гом от инспектора по надзору, что я лично считаю полным дерьмом, — подняв глаза на задержанного, он спросил: — Рубин у тебя, Джон?
Дортмундер чуть было не сказала «да», но вовремя сообразил, что это был лишь полицейский юмор и что он вообще не должен отвечать на вопрос. Полицейским не нравится, когда гражданские смеются над их шутками; они веселят лишь своих коллег. Тот, что в футболке Бадвейзер издал непонятное чиханье-фырканье и спросил:
— Так просто ты не сдашься нам. Верно, Джон?
— Нет, — ответил Джон.
— Ты знаешь, почему мы выбрали тебя? — спросил детектив постарше.
— Нет.
— Потому, что мы собираем известных преступников, — и он посмотрел через стол на Дортмундера, видимо ожидая какого-то ответа.
— Но я не такой.
— Ты нам известен.
Ужасно, но копы обожали, когда перед ними играют простачков. Дортмундер вздохнул и начал:
— После того, как меня посадили второй раз, я исправился. Меня реабилитировали.
— Реабилитировали, — повторил полицейский таким тоном, каким священник произносит «астрология».
— Да. Это условно-досрочное освобождение является справедливым.
— Джон, Джон, ты только в прошлом году незаконно проник в ремонтную мастерскую ТВ-магазина.
— То было недоразумение, — возразил Дортмундер. — Меня не признали виновным.
— Благодаря очень сильной юридической поддержке. Как ты смог себе такое «удовольствие» позволить?
— Он не выставил мне счет. Была оказана благотворительная помощь.
— Тебе? С чего бы это преуспевающему адвокату защищать тебя на благотворительных началах?
— Он был заинтересован в этом деле с точки зрения правосудия.
Сыщики посмотрели друг на друга. Стенографист изящно кончиками пальцев работал на машине, периодически поглядывая на Дортмундера со смесью мрачного недоверия и отвращения. Дортмундер сидел, сложив руки на коленях, большой палец правой руки касался Византийского Огня.
— Хорошо, Джон, — произнес детектив постарше. Сейчас ты честный человек, случайно нарушивший закон когда-то. По недоразумению.
— Это в прошлом. Однако с таким прошлым очень тяжело жить в настоящем. Как, например, сейчас с вами, ребята.
— Мне очень жаль, — посочувствовал детектив.
— Мне тоже, — согласился Джон.
— Где ты работаешь, Джон? — спросил сыщик помладше.
— Я занимаюсь поиском работы.
— Ищешь работу. На какие средства ты живешь?
— За счет бережливости.
Детективы переглянулись. И одновременно вздохнули. Старший сыщик повернул циничный взгляд обратно на Джона:
— Ге ты был вчера вечером?
— Дома.
— Ты уверен? — и детективы снова посмотрели друг на друга. — Большинство из задержанных мальчиков прошлой ночью играли по домам в покер друг с другом. Каждый предоставляет алиби каждому. Как «колыбель для кошки», — и он сложил пальцы для наглядной демонстрации.
— Я был дома, — повторил Дортмундер.
— С кучей друзей и родственников?
— Я живу только с одной женщиной.
— Твоя жена? — спросил детектив помладше.
— Я не женат.
— А разве это не обручальное кольцо?
Дортмундер посмотрел вниз на золотой ободок на третьем пальце левой руки и с трудом подавил желание свалиться на пол с пеной у рта.
— Нда, — согласил он. — Именно оно. Я был женат.
— Давным-давно, — сказал сыщик постарше, — так как и это, — и он постучал папкой перед ним.
Дортмундер не хотел разговаривать о кольце, очень сильно и искренне не хотел. Он не хотел, чтобы люди обращали внимание на кольцо, чтобы запомнили его.
— Оно застряло, — сказал он. И, затаив дыхание, рискуя, он засунул кольцо в рот, подёргал его немного, надеясь, что никто не заметит блеск рубина между его пальцев. — Вот почему оно не оказалось среди моих личных вещей, — объяснил он. — Оно никак не поддается. Я постоянно пробую.
— Еще одна ошибка из прошлой жизни, хм? — пошутил детектив помладше. — Прошлое тебе не отпускает, Джон?
— Нет, — ответил Джон и положил левую руку между ног.
— И ты не грабил ни одного ювелирного магазина прошлой ночью, верно, Джон?
— Верно, — согласился Дортмундер.
Детектив потер глаза, зевнул, потянулся и покачал головой.
— Наверное, я устал. Потому что чувствую, что почти поверил тебе, представляешь, Джон?
Некоторые прямые и риторические вопросы лучше оставить без ответа. Дортмундер промолчал. И он не скажет ни слова, даже если ему придется сидеть с этой четверкой до конца света, пока ад не замерзнет, пока реки не иссякнут и наша любовь не угаснет. Он будет сидеть, и он будет молчать.
Детективы вздохнули.
— Удиви меня, Джон, — сказал детектив. — Окажи нам хоть какую-нибудь помощь. Расскажи нам о Византийском огне.
— Он дорогой, — произнес Дортмундер.
— Спасибо, Джон. Мы благодарны тебе.
— Всегда рад.
Дортмундер посмотрел на них изумленно:
— Я свободен?
Детектив указал на дверь в боковой стене:
— Иди, Джон. Иди и больше не греши.
Дортмундер поднялся на дрожащих нога, сжал в кулаке Византийский Огонь и пошел домой.
21
Было три тридцать утра, когда Ролло, бармен в «Баре и Гриле», закончил разговаривать по телефону. Завсегдатаи обсуждали Долли Партон.
— Она не существует, — сказал один из клиентов.
— Что ты имеешь в виду «не существует»? Она реальна, — вмешался другой мужчина.
— С чего бы это вдруг, — не согласился Первый. — Знаешь, что я тебе скажу, пойди в библиотеку, загляни в…
— Чего?
— Можешь мне не верить, но это правда. Посмотри газеты, журналы прошлых лет и ты увидишь, что такого понятия, как Долли Партон не было. С чего это вдруг, мы должны поверить, что такой феномен, как Долли Партон был и есть.
— Итак, Мак, какова твоя интерпретация? — отозвался третий клиент.
— Все верят в понятие, которое не реально. Что это? Массовая истерия? — спросил Первый и всплеснул руками.
— Нет, нет, — не согласился Второй. — Повальная истерия — это когда все напуганы чумой. То, о чем ты думаешь это индуцированный психоз?
— Да?
— Нет. Индуцированный психоз — это когда у тебя все двоится в глазах, — возразил Третий.
Четвертый, который все это время спал, вдруг оторвал голову от барной стойки и сказал:
— Белая горячка, — и снова опустил голову.
Пока завсегдатаи пытались решить, какая тема достойна их обсуждения, в бар вошел угрюмый мужчина в кожаной куртке и протянул Ролло вексель. Бармен расписался, отдал обратно и заплатил. И вовсе не удивился, когда сердитый незнакомец произнес:
— Я ищу парня по имени Тини.
За последние несколько часов достаточно много суровых на вид мужчин показывались в этом баре и искали Тини. Бармен всех их отправлял в подсобку, в которой уже было тесновато.
— Я как раз собирался туда, — ответил Ролло. — Пойдем, — а завсегдатаем сказал: — Это массовый обман. Присмотрите за баром, я скоро.
— Мне казалось, массовый обман возможен только в церкви, когда видишь Деву Марию, — засомневался второй клиент.
— А где ты еще хотел ее увидеть, болван, на дискотеке? — съязвил Первый.
Ролло направился к концу барной стойки, поднял крышку и вышел. Затем он и угрюмый мужчина зашагали мимо ПОИНТЕРОВ и СЕТЕРОВ, и ТЕЛЕФОНА. Ролло открыл дверь и сказал:
— Это к Тини.
— Что нового, Фрэнк?
— Ничего особенно, — ответил гость.
Ролло точно не знал и знать не хотел, что здесь твориться. Он никогда не возражал против собраний парней. И они могли пользоваться телефоном в любое время, но звонить им, конечно, разрешалось только по городу. На данный момент в комнатке их собралась дюжина или около того, многие курили и все пили. Чувствовался душный, несвежий воздух. Стол был устлан множеством газет. Какой-то парень звонил по телефону, то есть он поднес трубку к лицу и вежливо ждал, когда Ролло выйдет.
— Послушайте, джентльмены, — обратил на себя внимание бармен. Я подумал, вас это заинтересует. Мне звонили. Это насчет кражи Византийского огня. Волна возбуждения прошла по комнате. Тини зарычал.
— Мне звонил мой арендодатель. Он знаком с некоторыми иностранцами. Так вот те люди, религиозные фанатики или что-то в этом роде, уверены, что рубин принадлежит им. Они предлагают за него денежное вознаграждение. Двадцать пять тысяч за рубин и еще двадцать пять тысяч, если они возьмут того парня, который украл его. Все конфиденциально, вы понимаете? Секретно и без огласки.
Один из джентльменов спросил:
— А для чего им понадобился тот паренек?
— По религиозным причинам, — объяснил бармен. — Своим поступком он осквернил рубин, как-то так. Они хотят отомстить.
— Если я найду парня, то с удовольствием продам его, но с небольшими «дефектами». Они должны будут принять его таковым.
— Как мне кажется, ничего страшного, просто оставь от него «что-нибудь», чтобы они могли провести свои религиозные обряды.
— Если это будет наподобие церковной службы, то я тоже хочу присутствовать, — высказался Тини.
— Если кто-нибудь что-нибудь услышит, — продолжил Ролло, — тогда я сведу вас с теми людьми.
— Спасибо, Ролло, — поблагодарил Тини.
Стало понятно, что ему пора удалиться. Бармен вернулся в зал, где завсегдатаи обсуждали негативное влияние бега трусцой на сексуальную жизнь человека. На другом конце барной стойки пожилой мужчина терпеливо его дожидался. Ролло вернулся на рабочее место и подошел к нему.
— Давно не виделись, — поздоровался Ролло, чем приятно удивил пожилого мужчину.
— Ты помнишь меня?
— Ты виски-имбирное-пиво.
Тот грустно покачал головой:
— Уже нет. Врачи запретили. Все, что я могу себе позволить это газированная-вода-со-льдом.
— Как жаль.
— Полностью согласен.
Ролло отошел, чтобы приготовить гостю воду со льдом и вернулся обратно.
Пожилой мужчина с ненавистью посмотрел на бармена и спросил:
— Сколько я должен тебе, Ролло?
— Только не злоупотребляй, — ответил бармен, — иначе придется тебя раскритиковать.