Не поддерживает постоянных контактов ни с одной террористической организацией. В разное время сотрудничал с различными исламскими экстремистскими организациями Ближнего Востока. Основная специализация – взрывник. При осуществлении террористических актов предпочитает работать в одиночку или в паре. В совершенстве владеет индивидуальным стрелковым и холодным оружием. Предположительно кличку Кинжал получил за совершенную технику владения ножом. Особо опасен в ближнем бою. В рукопашной схватке может успешно вести бой одновременно с несколькими противниками. Изучил приемы маскировки и конспирации. Владеет различными способами изменения внешности. При выполнении заданий часто пользуется гримом. В связи с этим словесный портрет, особые приметы и индивидуальные особенности поведения до сих пор неизвестны.
За информацию, которая будет способствовать задержанию террориста, спецслужбами Индии и Израиля объявлены крупные денежные награды».
– Да, серьезный противник, – прочитав текст, заключил Чернышов. – Ни настоящего имени, ни примет.
– В списках особо опасных преступников, рассылаемых Интерполом, он стоит одним из первых, – ответил Муромцев.
Он так спешил, чтобы поскорее доставить ориентировку Интерпола! Но сейчас по реакции Чернышова Муромцев понял, что привезенная им информация в практическом розыске террориста малопригодна.
– Это все? – убирая листок с текстом к себе в карман, спросил Чернышов.
– Есть еще одна новость, – удрученно заметил Олег.
– Не тяни.
– В аналитическом отделе есть компьютерная программа для обработки портретных фотографий людей. Я попробовал ее на фотороботе, прилагаемом к розыскной ориентировке на одного из террористов. По заключению компьютера фоторобот составлен неверно. Точнее говоря, формы глаз, носа и рта не соответствуют друг другу. Я проконсультировался по этому поводу у начальника аналитического отдела. Так вот, Сергеев считает, что мы имели дело с измененной внешностью. А настоящие приметы террориста, арендовавшего в аэропорту машину, совсем другие.
Но на этот раз приметы и фоторобот вряд ли могли помочь для опознания террористов. Начальник информационно-аналитического отдела полковник Сергеев в своих выводах оказался абсолютно прав. Кинжал и Тарантул прилетели в Москву в гриме, который смыли в первый же день.
– Значит, у нас не остается ничего, кроме роста, – сделал вывод Чернышов.
На стадионе заиграла музыка: футбольный матч начинался.
– Павел Андреевич, игра уже начинается. Разрешите мне остаться? – обратился к Чернышову Олег Муромцев.
– Хорошо, но от меня ни на шаг, – неожиданно для Олега согласился Чернышов.
– Слушаюсь! – подражая Ветрову, ответил Муромцев и заулыбался.
Вместе с Олегом Муромцевым Павел Чернышов вернулся на стадион. Чернышов разрешил Муромцеву остаться, потому что в критические моменты ему всегда требовалась поддержка товарищей из своей оперативной группы. А сейчас наступил именно такой момент.
...На дорожки, идущие вокруг футбольного поля, выехали мотоциклисты. Они провезли перед трибунами флаги российских футбольных клубов. Потом с показательной программой выступили девушки-гимнастки из группы поддержки. И только после этого на поле вышли футболисты. К этому времени практически все места на трибунах уже были заполнены. Поток болельщиков, желающих попасть на стадион, значительно сократился.
Павел Чернышов по рации выслушал доклады начальников всех групп, задействованных в операции. Содержание всех докладов оказалось одним и тем же: подозрительных лиц или предметов не обнаружено. Но такие доклады не успокоили Чернышова. Он понял одно: перехватить террористов перед матчем не удалось. После того как Чернышов прочитал привезенную Муромцевым ориентировку Интерпола, он не сомневался, что террористы где-то рядом и уже приступили к исполнению своего дьявольского плана.
Прозвучал свисток главного арбитра. Отборочный матч чемпионата Европы между сборными России и Англии начался. Но Павел Чернышов смотрел не на футбольное поле, а на трибуны. Все мысли полковника занимали два вопроса: «Террористы, где они? Как они собираются нанести свой удар?»
...Кинжал и Тарантул тоже не следили за ходом футбольного матча. Их взоры были прикованы к выезду со стадиона, куда проследовали проезжавшие перед трибунами мотоциклисты.
– Пока все по плану, – заметил Тарантул.
– Конечно. Они же не зря проводили репетицию. Теперь они будут в точности придерживаться плана, – ответил Кинжал.
– Но мотоциклисты выезжали из другого прохода.
– Поэтому мы и здесь, чтобы узнать, откуда именно.
Оба террориста разговаривали вполголоса. Но такая предосторожность была напрасной. За ревом трибун их соседи все равно не могли разобрать, о чем они разговаривают и разговаривают ли вообще.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ. 24.03
Весь первый тайм футбольного матча Чернышов мучился вопросом: «Что, если террористы взорвут мину снаружи стадиона? Нет, – отвечал он сам себе. – Они не камикадзе, чтобы взрывать мину до того, как смогут уйти. Они – наемники и, значит, не собираются становиться добровольными жертвами и погибать вместе с остальными людьми. Они понимают, что любой оставленный без присмотра предмет вызовет подозрение и будет немедленно проверен. Мину нужно спрятать, чтобы до взрыва ее никто не обнаружил. Но все подходы к стадиону контролируются нашими патрульными группами. Оперативники не оставят без присмотра ни одного человека, который войдет в охраняемую зону. Незаметно спрятать мину снаружи практически невозможно. Итак, – пришел к выводу Чернышов, – террористы попытаются спрятать мину внутри спортивной арены. Здесь десятки тысяч людей, уследить за каждым невозможно. Но для этого нужно пронести мину на стадион. Как? Как они собираются это сделать?»
Свисток судьи ознаменовал окончание первого тайма. Поднялись со своих мест многочисленные болельщики. Кто-то хотел размять ноги, кто-то решил перекусить во время перерыва, а кому-то просто нужно было сходить в туалет. Кинжал и Тарантул также встали со своих мест. Опережая нерасторопных болельщиков, они начали быстро спускаться с трибуны. Но террористов не интересовали пиво и бутерброды. Они приступили к реализации заключительной части своего плана. В первом тайме они несколько раз вскакивали со своих мест и кричали во время острых моментов игры. Такого поведения требовала ситуация, и террористы добросовестно изображали активных болельщиков.
Павел Чернышов видел, как многочисленные группы зрителей потянулись к выходу со стадиона. «Террористы не стали взрывать мину во время первого тайма. Что это значит? – быстро соображал Чернышов. – Они запланировали взрыв на вторую половину игры. Значит, перед матчем и во время первого тайма террористы не могли пронести мину на стадион. Они попытаются сделать это в перерыве. Но почему? Ведь возвращающиеся после перерыва болельщики будут подвергаться точно такому же досмотру, что и перед началом матча. На что надеются террористы?»
– Олег, – обратился Чернышов к сидящему рядом Олегу Муромцеву, – тебе надо пронести мину на стадион. Когда ты попытаешься это сделать?
Муромцев тяжело вздохнул. Весь первый тайм он мучился тем же вопросом.
– Вот если бы заранее знать программу всего матча... – нерешительно ответил Олег.
В это время снова заиграла музыка. На поле выбежали девушки из группы поддержки и начали показывать акробатические номера. Чернышов посмотрел на девушек, потом на Олега и, излагая свою мысль, сказал:
– А знаешь, Олег, ты, наверное, прав. Программа матча обязательно должна существовать.
Полковник Чернышов встал со своего места и в сопровождении Олега Муромцева направился на трибуну, где расположился оргкомитет футбольного матча.
...Дима Щукин, водитель автохозяйства спортивного комплекса «Лужники», считал, что ему крупно повезло. Совершенно бесплатно он сумел попасть на такой грандиозный матч. Конечно, как работник спортивного комплекса, Дмитрий мог достать билет на футбол. Однако билет стоил недешево, а лишних денег у Дмитрия не было. Но сейчас Дима находился на матче не в качестве болельщика, а как работник из обслуживающего персонала. Хотя вся работа Дмитрия заключалась в том, чтобы во время перерыва между таймами два раза объехать вокруг футбольного поля на машине, на которой были установлены рекламные щиты концерна «Фольксваген», официального спонсора сборной России по футболу. А во время игры Дима мог наслаждаться зрелищем и от души поболеть за свою команду, что он и делал. Но вот первый тайм закончился, и Дима отправился за своим рекламным автомобилем. Сейчас он думал только о том, как побыстрее выполнить поручение, поставить машину в гараж и успеть вернуться на стадион еще до начала второго тайма.
Дима спешил. Чуть не бегом он добрался до гаража, завел машину и выехал на ведущую к Центральному стадиону аллею. Дима рассчитывал, что в это время аллея будет пуста, так как все болельщики и работники Лужников соберутся на стадионе. Но только Дима развил приличную скорость, как на дорогу перед его машиной выскочил человек в кожаной куртке байкера. «Пьяный, вот и лезет прямо под колеса», – со злостью подумал Дима, едва успев затормозить.
– Ты что, совсем соображать перестал?! – закричал Дима пьяному парню, высунувшись из кабины.
В этот момент правая дверь машины распахнулась, и в кабину нырнул второй человек.
– Э, ты что? – недоуменно и испуганно спросил Дима.
Человек, запрыгнувший в кабину, бросился к нему и мгновенно зажал левой рукой рот и нос Димы. Пальцами правой руки он чиркнул Диму по горлу. Дима Щукин не смог увидеть резаную рану на своей шее. Он только почувствовал резкую боль, словно прикоснулся горлом к раскаленному железу. Тут же сознание его помутилось. Перед глазами появилась серая дымка, которая мгновенно сгустилась и превратилась в сплошную черноту. Вместе со зрением исчезли и звуки окружающего мира. Дима Щукин провалился в холодную пустоту. Он умер через три секунды после того, как Кинжал бритвенным лезвием, зажатым между средним и указательным пальцем, перерезал ему горло.