ьшая часть пленными, ведь при отходе враг часто захватывал и раненых. Но немцам не удалось сокрушить наши армии, прорваться в основные промышленные и сельскохозяйственные области России. Германия потеряла в этих операциях 700 тыс. убитых и раненых. А Юго-Западный фронт даже во время отступления набрал в плен 200 тыс. австрийцев.
Хорошим или плохим военачальником был Николай II? Его роль в Мировой войне оказалась затертой. Но ведь в Евангелии сказано: «По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Мф. 7: 16–18). А плоды говорят сами за себя. Едва лишь Николай Александрович принял пост Верховного Главнокомандующего, сплошные поражения кончились. Сменились первыми победами. И пока государь занимал этот пост, русская армия не потерпела ни одного поражения!
Кстати, все исследователи, как противники царя, так и монархисты, не учитывают еще один фактор. Государь получал и серьезную духовную поддержку, за него молился старец Григорий Распутин. За государя, за его воинство о даровании побед. И как раз сейчас они начались — победы. На данное обстоятельство почему-то не обращают внимания даже те историки, кто правильно оценивает помощь преподобного Сергия Радонежского Дмитрию Донскому, преподобного Иринарха Ростовского — Пожарскому и Минину. А следовало бы обратить: на победоносного царя-главнокомандующего и его молитвенника.
Николай Александрович иногда брал с собой на фронт сына. Посещал с ним даже опасные места, находившиеся в зоне обстрела вражеской артиллерии. Хотел, чтобы он вырос настоящим царем, в полной мере осознающим высшую ответственность за всю страну, за народ, за солдат. Но и русские воины, видя государя с мальчиком-царевичем, всем сердцем воспринимали его единство с Россией. Шли за Веру, Царя и Отечество храбро, самоотверженно, неудержимо.
Осенью 1915 г. Николай II совершил поездку на Юго-Западный фронт, побывал на позициях нескольких соединений. Георгиевская дума фронта обратилась к нему с ходатайством — принять орден Святого Георгия IV степени. Что ж, это было справедливо. Во всех странах принято награждать главнокомандующих, добившихся крупных успехов. А такой успех был налицо: армии устояли, неприятеля остановили. Впрочем, орден стал редким исключением. Николаю Александровичу действительно было приятно награждение, но оно совершилось по решению Георгиевской думы. Сам себя он не награждал никогда.
Глава 42.На западном фронте без перемен
В Дарданеллах собралось уже 13 английских и французских дивизий. Они распределились по двум «фронтам» — южный, на самом кончике полуострова Галлиполи, и северный у Арибурну, здесь войска Антанты зацепились за берег с западной стороны. А 17 турецких дивизий не давали им продвинуться. 13 июля союзники решили наступать на южном участке. Подошли корабли, взревели их орудия, пехота кинулась вперед. Турецкие батареи были снесены, аскеры отбивались из пулеметов, штыками. Но дрались с крайним упорством и атакующих отшвырнули. Тогда англичане задумали наступление на северном участке. Хотя сочли, что у турок сильные позиции, и решили высадить еще один десант, по соседству. Пусть он ударит с фланга. 7 августа снова заполыхали орудия линкоров и крейсеров, перемешивали в пыль окопы и их защитников. Высадился десант, начал продвигаться в глубь полуострова. Но полковник Мустафа Кемаль со своей дивизией остановил десантников контратаками.
После этого активные действия почти прекратились. Немецкие инструкторы учили турок минной войне, копали ходы к траншеям англичан и французов, взрывали их. Союзники занялись тем же. Причем англичане вели себя, как привыкли в колониях. Мобилизовывали или нанимали для опасных работ греческих крестьян с ближайших островов, а сами только следили за ними. Турецкая артиллерия не отвечала на обстрелы, берегла снаряды. Когда британцы поняли это, на южном участке устроили себе курортную жизнь, гоняли на берегу в футбол. Но на северном было не до развлечений. Тут не было питьевой воды. Пробовали пить из луж и болот, и началась эпидемия малярии, число заболевших перевалило за 100 тыс. А единственная ощутимая польза, которую принесла Дарданелльская операция, — она оттянула значительные силы турок с Кавказа.
В Атлантике и на Северном море продолжали орудовать немецкие субмарины. Торпедировали несколько боевых кораблей, в течение 1915 г. отправили на дно транспорты общим водоизмещением 1,3 млн тонн. Но разразились новые международные скандалы. Германские подводники повредили «Никосиан», пассажирский пароход, перевозивший через Ла-Манш войска, и потопили пассажирское судно «Эребик». Президент США раскипятился очередными нотами, грозил разорвать дипломатические отношения. Кайзер струхнул, снял начальника морского генштаба Бахмана и приказал воевать строго по международным правилам. Прежде чем топить судно, обязательно осматривать его. А это было невозможно. Субмарину, занявшуюся осмотрами, сразу бы уничтожили.
Немцы начали наносить и воздушные удары по британским и французским городам — деморализовать население, вызвать панику. Но, в отличие от России, тяжелых бомбардировщиков у них не было. Германия считала более перспективными дирижабли: у них и радиус действия был дальше, и бомб они брали больше. Летали ночью, бомбили по скоплениям огней — светомаскировки еще не знали. Но цепеллины сбивала наземная артиллерия, появились зенитные пушки и пулеметы. Из 15 дирижаблей, имевшихся в начале войны, к июлю 1915 г. погибло 7. Тем не менее построили еще 18. В августе и сентябре они дважды бомбили Лондон, отряд из 3 цепеллинов совершил налет на Париж — один сбили, у второго испортился мотор, он сел и был захвачен французами.
Во Франции у немцев осталось 1,9 млн штыков, против них сидели в окопах 3 млн французов, англичан, бельгийцев. С августа российское правительство и Ставка уже не повторяли просьб о боеприпасах и оружии — северная навигация в Архангельске заканчивалась, грузы все равно не успевали попасть в войска. Молили о наступлении, оттянуть германские силы. Куда там! Британский генштаб приходил к выводу, что глубокое вторжение немцев в Россию выгодно западным странам, противник завязнет там надолго. А Китченер направил в Петроград пространный меморандум, что Англия в общем-то и не брала на себя обязательств помогать русским, а значит, они должны быть безмерно благодарны и за ту помощь, которую им соглашаются выделять.
Насчет наступления отвечали, что еще не готовы. Сроки несколько раз сдвигались. Но дальше тянуть было уже опасно. А вдруг Россия, брошенная союзниками, оскорбится и выйдет из войны? Британский посол в Петрограде Бьюкенен доносил: «Негативные чувства против нас и французов распространились столь широко, что мы не имеем права терять время, мы должны представить доказательства того, что не бездействуем в ситуации, когда немцы переводят свои войска с Западного на Восточный фронт». Жоффр выдвигал и другие соображения: «Для нас выгоднее начать это наступление возможно скорее, так как немцы, разбив русские армии, могут обратиться против нас».
Атаковать наметили на тех же флангах Нуайонского выступа. Участки прорыва взяли шире, чем раньше, соответственно, сил собрали еще больше. В Артуа на фронте 45 км должны были наступать 10-я французская и 1-я британская армии под общим руководством Фоша. В Шампани на фронте в 30 км — 2-я и 4-я французские армии под командованием Кастельно. Если в России на весь Юго-Западный фронт имелось 155 тяжелых орудий, то союзники только на участках прорыва сосредоточили 2 тыс. тяжелых и 3 тыс. полевых, завезли 6,3 млн снарядов. Чтобы снизить потери, солдатам стали выдавать каски. Старались подобраться к противнику поближе, рыли ходы сообщения, устраивали штурмовые площадки.
Залогом успеха Жоффр считал методичность, требовал атаковать днем и ночью, постепенно прогрызая оборону. Он придумал и новый боевой порядок, «набегающие волны цепей». Несколько цепей составляли волну, за ней двигалась вторая. Но расстояние между солдатами устанавливалось в 1–2 шага, а между цепями — в 50 шагов. Строй не разрежался, а еще сильнее уплотнялся, дивизия стискивалась на фронте всего в 1,5 км. Однако Жоффр полагал, что дорогу пехоте проложит артиллерия. А если первые цепи побьют, их заменят задние и нанесут не ослабевший, а полноценный штыковой удар. Третья и последующие волны должны были вообще наступать в колоннах, чтобы проходить через бреши в проволочных заграждениях. Когда нужно будет подкрепить первые волны, тогда и развернутся.
Сражение началось 19 сентября — когда оно уже не играло никакой роли для России, наши войска сами остановили врага. Артподготовка на разных участках продолжалась от 3 до 7 дней. Но огонь должны были корректировать с самолетов и аэростатов, а с отсрочками наступления дотянули до осени. Нависли низкие облака, начались дожди, корректировка сорвалась. Батареи лупили наугад, по ранее выявленным (и раздолбанным первыми же залпами) целям. Англичане перед самой атакой применили газы и впервые в истории поставили дымовую завесу. Однако ветер переменил направление, газовое облако поползло на свои же окопы. Собранные здесь части побежали прочь. А пока вернулись на позиции, дымовая завеса рассеялась.
Как бы то ни было, пошли… За 2 дня продвинулись на 2–4 км, заняли перепаханную первую полосу обороны, захватили пару сотен германских орудий, 25 тыс. пленных. А потом нарвались на вторую полосу. Немцы построили ее по обратным скатам высот, по лесам, союзники о ней не подозревали. Волны цепей неожиданно застряли перед проволочными заграждениями, задние налезали на передние, сбились в сплошную кучу. Германский офицер писал: «Никогда еще пулеметам не приходилось делать столь прямолинейную работу… жерла пулеметов раскалились и плавали в машинном масле, они двигались вслед за людскими массами: на каждый из пулеметов пришлось в эти послеобеденные часы по 12,5 тыс. выстрелов. Эффект был сокрушительным. Солдаты противника падали буквально сотнями, но продолжали идти стройным порядком и без перерыва вплоть до проволоки второй линии позиций. Лишь достигнув этого непреодолимого препятствия, выжившие поворачивали вспять и начинали отступать». После боя немецкие солдаты блевали, оглядывая завалы трупов.