На Юго-Западном фронте сроки развертывания тоже получались разные, поэтому 8-я армия выступала 18 августа, 3-я — 19-го, а 4-я и 5-я — 23 августа. 8-й армией командовал Алексей Алексеевич Брусилов. В юности он был изрядным повесой, из Пажеского корпуса его отчислили за неуспеваемость, и экзамены пришлось сдавать экстерном. Драгунским поручиком отважно сражался в турецкой войне, заслужил 3 ордена. Со временем изжил недостатки молодости, закончил Офицерскую кавалерийскую школу. Командовал различными соединениями, дослужившись до чина генерала от кавалерии. У него было 3 неполных корпуса (139 тыс. штыков и шашек при 472 орудиях). Должны были догнать еще один, 24-й корпус, и 3 казачьих дивизии с Кавказа.
Австрийцы попытались сорвать наступление упреждающим ударом. 17 августа их части вторглись на русскую территорию, захватили Каменец-Подольский, под угрозой артиллерийской бомбардировки потребовали от города уплатить большую контрибуцию. Обеспокоенный Иванов потребовал от Брусилова направить войска и выбить врага. Но Брусилов и Алексеев возразили, что не надо разбрасывать силы — начнется операция, и австрийцы сами уйдут, чтобы их не отрезали от своих. На следующий день 8-я армия двинулась через пограничную реку Збруч, отбросила прикрывающую берег кавалерийскую дивизию противника. Приказ Брусилова гласил: «Поздравляю славные войска армии с переходом границы. Приказываю объяснить нижним чинам, что мы вступаем в Галицию, хотя и составную часть Австро-Венгрии, но это исконная русская земля, населенная главным образом русским же народом, для освобождения которого война ведется…»
Его предположения оправдались. Едва узнав о форсировании Збруча, австрийцы сразу убрались из Каменец-Подольска, а контрибуцию вернули до копейки — ведь русские на их земле могли ответить тем же. Генерал фон Конрад рассчитывал, что Юго-Западный фронт сможет завершить мобилизацию только недели через две, и наступление стало для врага полной неожиданностью. С Балканского фронта спешно повернули в Галицию 2-ю армию. А навстречу Брусилову, чтобы задержать его на рубеже реки Серет, выслали 3 кавалерийские дивизии и несколько пехотных бригад. Но конница, продвигавшаяся в авангарде 8-й армии, обнаружила врага и опрокинула одной атакой. Кого порубили, кого обратили в бегство, взяли Тарнополь.
Справа от Брусилова вступила в бой 3-я армия. Командовал ею генерал от инфантерии Николай Владимирович Рузский. Он успел повоевать на турецкой и японской, но славился в основном как теоретик, был одним из авторов новых уставов и наставлений. Войск у него было побольше, чем у Брусилова, — 4 корпуса (215 тыс. человек и 685 орудий). Кавалерия Рузского с налета заняла приграничные города Лешнюв, Станиславчик, Броды. С ней схлестнулась венгерская конница, потеснила во встречных боях. Русских решили остановить на реке Стырь. Подтянулась австрийская пехота, бросилась в контратаки. Но казачьи батареи встретили их шрапнелью, наши командиры умело разместили пулеметы, поливавшие неприятеля фланговым огнем. Атаки захлебнулись. А русская 11-я кавалерийская дивизия форсировала Стырь в стороночке, южнее, вышла в тыл противнику и заставила его бежать. 3-я армия устремилась на Злочев и Каменку-Струмилово.
На северном участке дело пошло далеко не так гладко. Вот здесь-то австрийцы сумели использовать задержку в сосредоточении русских, как следует изготовились. Они первыми перешли границу, навстречу 4-й армии Зальца (3 корпуса — 109 тыс. бойцов при 426 орудиях) выдвинулась 1-я австрийская армия (228 тыс. человек и 468 орудий). Поблизости расположились группа Куммера (2 корпуса), германский корпус Войрша. 23 августа наша 4-я армия перешла в наступление. Казалось, побеждала. Но перед ней находились лишь мелкие отряды и преднамеренно отступали. Австрийцы обманули Зальца, их группировка поджидала западнее. Когда русские подставили ей правый фланг, она смяла боковое охранение и обрушилась на 14-й корпус. В жестоком сражении под Красником его разбили, он покатился прочь. В боевых порядках 4-й армии образовалась брешь в 25 км.
Австрийцы кинули в нее пехотный корпус и 3 кавалерийские дивизии. Нацеливались выйти в тылы Зальца, захватить Люблин с проходящей там железной дорогой, отрезать наши корпуса от коммуникаций. Неприятельское командование наметило и второй обход, более глубокий, от Кракова на Люблин заходила группа Куммера. 4-я армия смогла спастись только быстрым отступлением. Зальца за грубые ошибки сместили, на его место назначили 57-летнего Алексея Ермолаевича Эверта. Он поучаствовал и в турецкой войне, и в японской начальником штаба армии. Два года возглавлял Главный штаб Российской империи, успел покомандовать и корпусами, военными округами. Эверт славился крайним педантизмом — например, перед началом операции высчитывал необходимое количество снарядов даже не до сотен, а до единиц. В ситуации с 4-й армией его деловитость и колоссальный опыт пришлись очень кстати. Эверт сумел восстановить управление войсками, наладить их боепитание. К армии прибывали новые соединения, не успевшие к началу наступления. 27 августа она заняла позиции южнее Люблина, и все попытки австрийцев прорвать оборону успеха не имели.
Но из-за 4-й армии попала в тяжелое положение и соседняя, 5-я. Ее возглавлял 64-летний генерал от кавалерии Павел Адамович Плеве. Это был удивительно скромный человек, но волевой, энергичный — и талантливый военачальник. Молодым офицером сражался с турками, служил в строевых частях и штабах, а перед войной командовал Московским округом. У него было 4 корпуса (147 тыс. человек и 456 орудий), а ловушку ему готовила 4-я австрийская армия (250 тыс. человек и 462 орудия). На его участке местность была очень удобной для засад — леса, поймы рек. Противник расположился скрытно, разведка крупных сил не обнаружила.
5-я армия наступала слева от 4-й. Когда на войска Зальца напали австрийцы, Плеве получил приказ помочь ему. Повернул свои соединения на запад, и тут же, на марше, получил фланговый удар. Одна австрийская группировка вклинилась в стык между 4-й и 5-й армиями, чтобы не дать им соединиться, другая навалилась на арьергард Плеве, 35-ю пехотную и 7-ю кавалерийскую дивизии, отшвырнула их и прорвалась в русские тылы. Противник стал обтекать армию с двух сторон. Замышлялся такой же сценарий, как у Самсонова, — оттеснить фланговые корпуса и окружить два центральных.
26 августа австрийцы добились успеха на правом крыле 5-й армии, заставили отступить фланговый 25-й корпус, а 19-й попал в кольцо. Но здесь неприятель столкнулся с совсем иным командующим, чем Самсонов и Жилинский. Плеве осуществил быстрый маневр — в тыл к врагам, окружавшим 19-й корпус, он вывел свой 5-й корпус. На австрийцев ринулась в атаку лавина сразу из двух донских дивизий, 8 тысяч казаков. Дивизию противника, оказавшуюся у них на пути, почти полностью уничтожили, кольцо прошибли. Но силы русских оказались стянуты к правому крылу армии, а последовал удар и на левом, его тоже обходили. Плеве приказал отступить. Огрызаясь огнем и контратаками, его войска отошли к Холму и сомкнулись в обороне с 4-й армией.
А между тем, австрийцам уже припекало на другом участке, в Галиции. Армии Рузского и Брусилова углублялись на их территорию, приближались к Львову. Тылы северной вражеской группировки, наступавшей на Люблин и Холм, тоже оказались под угрозой. Австрийское командование занервничало. Против Плеве оставило лишь 2 корпуса и кавалерию, натиск на его части сразу ослабел. Другие 2 неприятельских корпуса спешно перебрасывали под Львов. Сюда начали прибывать и эшелоны 2-й австрийской армии из Сербии.
Львов, по сути, был крепостью, его окружали сильные форты. Брать его планировалось совместными силами двух армий, Брусилов с юга, Рузский с севера и востока. Но наше командование не знало, что крепость перед войной была упразднена, орудия с фортов сняты. Австрийцы рассчитывали отстоять Львов в полевом сражении на подступах. Главный рубеж обороны готовили по притоку Днестра Гнилая Липа и по Бугу — он близко примыкает к Гнилой Липе, образуя как бы одну линию. Чтобы получше оборудовать позиции, враги решили задержать 8-ю армию чуть раньше, на реке Коропец. Бросили в атаку 2 дивизии. Задержать не получилось. 8-й корпус Радко-Дмитриева и 12-й Леша опрокинули противника во встречном бою. Захватили всю артиллерию, много пленных.
Но тем временем по соседству 3-я армия Рузского уже вышла к Бугу, к основной линии неприятельской обороны. А австрийцы хорошо умели ее строить. Добросовестно окапывались, каждый солдат носил в ранце 5–6 м колючей проволоки, чтобы быстро поставить заграждения. Русских остановили сильным огнем. Мало того, посыпались жесточайшие контратаки. На некоторых участках русских отбросили назад, на других враги отчаянно наседали. Несколько раз венгерская конница прорывалась до наших батарей, начинала рубить прислугу. Спасать положение бросали резервы, и прорвавшиеся сами гибли под русскими шашками.
Иванов приказал 8-й армии помочь соседям. Но Брусилов узнал от своих летчиков, что и прямо перед ним, на Гнилой Липе, поджидают крупные силы противника. Он послал распоряжение 24-му корпусу Цурикова, догонявшему армию, — ускорить движение и прикрыть южный фланг со стороны Галича. А остальным войскам поставил задачу сдвинуться вправо, примкнуть к 3-й армии. Сделать это требовалось быстро и ночью, а уже утром атаковать. Два корпуса должны были нажимать в лоб, но Гнилую Липу не переходить и дальше не продвигаться. А 7-й, на правом фланге, получил приказ форсировать реку, прорвать австрийские позиции и обойти противостоящую группировку.
29 августа по берегам Гнилой Липы и Буга закипело общее сражение. Местность была крайне неудобной для наступления — болота, речушки, а все мосты и гати простреливались. Особенно тяжело пришлось 8-му корпусу Радко-Дмитриева. 24-й, который должен был прикрыть его слева, все еще отставал. Этим воспользовались вражеские части, засевшие в Галиче. Стали прорываться в наши тылы. Войска Радко-Дмитриева загнули левый фланг, отбивали яростные атаки с двух сторон. Но командир 24-го Цуриков догадался выслать вперед одну бригаду, она спешила ускоренными маршами, без привалов, и все-таки подоспела, с ходу вступила в бой и оттянула на себя части галичского гарнизона.