонениям, и в результате я оказываюсь мучеником за правду. Меня бросают в тюрьму – или, в крайнем случае, я становлюсь монахом, который сжигает себя на костре во Вьетнаме, чтобы разбудить совесть мира, – так что, в конце концов, я пострадаю больше, чем если вообще не знал истины, именуемой ахимса.
Эго закончило плести свою паутину, и негативные возможности, о которых я упомянул, исказили или свели на нет все мои добрые намерения, которых я добивался, претворяя ахимсу на практике. Я мог бы взять для примера и другую духовную ценность – скажем, любовь. Люди убивали во имя любви и во имя ее претерпевали неисчислимые ужасные страдания. Положительное всегда неразрывно переплетено с отрицательным. Истина может стать причиной страдания, может усилить иллюзию разделенного «я». Перевешивает ли все хорошее, связанное с ненасилием, все плохое, порождаемое им? В конце концов непослушание и мирное противление насилию освободили Индию во времена Ганди и привели к реформе гражданских прав на расистском Юге во времена Мартина Лютера Кинга, последовательного приверженца принципов Ганди. Будда не мерил истину подобными мерками. Если бы было достаточно сказать людям, чтобы они не причиняли вреда и они бы слушались, то человечество не нуждалось бы в столь радикальном методе лечения болезни.
Внутренняя революция
Будда хотел искоренить само зерно иллюзии, а не подкармливать ум новыми идеалами, которые становились добычей ментальной коррупции. Он не стремился ни к чему иному, как ко внутренней революции. Я считаю, что внутренняя революция – это чистейшая форма и высшая цель мудрости, как о том говорит Теравада, изначальная буддийская доктрина, ставившая себе целью сделать людей не буддистами, а Буддами.
Входя извне внутрь, современные люди стремятся к своего рода внутренней трансформации, ибо внутри у них дыра там, где обычно находится Бог. Радикальное лечение Будды полезно и необходимо, когда ничто другое не действует. Заполнить дыру новым образом Бога – значит просто заменить одну иллюзию другой. Некоторые люди не согласятся с этим. В Махаяне, «великом пути» буддизма, личное просветление воспринималось как эгоистическое. Для меня стремление стать просветленным в страждущем мире тоже не является морально оправданным. Поэтому в качестве замещающего идеала возникла другая цель – сострадание ко всем живым существам. Махаяна ратует за исцеление от страдания, которое мы видим вокруг. Из жизни в жизнь каждому бодхисатве (пробужденному человеку) предлагается выбор между личным просветлением (то есть спасением себя) и служением человечеству (то есть отсрочкой личного спасения). И он всегда выбирает последнее. Это альтруизм чистейшей воды, причем не имеющий конца: если до конца быть реалистом, то горстка просветленных существ не может спасти мир, несмотря на все свое влияние, которое временами может быть очень сильным.
Мой ум снова требует возврата к делам практическим. Поэтому не могу не упомянуть о ведущихся веками диспутах между религиозными мыслителями. Ценность внутреннего преобразования не зависит от буддизма и верной доктрины. То же самое обещание давали и ведические мудрецы, жившие задолго до Будды, и Сократ, родившийся вскоре после смерти Будды, а через пять столетий после него Иисус. Каждый из них разными словами и на разных языках открывал нехоженую тропу. Когда вы тем или иным образом достигаете высшего сознания, вы больше не отделяете ваше собственное благо от всеобщего. Человечество наделено природой Будды (которая есть источник сострадания); мир наделен природой Будды; и даже космос есть не что иное, как природа Будды.
Обычный человек не может жить в согласии с чистыми учениями Иисуса и Будды, и причина этого в том, что эти учения обращены к высшему сознанию и зиждутся на нем. В противном случае, если вы обратите к ударившему вас другую щеку, вы рискуете быть ударенным дважды. Сжигание себя на костре в знак протеста против войны во Вьетнаме обернется актом бессмысленного страдания. И даже преданная, бескорыстная работа среди больных и осиротевших детей в Калькутте может обернуться мучительной утратой иллюзий. В сущности, бóльшую часть времени учение мудрости не может быть эффективно применено на поверхности жизни.
Внутренняя революция должна совершиться где-то по пути. Путем нахождения и обретения нового уровня осознания устраняются все минусы буддийского радикального метода исцеления, такие как изоляция, страх разъединения, тревога по поводу своей слабости и пассивности, опасение, что нирвана обернется космическим одиночеством.
На мой взгляд, «восьмеричный путь» – это способ нахождения себя, того, кто вы есть на деле, путем осознания истинной реальности. Многие практикующие буддисты стремятся к правильному действию, правильной речи или правильному мышлению, поскольку это добродетели, выражаемые просветленным человеком. Но это добродетели врожденные. Они – часть натуры каждого из нас; и они тут же заявляют о себе, как только мы сбрасываем свою притворную личину. Выше я уже говорил об ахимсе, чтобы показать, что даже она таит в себе скрытые ловушки. Эти ловушки неизбежны, когда вы боретесь за отказ от применения насильственных методов, когда вы подавляете свой гнев и возмущение, со скрежетом зубовным обуздывая и дисциплинируя себя с тем, чтобы на зло отвечать добром. Но в глубине души вы по-прежнему клянете и осуждаете себя за то, что носите в себе зерно насилия, а самоосуждение – это корень чувства вины и стыда. Каким образом напоминание себе о том, что нужно быть добрым, может претвориться в спонтанную доброту? Тайна панацеи Будды проста: то, что вы ищете, у вас уже есть.
Если бы люди могли видеть, что болезнь человечества – состояние временное, так сказать, некая промежуточная станция на пути к просветлению, то мудрость, как мне кажется, могла бы глаголить о проблемах мира вполне реальными путями. Мудрость могла бы, например, указывать новые прогрессивные тенденции, такие, скажем, как миролюбие. С годами мы становимся все более и более миролюбивыми. На протяжении последних сорока лет пали более восьмидесяти диктаторских режимов. Количество смертей, порождаемых масштабными конфликтами, включая и гражданские войны, существенно сократилось. Даже более широкие тенденции – и те движутся в нужном направлении. За прошлое десятилетие в Америке значительно снизилось количество абортов, беременностей среди подростков, употребление наркотиков среди молодежи и численность преступлений, связанных с применением насилия. Мудрость повелевает нам поддерживать эти тенденции и руководствоваться ими, поелику это возможно.
Если вам нужно где-то или куда-то приложить свою веру, взгляните на это «расписание», указывающее те пути, коими движется мудрость. В его основе – тенденция расширения сознания. Общий набросок будущего еще невидим, еще не проявлен, но что-то важное уже вершится в этом направлении во всепланетном сознании.
Будущее, основанное на расширении сознания
● Медитация станет основным направлением в жизни.
● Естественные способы исцеления, и физические и психологические, станут общераспространенными.
● Молитва будет восприниматься как вполне реальный и действенный акт.
● О проявлении желаемого и об исполнении желаний будут говорить, как о реальном явлении.
● Люди восстановят связь с духом. Внутри себя индивидуумы будут находить ответы на сокровенные духовные вопросы. Они будут прислушиваться к ним и жить соответственно.
● Возникнут общества веры. Духовные авторитеты утратят свое влияние на массы. Мудрая традиция будет совершенствоваться и развиваться и объединит все великие духовные учения, составляющие суть любой религии.
● Вера больше не будет восприниматься как иррациональный отход от разума и науки.
● Войны будут идти на убыль, и мир станет реальностью общества.
● Природа вновь обретет в глазах людей свою сакральную ценность.
Возможно, все эти тенденции покажутся мелкими шажками в сравнении с глубокой буддийской доктриной о просветлении или Христовым учением о всеобщей любви. Но каждый шажок вперед содержит в себе штрих или нюанс природы Будды. Если вы станете подмечать эти нюансы и делать их значимыми для себя, они будут расширяться и в должное время заполнят дыру одиночества и изоляции и угрозу бессмысленности. Стезя мудрости – это путь естественный и открытый для всех. Эйнштейн, размышляя о связи Бога с повседневной жизнью, высказался так: «Где бы ни находился Бог во Вселенной, эта божественная Вселенная должна действовать и выражать себя через нас». В этой фразе Эйнштейн определил суть мудрости. Мудрость – это Бог, который действует и выражает себя через нас.
Мудрость сообщает нам свои секреты еще до того, как мы получаем право на их познание. И в этом-то вся прелесть. Вам не нужно молиться о ниспослании мудрости или работать над собой, чтобы стать достойными этого дара. Высшая истина проста и во всем подобна Божьей милости, которая, как говорится в Новом завете, изливается равно на всех – и на праведных, и на неправедных. Когда мы схватываем проблеск этой мудрости, то становимся внутри себя чуточку более настоящими и более истинными. Бесспорно, что жизнь – во всяком случае, чисто внешне – полна бед и страданий. Мудрость же оповещает нас о том, что страдание приходит и уходит, а более глубокая реальность остается неизменной. Та реальность, которая основана на правде и любви.
Вера делает нашу жизнь лучше, поскольку, находясь среди боли и страданий, для того чтобы их перетерпеть, нам просто необходимо верить в то, что есть что-то более высшее, сильное и могущественное. Ваше нынешнее «я» в его непробужденном состоянии – это не враг, и не калека, и не изгой. Это Будда, ждущий того часа, когда он сможет реализовать себя. Это зерно мудрости, нуждающееся в том, чтобы его взлелеяли и взрастили.