— Да вы входите, не на пороге же говорить. Я-то так поняла, что заявление только через трое суток писать можно. А что из милиции придут, меня не предупредили.
Я неловко разделся и прошёл в комнату, чувствуя себя обманщиком. Что ж, то, что мне предстояло выяснить, было важнее чувств.
Анна Васильевна, изложите, пожалуйста, суть вашего заявления, — начал я, присев за стол и стараясь говорить казённым языком, чтобы не возбудить ненароком подозрения у доверчивой хозяйки.
— Так ведь Коля, сынок, пропал, — она принялась сморкаться в платок.
— При каких обстоятельствах? — мягко подтолкнул я её к продолжению разговора.
— Он по пятницам с друзьями на дискотеку ходит. Дело молодое, семнадцать лет ведь, хочется погулять. Может, и выпивают там, но домой он приходит трезвый, по крайней мере, не шатается. Возвращался обычно в час-два ночи. В этот раз тоже собирался вернуться как обычно. Сказал только, что Инну проводит, и сразу домой. Инна — это его девушка. Второй год вместе.
— Это срок, — согласился я, солидно покачав головой.
— Вот и я говорю, — обрадованная установившимся взаимопониманием, продолжила она. — Но только ни в час ночи, ни в два он так домой и не появился. — Глаза её вновь увлажнились, и она потянулась к платку.
— У Инны не пытались что-нибудь выяснить?
— Ходила уже к ней, — махнула рукой хозяйка. — Говорит, проводил, как обычно, они ещё с полчаса в подъезде постояли. Но к часу она уже была дома. Да и не стал бы он дольше задерживаться. Мы с утра собирались на дачу съездить, подготовить всё к весне.
Суббота ведь сегодня, выходной и у меня, и у него.
— Понятно, — ответил я, размышляя, о чём ещё должен спросить несчастную женщину.
— Скажите, а ночью вы ничего подозрительного рядом с домом не видели?
— Где? — удивилась она.
— Рядом с домом. Компания хулиганистая, например, не крутилась?
— Я точно ничего не видела. Колю обычно не жду, взрослый уже, сам ужин разогревает. Устала после работы, спать рано легла, а что во дворе делалось, не знаю, не видела. Утром уже хватилась, что сына до сих пор нет, и побежала в милицию. Скажите, а вы теперь будете его искать?
— Буду, — твёрдо пообещал я, имея в виду не милицию, а себя. — Но заявление вы всё равно напишите послезавтра, если сын не объявится.
— А насчёт того, что ночью творилось, это вам лучше у Антоновны поинтересоваться, — сказала Буланина.
— Кто это?
— Антоновна? Соседка по подъезду. Только живёт на первом этаже и окна у неё как раз во двор выходят. Ей уже восьмой десяток пошёл, бессонница, вот и сидит у окошка дни и ночи напролёт. Летом ещё выходит, со старушками посидеть на лавочке, а сейчас уже холодно, она всё больше дома.
— Зайду, — пообещал я, внутренне поморщившись при мысли о перспективе общаться с какой-нибудь выжившей из ума старухой, капризной и своенравной.
— Она хоть и в возрасте уже, но рассудком не ослабла и видит хорошо, — заметила хозяйка мои сомнения.
— Хорошо, — кивнул я, прощаясь.
Антоновна, вопреки ожиданиям, оказалась весьма милой и проворной старушкой. Первым делом она принялась поить меня чаем с вареньем. Я не стал долго отказываться и скоро уже сидел за столом, слушая историю её семейства, начиная с деда и заканчивая правнуком. Признаюсь, я сладкоежка, поэтому процедура знакомства с родословной Антоновны прошла для меня не очень болезненно. Напившись чаю, я попросил разрешения закурить.
— Кури, сынок, кури, — ответила она. — Мой-то тоже любил подымить. Убили его в сорок четвёртом.
— Варвара Антоновна, — начал я. — Мне сказали, что вы по ночам страдаете бессонницей. Следовательно, могли видеть что-нибудь необычное в вашем дворе прошедшей ночью, что привлекло бы ваше внимание.
— Необычное? — задумалась старушка. — Да нет, вроде бы. Вот только… Показалось мне, что «скорая» во дворе больно долго стоит.
— «Скорая»? — вздрогнул я.
— Ага, — закивала она. — Я ещё удивилась, помню. Подъехали вроде как на вызов, а врач из машины даже не вышел. Так и простояли битый час.
— В какое время это было? — уточнил я.
— Приехали они, надо думать, где-то в половине второго, я как раз собралась таблетки пить. Диабет у меня, — доверительно сообщила мне Антоновна. — А уехали, получается, в начале третьего.
Да, рассудок у бабульки и в самом деле сохранился отменно, подумал я, глядя на неё с искренним уважением.
— А врач, говорите, так и не вышел из машины?
— В том-то и дело. Я в нашем дворе всех старух и стариков знаю, кто чем болеет, тоже для меня не секрет. Увидела «скорую», и давай смотреть: к кому приехали? А они как остановились, так и стояли всё время. Водитель даже мотор не выключил, бензина, наверное, пропасть спалил, вертопрах.
— Потом куда она поехала, эта «скорая»? — продолжал допытываться я.
— Откуда ж мне знать? — ответила старушка. — Выехали со двора, а куда — не видела, не скажу.
— Что ж, и на том спасибо, Варвара Антоновна. Вы мне очень помогли своим рассказом. Спасибо за чай, всё было очень вкусно.
Попрощавшись и получив приглашение заглянуть ещё как-нибудь на огонёк, я вышел на улицу. Опять в поле моего зрения попала «скорая», экипаж которой ведёт себя более чем странно. В указанное Антоновной время суток обстановка с вызовом «скорой» всегда напряжённая, машины мечутся по городу в поисках нужных адресов. Представить себе, что какой-то экипаж в «час пик» спокойно отстаивался где-то в тихом дворе, я не мог. Не та ли это машина, что попалась мне в больнице, когда разгуливала сама по себе, как весенний кот?
Вернувшись домой, я первым делом набрал номер дядя Паши. На работе трубку никто не брал, пришлось звонить домой.
— Да?
Судя по всему, я оторвал его от обеда.
— Приятного аппетита, дядя Паша, — пожелал я.
— Санька? Подъезжай к нам, как раз к пирогу успеешь, — гостеприимно предложил он.
— Спасибо, как-нибудь в другой раз. Что там насчёт номера машины «скорой помощи», который я дал утром? Что-нибудь выяснили?
— Ты, случаем, ничего не напутал? Я проверил, такого в городе не зарегистрировано. И машины такой нет на станции «скорой помощи».
— Вот как, — протянул я. — Да нет, вроде ничего не напутал.
— Слушай, а что с этой машиной не так?
— Я не уверен, но думаю, что, найдя её и побеседовав с водителем, можно будет пролить свет на некоторые случаи исчезновения людей.
— Что ты этим хочешь сказать? — насторожился он.
— Только то, что сказал. Узнаю больше — дам знать.
Я положил трубку.
Итак, найти загадочную машину официальным путём не удалось. Жаль, мне всё больше хочется посмотреть на неё вблизи. Придётся пойти другим путём, как говаривал кучерявый тогда ещё вождь мирового пролетариата.
Закурив, я опять потянулся к телефону.
— Олег? Привет, это Махницкий.
— Рад слышать. Проблемы? — Горенец, как всегда, немногословен.
— Хотелось бы увидеться и обсудить кое-что.
— Где и когда?
— Часиков в семь. А где — выбирай сам.
— Время подходит. А место… Давай в «Мельнице». И тебе недалеко, и мне удобно. Тем более, с тобой один человек хочет побеседовать. Сегодня и встретитесь, — усмехнулся он.
— Что за человек? — спросил я, чувствуя какой-то подвох.
— Увидишь. Да вы уже знакомы, так что не переживай. До вечера.
Я задумчиво посмотрел на телефонную трубку, стонущую гудками отбоя, словно она могла дать мне ответ и объяснить все недоговорки Горенца. Потом вздохнул и отправился разогревать обед.
Поев, я вымыл посуду, заварил крепкий чай и с сигаретой в руках устроился в кресле. Наташа, наверное, уже не только сменилась с дежурства, но и успела выспаться. Я набрал её номер.
— Алло? — к телефону подошёл её брат.
— Лёша, это Махницкий. Наташа проснулась уже?
— Лучше б спала.
— Что так? — удивился я.
— Чихает и кашляет на весь дом, кошмар какой-то.
— Ну, это скоро пройдёт, — заверил я.
— Вряд ли, — недоверчиво протянул он.
— Позови её, пожалуйста, к телефону, — попросил я.
— Ладно. Тем более, она сама уже к трубке лезет.
Послышалась возня, и Наташкин голос, ещё больше охрипший со вчерашнего дня, спросил:
— Саша, ты?
— Ага. Как самочувствие?
— Хорошо. Я уже почти выздоровела.
Её ответ как-то слабо вязался со словами брата, и я усомнился:
— Ой ли? Почему тогда сипишь, как старый граммофон?
— Остаточные явления. Увидимся сегодня? Давай куда-нибудь сходим.
— Не знаю, прилично ли появляться на людях в обществе дамы, которая чихает, кашляет и в довершение всего хрипит, как заправский грузчик из винно-водочного магазина.
— Да ну тебя. Как целоваться вчера — так мой голос тебе не помешал…
— Что? — возмутился я. — Не надо путать работу с удовольствием. Если я тебя и поцеловал, то чисто случайно, а сам поцелуй был товарищеским.
— Вот как? А мне показалось, что тебе понравилось.
— Только показалось, — парировал я. — Так что сиди дома. Вечерком, если будешь хорошо себя вести, позвоню ещё раз. Пока.
Оставив Наташку болеть в одиночестве, я растянулся на диване. Печень ещё побаливала, заставляя меня болезненно морщиться. Да, что ни говори, недооценил я Гнома. Надо было сразу понять, почувствовать, что он не тот хищник, который, укусив раз, выпустит жертву. Что последует теперь? Я долго лежал, глядя в потолок и куря сигарету за сигаретой, пока комната не наполнилась сизым дымом. Однако выхода из сложившейся ситуации так и не нашёл. Что бы ни случилось, решил я, не стоит запугивать себя возможными неприятностями. Две атаки Лёвы я уже отбил, бог даст, и дальше буду действовать не хуже. С этой мыслью я встал и, подойдя к окну, распахнул форточку. Струя свежего воздуха ворвалась в комнату, разметав клубы табачного дыма, и на душе стало легче. Взглянув на часы, я начал собираться на встречу с Олегом.
Подъехав к «Мельнице», я остановился, разглядывая место предстоящей встречи. Внешне ресторан ничуть не уступал респектабельному «Слиму».