Маша забилась в угол дивана:
– Не надо…
– У меня нет выхода, – Шатов снял пистолет с предохранителя и передернул затвор.
– Не надо… Я скажу! Я все скажу! Не надо стрелять.
– Тоже верно, – кивнул Шатов, присаживаясь возле Маши на диван, – зачем стрелять? Выстрел могут услышать, начнется паника. Прибежит еще кто-нибудь, опять придется мочить… Я тебя лучше придушу…
– Миленький, хороший, не надо, – торопливо запричитала Маша, – я что хочешь… Хочешь, бабки дам… Или… Я обслужу! По первому классу!
– Не то настроение, извини. У меня очень мало времени. Мне не нужны ни деньги, ни услуги шалавы с ушибленным лицом. Мне нужна информация. Договоримся?
– Да, да, договоримся. Я скажу… Только я мало что знаю… Сашка Фроленков…
– Так ты знаешь Александра Фроленкова?
– Немного. Я тут почти всех знала. И его тоже. Он иногда здесь подрабатывал…
– Гомик, что ли?
– Нет. Там, иногда его вызвали третьим. Иногда баба заказывала пацана…
– У вас тут широкий спектр услуг.
– Ага… Да, – Маша торопливо закивала, – мы все… Я все, что хочешь, могу… сделаю. Скажи только…
– Я уже говорил – некогда. Не отвлекайся.
– Хорошо. Сашка наркоту начал в общаге сбывать. Прямо тут. Я у своих девок нашла траву. Вначале просто дала им просраться. А потом… Потом одна дура обширялась чуть не до смерти. Я сказала…
– Кому?
– Олегу вот. Ему, – Маша ткнула пальцем в сторону лежащего сержанта.
– Он что, главный?
– Нет, он пошел к главному. Олега предупредили, но он был дурной, решил, что это не серьезно… – Маша замолчала.
– Не молчи, милая, – напомнил Шатов.
– Ну и пятого числа, вечером, к нему поднялись…
– Кто?
– Не знаю. Правда, не знаю! Не знаю! – закричала Маша, видя, что Шатов не верит. – Олег туда пошел, потом вернулся, сказал, что с Сашкой хотят поговорить… А через десять минут Альбина…
– Кто?
– Альбина, дежурная, пришла и сказала, что Фроленков из окна выпал.
– И все?
– Все, честно.
Застонал охранник.
– Ты смотри, живой, – сказал Шатов, – придется добить. Вначале разнесем ему голову через подушку, чтобы без шума. Потом разденем, насколько можно. Следом за этим выстрелим в голову тебе и вложим оружие в мертвую ручку. Вы занимались любовью с охранником, ты нацепила ему наручники для остроты ощущений, а потом не удержалась и грохнула…
– Ты чего? Я же все сказала! – Маша попыталась вскочить, но Шатов схватил ее за волосы и бросил на диван.
– Ты мне до сих пор не сказала, кто отдал приказ грохнуть Фроленкова. Кто? Кто хозяин борделя, и кто крыша? Быстро!
– Я не могу, не могу. Они меня замочат, как Сашку. Пожалуйста, не нужно. Ну пожалуйста… Не нужно меня убивать… Миленький…
Шатов встал с дивана. Постоял несколько секунд с закрытыми глазами.
Охранник снова застонал, попытался перекатиться на спину.
– Жить хочешь? – спросил Шатов у мадам.
– Конечно!
– Даю тебе шанс. Сделаешь все в точности – выживешь. Не так – подохнешь. Не сегодня, так завтра. Поняла?
– Да.
– Я сейчас уйду. Ты приведешь своего приятеля в чувство и объяснишь ему, что приходил человек, который очень интересовался Фроленковым. И что человек этот очень обижен на то, что Саша умер. Запоминаешь?
– Да-да…
– Если хотите оба выжить, лучше молчите. Лучше скажите, что он поскользнулся на ступеньках, а ты… Ну, нарвалась на садиста, любителя помучить партнершу.
– Я все скажу как надо, все! – торопливо выкрикнула Маша. – Как надо.
– Очень хорошо.
Шатов огляделся. Несколько раз передернул затвор пистолета. Вылетевшие патроны разлетелись по комнате. Мадам вздрагивала при каждом щелчке затвора, втягивая голову в плечи.
– Носовой платочек есть? – спросил Шатов.
– Что? – испуганно вскинулась Маша.
– Не важно, – Шатов вынул из кармана брюк свой носовичок, тщательно обтер пистолет.
К чему он еще в комнате прикасался? К двери? Тоже нужно вытереть отпечатки.
Пистолет пусть лучше останется здесь. Если мадам сумеет убедить сержанта никому не рассказывать о случившемся, то лучше пусть оружие будет у мента. Чтобы не возникало лишних вопросов. Табельное оружие, то – се… Кстати, то, что сержант дежурить в борделе с табельным оружием должно стать лишним поводом для размышлений.
– Ладно, мне пора, – сказал Шатов.
– До свидания, – пролепетала мадам, в которой уже не осталось ни грамма первоначальной сексуальности.
И в воздухе пахло не пороком и развратом, а животным ужасом.
– Дай тебе Бог, чтобы мы больше не встречались. И сержанту Слащеву скажи, что я его координаты запомнил. Продажные менты тоже ведь люди и могут умереть совсем неожиданно.
На лестнице Шатов не встретился ни с кем. Дежурная Альбина что-то сказала ему вроде «до встречи». Шатов, не задерживаясь, вышел на улицу.
Жарко. Комок подкатил к горлу.
Шатов быстрым шагом прошел к небольшому скверику в стороне от общежития.
Господи, хреново-то как!
Судорога согнула тело Шатова. Он оперся о дерево рукой. Спазм сжал желудок. Как все плохо! Он чудом выдержал все это. Еще спазм…
Шатова стошнило.
Как он не сорвался там, в борделе?
Желудок был почти пустой, и Шатово рвало желчью. Он ударил женщину, он чуть не убил человека. Он снова вляпался в мерзость. Ему недостаточно того, что кто-то уже хочет убить Шатова. Он раз за разом…
Руки и ноги разом ослабли, стали ватными.
Не свалиться. Теперь нужно не свалиться и побыстрее уйти отсюда. Неизвестно, как себя поведут Маша и очухавшийся сержант.
Будем надеяться, что они испугались. Или хотя бы не запомнили его слишком подробно.
Нужно уходить.
Холодно-то как!
Нужно уходить.
Шатов двинулся по направлению к проспекту Индустрии, но опомнился. Не хватало еще привести кого-нибудь к себе.
Нужно спуститься к Клыковской, сесть на трамвай и доехать до Центрального рынка. А оттуда…
По рынку гулять он больше не будет. Оттуда он пойдет погулять по улице Карла Маркса – она не страдает многолюдностью даже днем – внимательно осмотрится и пойдет в гости к майору Быкову.
Нельзя поддаваться слабости. Нужно все закончить побыстрее. Получить из рук Арсения Ильича индульгенцию и уехать отдыхать. На Юг. А потом вернуться и найти себе другую работу. Не в журналистике. Не дай Бог, в журналистике.
Глава 6
Майор Александр Быков трепаться с Шатовым был совершенно не расположен.
– Понимаешь, брат, дела. Совсем замотался, – сообщил Быков после рукопожатия, – через двадцать минут должен быть в другом конце города.
Шатов, не говоря ни слова, сел к письменному столу майора. Уговаривать майора было бессмысленно. Быков относился к той категории мужиков, которые терпеть не могут уговоров и требований. Он мог разбиться в лепешку, выполняя малейшую просьбу, но мог послать ко всем чертям нытика. Быков должен был сам захотеть помочь. Тогда бы нашлось и время, и возможности.
Быков собирал со стола бумаги, быстро пересматривал и некоторые отправлял в корзину для мусора, некоторые – в сейф, а некоторые – в портфель. При этом он, старательно избегая смотреть на Шатова, беспрестанно перемещался по кабинету и говорил:
– Начальство совсем озверело. Что ни день – новые фокусы. Месячник, операция, соревнование, конкурс… И везде должен быть я, чтобы освещать, информировать и отгонять вашего брата от наших дел.
Шатов демонстративно промолчал, разглядывая ногти на руках. Быкова он знал давно и сотрудничать с ним умел.
– Вашего брата – журналиста, – уточнил зачем-то Быков, – ваши тоже с ума посходили. Каждый божий день – дайте информацию, дайте информацию.
Пауза. Быстрый взгляд Быкова в сторону Шатова. Снова пауза.
– Ага, – продолжил майор, – хотя ваших тоже можно понять. Лето, никаких новостей, кроме криминала. Политики отдыхают, производство – отдыхает. Выборов нет. Вот мы и должны заполнять этот… информационный вакуум.
Быков защелкнул портфель и задумчиво оглядел кабинет, минуя взглядом посетителя:
– Вроде бы все…
Шатов достал из кармана ручку и принялся чертить бессмысленные загогулины на листе бумаги, лежавшем на столе.
Быков потоптался:
– Гм-м.
Шатов закончил заковыристый вензель и принялся аккуратно заштриховывать его петельки.
– Жень… – неуверенно протянул Быков.
– А?
– Мне это…
– Я знаю, нужно бежать.
Быков шумно выдохнул.
Пауза.
Наконец, Быков не выдержал:
– Чего ты хотел? Только быстрее – у меня нет времени.
– Мазаев Андрей Павлович, сорок три года. Ночь с третьего на четвертого мая этого года. Октябрьский район. Автокатастрофа. Погиб.
– Ну?
– Мне нужны подробности, – медленно сказал Шатов, – мне нужны самые мелкие подробности.
Быков глянул на ручные часы, почесал бровь:
– Давай завтра? Я поговорю с ребятами…
Шатов молча покачал головой.
– Твою мать!– Быков подошел к столу, снял с телефона трубку и быстро набрал номер. – Разбаловал я тебя на свою голову. Черт!
Быков хлопнул ладонью по телефону и снова набрал номер.
– Треплются, гады, – Быков бросил трубку на аппарат, снова посмотрел на часы, – пошли со мной.
– Куда? – вставая со стула, спросил Шатов.
– В задницу.
– В чью?
– В нашу, в нашу, – успокоил Быков, закрывая кабинет на ключ, – в следственный отдел отведу. С ними потолкуй. А мне – некогда.
В следственном отделе находился капитан. Капитан весело болтал по телефону, на Быкова отреагировал неопределенным взмахом руки. Шатова проигнорировал совсем.
– И что мы будем делать вечером? – спросил капитан в телефонную трубку.
Быков подошел к столу, нагнулся и выдернул из розетки телефонный штепсель.
– Ты чего, Быков, охренел? – взвился капитан.
– Понимаешь, Миша, – ласковым голосом сказал Быков, – сейчас почти час дня, но перерыв еще не наступил. Со своими шалавами ты сможешь пообщаться и в свободное от работы время. Если ты когда-нибудь хочешь стать майором, научись отделять личное от служебного. Хотя бы в присутствии прессы.