План был принят. Против России решили ограничиться обороной и разлагать ее изнутри. А против англичан наметили раздуть восстание в Ирландии. Вспомнили и про неограниченную подводную войну. Моряки доказывали, насколько она будет эффективной. В 1915 г. Германия потеряла 19 субмарин, но у нее имелось еще 68, их производство довели до 10 в месяц, и предполагалось создать подводный флот из 205 единиц. Обложить британцев такими стаями, и не выдержат, сломаются. Постановили начать неограниченную войну с 1 февраля. Силы Австро-Венгрии в этих операциях остались не задействованными, и Конрад строил собственные планы. Решил продолжить начатую практику, вышибать по одному самых слабых противников — после Сербии и Черногории повторить то же самое с Италией.
Планы на 1916 г. разрабатывали и державы Антанты. Алексеев предлагал примерно то же, что замышлял противник, громить слабые звенья неприятельской коалиции. Одной операцией Турцию: русские ударят с Кавказа и из Ирана, а союзники навстречу из Сирии и от Персидского залива. Другой операцией разделаться с Австро-Венгрии и Болгарией — совместным наступлением Салоникского, Итальянского и русского Юго-Западного фронтов. Нет, его проекты союзники однозначно отвергли. Ведь было ясно, что они могут привести к усилению русского влияния на Ближнем Востоке и Балканах.
14 февраля Франция и Англия заявили совместную позицию: удары наносить не по слабым, а по самому сильному звену противника, по Германии. Они намечали наступать в июле, а России и Италии указывали, что им «было бы полезным» начать на 2 недели раньше, оттянуть на себя вражеские резервы. Русская Ставка возражала — откладывать до лета значило отдать инициативу немцам. Но… союзное командование было уверено, что немцы опять двинутся на восток. Вот и пусть поглубже застрянут в России. Все возражения отмели. Ответили, что раньше никак не получится. Согласовали сроки: союзники наступают 1 июля, русские — 15 июня. Алексеев больше не спорил. Он просто пожал плечами и констатировал — противник все равно не даст исполнить этих планов.
Действительно, когда шли эти обсуждения, под Верденом уже изготовились к атаке 17 дивизий, 1225 орудий — из них 654 тяжелых и 29 «Толстых Берт», 168 самолетов. Заготовили колоссальные запасы снарядов, впервые намечалось применить новинку, огнеметы. Руководство возлагалось на командующего 5-й армии кронпринца Вильгельма. Верден был могучей крепостью: 12 фортов, 30 промежуточных опорных пунктов, часть на левом берегу реки Маас, часть на правом. Линия обводов достигала 45 км. Но этой крепости… уже не существовало. Французы оценили, как легко пали Льеж, Мобеж, Новогеоргиевск, и пришли к выводу, что крепости отжили свой век. В августе 1915 г. постановили их упразднить, а артиллерию отдать полевым войскам.
Под Верденом французы наметили соорудить 4 полосы обычной обороны, а форты в нее даже не включили. Их почти разоружили, собирались взорвать. В самом мощном из них, Дуомон, оставалось 58 человек, прислуга 2 броневых башен с еще не снятыми орудиями. Но старое ломали, а новое построить не успели. Закончили лишь первую полосу траншей и начали вторую. Участок считался спокойным, его прикрывала всего 1 дивизия. Немцы все это знали. Учли и то, что с их стороны от железной дороги до фронта было 20 км, а с французской 65 км. Попробуй-ка подбрось подкрепления. Сосредоточить группировку они сумели быстро и скрытно.
Удар намечался на 12 февраля. Но накануне хлынул ливень, а потом начались снежные бури, операцию отложили. А в результате французы обнаружили скопление противника. Правда, Жоффр полагал, что немцы готовят какой-то отвлекающий маневр, наступать они будут в России. А если и надумают во Франции, то не здесь, а в Шампани. Он мерил по-своему, обычной линейкой — от Шампани было немного ближе до Парижа, чем от Вердена. Но на всякий случай войск на участке добавил, послал еще 7 дивизий и 3 разместил в резерве.
Между тем погода стала улучшаться, и 21 февраля землю сотрясли чудовищные залпы. Германское командование четко расписало последовательность штурма. Сперва сокрушить французов на правом берегу Мааса, потом на левом. Прорыв наметили на участке 8,5 км. Массу артиллерии по очереди нацеливали по квадратам. Проутюжили один — брались за следующий. По графику засыпали обычными, химическими снарядами, обрабатывали минометами. Эскадрильи самолетов бомбили объекты в тылах. Артподготовка длилась короче, чем у французов и англичан, 9 часов. Но существующая и строящаяся французские позиции превратились в месиво. В 16 часов огонь перенесли в глубину, и пошла пехота.
Ее действия тоже распланировали до мелочей. Немцы переняли французскую тактику «волн цепей», но усовершенствовали ее. Ввели метод «ускоренной атаки». Артиллерия шаг за шагом разрушает позиции, а пехота занимает. Впереди высылались разведгруппы по 50 солдат — проверять, нет ли недобитых огневых точек. За ними двигались цепи. В первой волне гренадеры с ручными гранатами и саперы — резать проволоку, где она уцелела. Во второй волне — огнеметы. Но педантичное регламентирование лишило немцев явной победы. Пехота заняла первую позицию и остановилась. По приказу, идти дальше требовалось после разведки и новой артподготовки. Хотя никакой обороны впереди уже не осталось, уцелевшие защитники были полностью деморализованы. Ночью снова грянула артиллерия. За эти сутки она выпустила 2 млн снарядов. Селения исчезли с лица земли, леса превратились в нагромождения бревен.
22 февраля немцы перешли в общее наступление, только сейчас предписывалось двигаться без остановок, как можно дальше. Но момент был упущен. Французы успели выйти из шока, спешно подводили резервы. Неприятеля встретили огнем, контратаками. Германцы повторили и чужую ошибку, взяли слишком узкий участок прорыва. В стороне от него французская артиллерия не была уничтожена, расстреливала с флангов. Подали голос орудия фортов, еще оставшихся не разоруженными. А сами же немцы, разворотив ливнем снарядов траншеи и блиндажи, понаделали французам новые укрытия. Все вокруг покрывали воронки, завалы кирпича и деревьев. Атакующим они мешали, не так-то легко лезть цепью через завалы и ямы. Но группы уцелевших французов прятались в воронках и руинах, стреляли.
Эти узелки обороны были слабыми, зато многочисленными. Пули летели внезапно, с непредсказуемых направлений, и спереди, и сзади. Если подходило подкрепление, оно быстро соединяло воронки между собой, и возникала линия окопов. Немецкие командиры отреагировали быстро, тоже стали действовать не цепями, а группами, создавать штурмовые отряды из 1–3 отделений пехоты с минометом, пулеметом или огнеметами. 25 февраля они захватили важнейший форт Дуомон — те самые полсотни артиллеристов, которые в нем оборонялись, измучились несколькими сутками сражения и крепко спали. Прислать им подмогу начальство не догадалось. К ним влезли ночью и взяли без единого выстрела.
Но французы уже подводили крупные силы. Под Верденом развернулись 2 корпуса, из Лотарингии снимали еще 4. Они объединялись в новую 2-ю армию генерала Петэна. Минует 24 года, и он сдаст Францию гитлеровцам, однако в 1916 г. Петэн был настроен куда более решительно, выдвинул лозунг «они не пройдут». Немцы рассчитали возможности железных дорог, но забыли, что у французов много автотранспорта. Сюда собрали 3900 машин, и они подвозили солдат. Германские войска повторяли артиллерийские удары, однако продвижение застопорилось.
А французское правительство и командование опять взывали о помощи к России. Жоффр даже вспомнил о решениях межсоюзнической конференции в Шантильи, что союзники обязаны помогать друг другу в беде, хотя эти решения принимались по настоянию русских, а сам Жоффр противился им, исключил из пунктов конкретные обязательства. Французский посол Палеолог бросил игрища с русской оппозицией и околачивался в царской приемной, умолял о поддержке. Николай II разводил руками, объяснял, что выпали большие снега, наступление нельзя начать раньше, чем через 5–6 недель. Лишь когда союзникам стало совсем туго, Ставка пришла к выводу, что все же придется их выручать. Невзирая ни на какие погодные условия, начала готовить наступление. На Западном фронте Эверта на участке 2-й армии создавалась группа генерала Плешкова, предусматривался удар возле озера Нарочь. На Северном фронте Куропаткин должен был нанести удары с Якобштадтского и Двинского плацдармов.
Между тем под Верденом немцы застряли, сходились с французами в кровопролитных лобовых боях. Но германское командование изменило планы. Решило прорываться не на правом берегу Мааса, а на левом, в обход главных укреплений Вердена. Углубиться в расположение французов и перерезать шоссе из Бар-ле-Дюка, единственную дорогу, связывавшую Верден с тылом, по которой подвозились войска и боеприпасы. Перегруппировались, и 5 марта ураганы огня обрушились на позиции французов к западу от крепости. Снова перемешали с землей первые линии окопов, поднялась пехота. Ключевое положение на этом участке занимали две высоты — 304 и Морт-Ом, преграждали немцам путь в глубину обороны. Французы жестоко сопротивлялись. Германские солдаты упорно, метр за метром прогрызали позиции. За 2 недели заняли подступы к высотам. Подтянули артиллерию и резервы для решающего броска… Но расчеты внезапно перечеркнулись, телеграф принес потрясшее всех известие: русские перешли в наступление!
Операция Западного и Северного фронтов организовывалась очень спешно, еще не все силы успели сосредоточиться. Однако 18 марта ударила мощная артподготовка, наши солдаты устремились в атаки. Своего опыта прорыва позиционной обороны еще не было, использовали французский и германский. По приказу Ставки был переведен на русский язык немецкий учебник «Прорыв линии фронта противника». Но союзники и противники тоже еще толком не умели прорывать оборону. Наряду с их достижениями наши войска переняли ошибки. Выбрали для ударов узкие участки, пустили солдат волнами цепей с небольшими интервалами. Подходили соединения из второго эшелона, и им вслед за атакующими нужно было идти по узким пробитым коридорам, их косили с флангов германские снаряды.