— Пора убираться отсюда, — решил я, выползая на свежий воздух и судорожно вдыхая его бодрящий аромат. В руке я держал смоченную в бензине тряпку. Потом чиркнул зажигалкой, швырнул клубок пламени внутрь гаража и рывком преодолел расстояние, отделяющее меня от особнячка.
Грохот взрыва слился с ослепительно яркой вспышкой за спиной. Я упал на землю, прикрыв голову руками, и какое-то время ничего не слышал. Затем приподнялся и увидел суетливо размахивающих руками охранников. Отсветы пожара падали на них, окрашивая фигуры людей в чёрно-красные тона. Однако долго лежать здесь было нельзя. Через несколько минут шок у них пройдёт, и они начнут искать причины произошедшего.
Свалить всё на кошку вряд ли удастся, усмехнулся я, и принялся очень осторожно карабкаться вверх по стене.
На втором этаже багровело бликами неприкрытое окно. Добраться до цели оказалось не так-то легко. Хваленые фирменные кроссовки чуть не подвели меня, ежеминутно соскальзывая со стены. Едва не сорвавшись, я добрался до цели, подтянулся и нырнул в тёмный проём окна.
Некоторое время я сидел на полу, стараясь отдышаться и слушая, как гулко колотится сердце. Потом встал на ноги и двинулся вглубь дома на поиски Гнома. Побродив немного, я попал в комнату, где не так давно беседовали Лёва и Моргун. Очень похоже на кабинет. По крайней мере, здесь были большой стол красного дерева, массивные кожаные кресла, компьютер с принтером и шкаф, в котором аккуратными рядами выстроились немногочисленные папки с бумагами.
Я начал с ящиков стола, бесцеремонно взламывая их один за другим, но ничего интересного не обнаружил. Какая-то торговая документация, решил я, направляясь к шкафу.
К сожалению, в папках тоже не нашлось ничего, достойного внимания. Я огляделся по сторонам, выискивая возможные тайники. Так, что здесь у нас, за картиной?
Под работой неизвестного живописца притаился увесистый свёрток. Надорвав плотную бумагу, я увидел плотные пачки рисунков, автор которых мне был хорошо известен. Правительство США обожает развлекаться, выпуская такие вот зелёные бумажки с портретами своих президентов.
— Тысяч двадцать будет, — оценил я про себя содержимое свёртка.
— А ну, положи обратно! — прохрипел кто-то у меня за спиной.
Я выронил из рук деньги и медленно обернулся. На пороге стоял Лёва, а в руках у него был устрашающих размеров револьвер. Надо ли говорить, что целился он отнюдь не в потолок.
— «Кольт», — уважительно протянул я, не в силах оторвать взгляд от чёрного зрачка револьвера.
— Не твоё дело, гад. Ты как сюда попал, а? Я как чувствовал, что от тебя хорошего ждать не приходится. Твоих рук дело? — он махнул в сторону гаража, где его подчинённые безуспешно пытались погасить огонь.
— Моих, — скромно признал я.
— А в сумке что? Ещё что-то стырить успел? Давай, доставай всё оттуда.
Я только сейчас вспомнил о сумке, висящей у меня за спиной. Вторая кошка оказалась на редкость терпеливой и не отвлекала моё внимание в последнее время.
— Там… — начал я.
— Без разговоров! Доставай, кому сказано!! — и Гном недвусмысленно завертел стволом.
Так ведь и выстрелить может ненароком, решил я, подчиняясь приказу и расстёгивая молнию. Похоже, я рано обвинил кошку в терпеливости.
Хитрое животное, оказывается, просто сидело в засаде. Как только моя рука появилась в зоне его видимости, в ткань комбинезону тут же вцепились зубы и когти мстительной твари. Я непроизвольно взмахнул рукой, пытаясь стряхнуть рассвирепевшего неприятеля. Мне это удалось.
Кошка оторвалась от меня, пересекла в воздухе всю комнату и, издав боевой клич, приземлилась на голову Гнома. Кто после этого заорал громче — Гном или кошка — судить не берусь. По-моему, оба старались на славу. Зверь при этом вовсе не собиралась расставаться с Лёвиной шевелюрой. Вцепившись в неё передними лапами, он задними лупил тем временем по лицу Гнома, уже окрасившемуся в красный цвет струйками крови.
— Убери её от меня немедленно!! — кричал Гном благим матом, вертясь на месте.
Каюсь, я ему не помог. Вместо этого полюбовался ещё секунду-другую душераздирающим зрелищем, распахнул окно и выглянул наружу.
Охранники, привлечённые воплями своего босса, побросали огнетушители и во всю прыть неслись к дому, доставая на ходу оружие.
Дождавшись, пока последний из них скроется за входной дверью, я прыгнул вниз. Потом, не теряя времени, побежал к стене, отыскивая разрыв в клубах проволоки. Ага, вот он. Пришлось применить уже отработанную методику и опять карабкаться по доске. Через минуту я мчался по ночному лесу, с трудом сдерживая смех при воспоминании о Лёвиных мучениях. Мотор ровно заурчал, и машина понеслась, высвечивая фарами причудливые тени склонившихся над дорогой деревьев. Под колёсами зашуршал асфальт шоссе, и я наконец перевёл дух.
Сунув в рот сигарету, я с наслаждением закурил. Что ж, Гном получил по заслугам. Надеюсь, и вся его банда будет вынуждена на время прекратить свою деятельность. Пока найдут новую «скорую», пока разберутся со мной… Последняя мысль стёрла улыбку с моего лица. Я развернулся и погнал машину прочь от города, в дачный посёлок.
Костина дача по-прежнему стояла на месте, подслеповато глядя старомодными ставнями окон по сторонам. Я распахнул отчаянно заскрипевшие створки ворот и загнал «Тойоту» во двор. В доме царил тот же беспорядок, который я уже видел в прошлый раз. Вздохнув, я начал было прибирать, но вскоре оставил это занятие.
Тут и к утру не разобраться, решил я. После чего выбрал для своего обитания одну из комнат, где стоял старенький продавленный диван, выгреб оттуда мусор и расположился с относительным комфортом. Потом предпринял попытку разыскать что-нибудь съестное. Но в подполе обнаружилась лишь банка огурцов, покрывшихся от старости плесенью, да несколько связок сушёных грибов. Домовитым хозяином Костю назвать было трудно. На кухне отыскалась лишь пыльная пачка заварки и несколько кусков окаменевшего сахара. Можно было, конечно, съездить в город за продуктами, но сама мысль о необходимости снова садиться руль пугала меня.
Я слишком устал. Поэтому, умывшись в бочке с дождевой водой, я вскипятил чай, бросил туда осколки раздробленного сахара и устроился на диванчике, прихлёбывая горько-сладкую жидкость и слушая ночные звуки.
Веки медленно, но верно слипались. Противиться усталости не было ни сил, ни смысла. Я повернулся на спину и тут же уснул.
Глава 9ХИРУРГ ВЫХОДИТ НА ТРОПУ ВОЙНЫ
Проснувшись на рассвете, я взглянул на часы и заторопился. Опаздывать на работу не хотелось. Достаточно будет уже того, что я появлюсь там небритым. Отросшая за сутки щетина неприятно кололась и раздражала, создавая ощущение неумытости.
Поплескавшись опять в бочке, я на скорую руку заварил чай, приглушил им неожиданно проснувшийся на свежем воздухе аппетит, сунул в рот сигарету и сел за руль. Потом, опомнившись, выскочил из машины и побежал обратно в дом переодеваться. Нечего сказать, хорош бы я был, заявись на работу в камуфляже!
Натянув брюки и свитер, я вернулся к машине и скоро уже мчался в город по утренней трассе, обгоняя попутчиков.
Первым, с кем я столкнулся, войдя в ординаторскую, был Хохлов. Сделав вид, что между нами ничего не произошло, он дружелюбно протянул руку:
— Доброе утро. Можно тебя на минутку?
Я отошёл вместе с ним в угол. Никто не обращал на нас внимания. Елена Анатольевна писала истории болезни, Павел Валентинович копошился в ящиках своего стола, наводя там порядок.
— Саша, я хотел перед тобой извиниться, — начал Хохлов. — Понимаешь, выпил лишнего, а до этого понервничал, вот меня и развезло. Чего я там наговорил то?
Я внимательно посмотрел на него. Внешне он был сама благожелательность, вот только злые огоньки в глубине глаз как-то не позволяли поверить, что он действительно ничего не помнит. Да и не настолько он был пьян в тот вечер. Помнит, всё помнит, подумал я. Забыть, как тебя чуть не размазали по стенке, сложно. Значит, хитрит Михалыч. Что же ему теперь от меня надо?
— Пустяки, о чём разговор, — хлопнул я его по плечу. — Чего между друзьями не бывает.
— Вот и славно, — обрадовался он. — Слушай, ты где вчера пропадал весь вечер? Я, понимаешь, звонил, звонил…
Ага, вот что тебе надо. Зашевелились, голубчики, обнаружив, что дома меня нет.
— Телефон, наверное, отключён был. Хотелось, знаешь ли, отоспаться после дежурства.
— Ах, вот как, — протянул Хохлов, явно сбитый с толку.
— Зачем звонил-то?
— Зачем? Серёжа с тобой хотел встретиться. Разговор у него к тебе есть.
— О чём?
— Откуда мне знать? Я, Саша, фигура незначительная. Так что ему ответить? Когда ты сможешь с ним встретиться? Может быть, сегодня?
Совсем за дурака меня держит. О чём нам с Моргуном разговаривать после вчерашнего?
— Давай сегодня, — серьёзно кивнул я.
— А где?
— Пусть сам решает. Я включу телефон, перезвони мне после работы, ладно?
— Хорошо, — Хохлов довольно потёр руки.
Наверное, представляет меня уже разделанным и
бултыхающимся по частям в контейнере с консервантом. Я не стал омрачать ему радость, кивнул и отошёл. Бакутин на утренней пятиминутке кивнул в ответ на моё приветствие и спросил:
— Как ваше самочувствие, Александр Александрович? Выглядите вы неважно.
— А чувствую себя ещё хуже, чем выгляжу, — ответил я.
— Что так? Простуда? — не прекращал он заботу о подчинённых.
— Похоже на то, — я кашлянул.
— Сегодня не операционный день, так что тоже можете уйти с работы пораньше, — неожиданно раздобрился шеф.
Я удивлённо поднял глаза. Неужели у меня в самом деле настолько жалкий вид, что пробило даже твердокаменного Бакутина? Чёрт, надо будет хотя бы побриться.
— Спасибо, — ответил я.
После совещания я быстро провёл обход, задержавшись ненадолго в перевязочной, написал дневники в историях болезни и засобирался домой. Уже накинув куртку, я остановился на пороге, обводя взглядом ординаторскую и думая, что скоро здесь неизбежно произойдут перемены. Либо я, либо Хохлов, либо оба мы навсегда покинем эти стены.