...В Москву оперативная группа полковника Чернышова вылетела в полном составе. Олег Муромцев, узнав, что его товарищи возвращаются в Москву, настоял на своей досрочной выписке. Лечащий врач Олега не стал против этого возражать, так как видел, что выздоровление раненого идет вполне успешно и даже быстрее, чем предполагалось. При выписке из госпиталя Олег получил месячный больничный, но в течение всего полета уговаривал Чернышова разрешить ему приступить к работе сразу по возвращении в Москву.
– Я ведь не отказываюсь от больничного, – говорил Олег Чернышову. – Я только прошу разрешить мне закончить начатое дело. А больничный я отгуляю, как только мы вернем баллон с отравляющим газом. Павел Андреевич, почему вы отказываетесь от моей помощи? Я ведь не калека, прикованный к постели. И голова у меня соображает не хуже, чем раньше.
В конце полета Чернышов сдался:
– Ладно. Но от оперативной работы я тебя временно отстраняю. Никаких погонь и перестрелок. Будешь осуществлять связь нашей группы с информационно-аналитическим отделом. Уверен, помощь аналитиков нам в этом деле понадобится.
Услышав, что его временно отстраняют от оперативной работы, Олег состроил недовольную мину.
– Да-да, именно так, – подтвердил свои слова Чернышов. – При первом же нарушении моего приказа немедленно пойдешь на больничный.
Артем Ветров, слышавший весь разговор между Муромцевым и Чернышовым, ободряюще ткнул Олега кулаком в бок и показал ему большой палец. До последнего момента Артем не верил, что Чернышов вообще разрешит Муромцеву продолжать работу по делу.
Примерно в то же время, когда Чернышов проводил совещание с оперативным составом Пятигорска, начальник Управления по борьбе с терроризмом ФСБ России генерал Локтионов ставил задачу своим сотрудникам. По расчетам Локтионова, преступники, захватившие баллон с химическим оружием и направляющиеся с ним к Москве, уже к вечеру могли достигнуть Московской области. Все говорило за то, что преступникам удастся преодолеть это расстояние без осложнений. Слишком мало шансов было у органов безопасности перехватить и обезвредить преступников на пути к Москве. Локтионов не стал распылять силы Управления по борьбе с терроризмом. Все усилия он сосредоточил на том, чтобы не пропустить преступников в столицу.
Уже давно в Московской области не проводилось такой крупномасштабной операции. Локтионов постарался перекрыть абсолютно все дороги, ведущие к столице. Для того чтобы этого добиться, потребовалось привлечь к заградительным мероприятиям дивизию внутренних войск имени Дзержинского. Разрешение на это мог дать только Совет безопасности. Секретарь Совета безопасности собрал экстренное заседание. И все члены Совета единогласно проголосовали за привлечение дивизии внутренних войск к поисково-заградительным мероприятиям, проводимым Управлением по борьбе с терроризмом. Все понимали, какую угрозу для жителей столицы могут представлять тридцать литров отравляющего газа «VX». Кроме того, директор Федеральной службы безопасности издал дополнительный приказ, по которому сотрудники Управления по борьбе с терроризмом и Московского территориального управления ФСБ переходили на усиленный режим несения службы.
Полковник Чернышов вошел в кабинет начальника управления в семнадцать тридцать.
– К сожалению, нет никакой новой информации о скрывающихся преступниках, – ответил на незаданный вопрос Чернышова генерал Локтионов.
Чернышов тяжело вздохнул. Он все-таки надеялся, что за время полета в Москву у Локтионова появится хоть какая-то обнадеживающая информация.
– Олег Николаевич, вот рапорт, о котором я говорил, – Чернышов протянул Локтионову лист с отпечатанным текстом.
– Я ознакомлюсь с ним позже, – генерал, не глядя, положил рапорт Чернышова на стол. – Сейчас в первую очередь необходимо разработать меры по розыску и захвату преступников, пока они еще не передали баллон с отравляющим газом своему заказчику. Какие у вас в связи с этим есть предложения?
– Необходимо выставить контрольные посты на всех дорогах, ведущих к Москве. Все посты ГИБДД должны быть усилены оперативными сотрудниками ФСБ, располагающими подробным описанием преступников. Кроме того, среди сотрудников, осуществляющих досмотр прибывающего в столицу автотранспорта на каждом посту, должен присутствовать представитель войск химической защиты с приборами, способными обнаруживать в воздухе наличие микрочастиц вещества «VX». Еще желательно направить на каждый пост проводника со служебно-розыскной собакой. Если представителями войск химической защиты и проводниками со служебно-розыскными собаками усилить все выставляемые посты не удастся, необходимо направить их хотя бы на стационарные посты ГИБДД в пределах стакилометровой зоны вокруг Москвы, – необходимые поисково-заградительные мероприятия Чернышов продумал еще в самолете на пути в Москву и сейчас высказывал генералу Локтионову свои соображения.
Локтионов с интересом посмотрел на Чернышова, а потом сказал:
– Павел Андреевич, пожалуйста, поясните свою мысль насчет проводника со служебно-розыскной собакой. Ведь, насколько мне известно, газ «VX» не имеет запаха и, даже достигнув в воздухе смертельной концентрации, не улавливается обонянием.
– Присутствие служебно-розыскной собаки станет дополнительным раздражающим фактором для преступников. Досмотр машин с применением служебно-розыскных собак заставит преступников волноваться. А в таком состоянии они могут выдать себя. К тому же хорошо обученные собаки способны отыскивать оборудованные в автомобилях тайники с оружием, а мы как раз имеем дело с вооруженными преступниками.
– Резонно, – согласился Локтионов. – Мероприятия, о которых вы говорите, уже осуществляются. За исключением использования проводников со служебно-розыскными собаками. Но я немедленно отдам соответствующее распоряжение. Что, по вашему мнению, еще можно сделать, чтобы перехватить преступников?
– Преступники, с которыми мы имеем дело, – всего лишь курьеры. Им самим баллон с отравляющим газом не нужен, – рассуждая вслух, сказал Чернышов. – Доставив баллон, они вручат его заказчику. Следовательно, они должны где-то встретиться с ним, чтобы передать баллон и забрать деньги за свою работу. – Чернышов на секунду задумался и неожиданно спросил у Локтионова: – Удалось что-нибудь выяснить по Ильдару Набиеву?
Локтионов некоторое время молчал, а потом ответил:
– Удалось. Но боюсь, эти сведения мало что дадут вам, Павел Андреевич. Набиев появился в своем загородном доме восьмого марта. Сразу же организовал встречу с видными представителями чеченской московской диаспоры.
– Отмечал Международный день? – усмехнулся Чернышов. – Нехарактерно для чеченских мужчин.
– Да, – подтвердил Локтионов. – Тем более что женщин на этой встрече практически не было.
– Удалось установить, о чем шел разговор? – поинтересовался Чернышов.
– Ничего существенного. Обычные разговоры собирающихся за общим столом горских мужчин. Думаю, что, организуя эту встречу, Набиев хотел продемонстрировать, что совершенно не опасается нашей службы. Видимо, выяснил, что у нас нет никаких доказательств его связи с террористами, угрожавшими Пятигорску химическим оружием. С девятого марта Набиев активно занимается делами своего легального бизнеса. За это время у него не было никаких подозрительных контактов, ни личных, ни по телефону. Я, честно говоря, уже начинаю сомневаться, что переброску баллона с отравляющим газом в Москву организовал Набиев.
– По-другому просто не может быть, – возбужденно заявил Чернышов. – Только Набиев мог знать, что в горах Северного Кавказа остался баллон с ядовитым газом. И направленные за баллоном курьеры могли действовать лишь по его указанию.
– Павел Андреевич, давайте оставим эмоции и взглянем на факты. С момента появления Набиева в Москве за ним установлено самое тщательное наблюдение. Все его встречи фиксируются. Под постоянным прослушиванием находятся телефоны в его загородном доме, в его главном офисе, а также мобильные телефоны в машине и его личный. За все это время служба наружного наблюдения не выявила у Набиева ни одного подозрительного контакта. Правда, на приеме, который он организовал восьмого марта, присутствовал лидер чеченской криминальной группировки Джунгер Татаев. Но вряд ли Набиев разговаривал с ним о чем-то запрещенном при большом стечении народа. Ведь это только наши с вами предположения, что и на этот раз преступники действуют по указке Набиева. Если бы Набиев заказал им доставить баллон, то какой ему был смысл открыто появляться в Москве? Ведь Набиев наверняка понимал, что мы потеряли его след. Как бы Набиев ни собирался использовать баллон с отравляющим газом, ему гораздо выгоднее и безопаснее было бы находиться в тени, а не демонстративно разъезжать по Москве.
– И тем не менее, Олег Николаевич, я по-прежнему считаю, что за этим преступлением стоит Ильдар Набиев. А его демонстративные действия направлены на то, чтобы снять наши подозрения, – не согласился с начальником Чернышов.
– Павел Андреевич, я не собираюсь заставлять вас отказываться от своего мнения, – остановил Чернышова генерал Локтионов. – Но хочу, чтобы при выборе версий вы не ограничивались одним Ильдаром Набиевым. Завтра с утра я попрошу вас представить планы работы и по другим вариантам розыска. Мы больше не можем тратить столько сил и средств на одного Набиева.
– Хорошо, Олег Николаевич. Я представлю несколько вариантов дальнейшего розыска. Но прошу вас дать разрешение капитану Ветрову завтра поработать вместе с группой наружного наблюдения. Мне было бы крайне интересно мнение Ветрова о целесообразности дальнейшего наблюдения за Набиевым.
– У меня нет возражений. Если вы считаете это необходимым, пусть Ветров участвует в работе группы наружного наблюдения. Но ранее вы докладывали мне, что во время проведения операции в аэропорту Минеральных Вод капитан Ветров получил ранение.
– Да, это так. Но он уже оправился после ранения и вполне может продолжать службу.