На карте Австралии много женских имен, которые особенно охотно давали таким населенным пунктам, где мужчины были обречены на вынужденное одиночество. Алиса, в честь которой был назван этот поселок, была женой мистера Тодда, одного из строителей телеграфной линии.
Мне удалось еще застать дом из тесаного камня на окраине оазиса Алис-Спрннгс, поставленный первыми строителями телеграфа, линия которого проходила через «Великий Серый Хаос». Но это уже история, в то время в поселке не было ни кинотеатров, ни отелей, ни кондиционеров, ни итальянских ресторанов…
15 сентября 1870 года ровно в 10 часов в Дарвине на Севере Австралии под аккомпанемент орудийных залпов с кораблей Его Величества короля Англии, стоящих на якоре в порту, был вбит первый телеграфный столб. Бородатые господа в пробковых шлемах громко кричали «ура!» Двумя неделями позже навстречу им с юга на трассу вышел другой отряд. Обе группы встретились после двух лет тяжелейшего труда. Строителей хлестали тропические дожди, донимали пыльные бури, терзали москиты и другие насекомые. Ночами на них нападали местные жители, которые защищали свои земли от вторжения белого человека. На трассе в общей сложности было вбито тридцать шесть тысяч телеграфных столбов, а ведь во всей Австралии того времени проживало едва полтора миллиона жителей, и то преимущественно вдоль побережья. Наконец из Аделаиды через пустыню была послана первая телеграмма в Лондон. Пройдя полмира, она достигла столицы Британской империи.
Сейчас Алис-Спрннгс — узловая станция. Здесь пересекаются шоссе Стюарта и Афган — узкоколейная железная дорога, которая ведет с юга к Алис, как здесь принято называть поселок. Название Афган дорога получила от верблюдов, привезенных из Афганистана. Без этих верблюдов не было бы ни знаменитых путешествий первооткрывателей, ни добычи золота, ни просто колонизации. Караваны из сорока верблюдов мерным шагом продвигались по пескам пустыни, перенося почту, провизию для рабочих, измерительные приборы и приспособления для бурения артезианских колодцев. На обратном пути они забирали тюки шерсти из овцеводческих ферм, возникавших с необыкновенной быстротой.
«Скаковой» верблюд пробегает в день до ста пятидесяти километров, вьючный же движется значительно медленнее. Уже вышел на пенсию сержант полиции Дж. Хольм Марри, который обслуживал, наверное, самый большой участок в мире. Ведь он отвечал за порядок в пределах прямоугольника длиной в тысячу двести километров и шириной около четырехсот. Когда он отправлялся в погоню за злоумышленником, экспедиция продолжалась обычно около трех месяцев. Его сопровождали погонщик и переводчик, знающий наречия местных племен. Четыре верблюда несли вьюки с багажом, три были «верховыми».
Последний из Афганистана
Пан Антонович из города Мнньск-Мазовецки познакомил меня в Алис-Спрингсе с одним из последних афганцев. Поскольку на смену прежним караванам пришли грузовики с дизельными моторами, погонщики тоже стали не нужны. Теперь они часто работают на железной дороге — вот до чего удивительна жизнь!
Как правило, афганцы не заключали брачных союзов с женщинами других национальностей. И лишь изредка можно еще увидеть живых свидетелей сделок, в результате которых погонщики верблюдов покупали в пустынях Австралии женщин-аборигенок у их мужей.
Когда я был в Алис-Спрингсе, в местном доме для престарелых умер семидесятивосьмилетний афганец Салли Мохаммед. Во времена «золотой лихорадки» он прибыл в Австралию из своей далекой страны и занимался тем, что подвозил на верблюдах снаряжение и провизию для старателей. Потом он стал чем-то вроде странствующего торговца и поставлял товары в одинокие домишки, разбросанные в безлюдных местах. После бурно проведенной жизни он почил теперь в покое на магометанской части кладбища этого странного города.
Погонщики верблюдов завезли в Австралию финиковые пальмы. Первые австралийские финики уродились в маленьком саду одного из них — Абдулы Кадира, но после его смерти пальмы перестали плодоносить.
В этом факте нет ничего сверхъестественного. Это вовсе не траур дерева но садовнику. Просто австралийские насекомые не желают опылять цветы финиковой пальмы, а Абдула одному ему известным способом умел вручную переносить живительную пыльцу с цветка на цветок. Впрочем, финиками здесь никого не удивишь: прессованные, они везде продаются в целлофановых пакетах.
Не нужны погонщики, не нужны и их животные. Отпущенные на все четыре стороны, верблюды одичали и стали настоящим бедствием. Любой австралиец скажет, что верблюдов надо безжалостно уничтожать, так как они поедают прекрасную траву спинифекс. Она засухоустойчива; даже небольшой дождь вызывает ее бурный рост. От этой травы быстро тучнеет рогатый скот, прошедший последние в своей жизни сотни километров по дороге на бойню. Спинифекс позволяет ездить на грузовике по песчаным холмам и руслам высохших рек, служит покрытием крыш; ею же набивают матрацы.
Верблюды не только уничтожают траву. Вся Австралия пересечена длинными заборами, которые должны воспрепятствовать миграциям динго и других животных. Так вот, верблюды ломают любой забор. Они просто опираются на изгородь и стоят, пока не опрокинут ее в конце концов тяжестью своего тела. За это верблюды тоже платят жизнью. Человек быстро забыл, что без этих животных он не смог бы так быстро достичь сердца Страны Никогда-Никогда.
Надо упомянуть также и тех, которые, как говорят ирландцы, «шли по этой дороге, когда ее еще не было». Мы имеем в виду шотландца по имени Джон Макдуал Стюарт. В 1838 году, когда он явился сюда прямо из Эдинбурга в своих клетчатых брючках дудочкой и цилиндре, ему было двадцать лет. Похоже, что настойчивость оказалась основной чертой его характера. До Австралии тогда можно было доплыть за полгода, а о центральной части большого континента вообще никто ничего не знал.
Пять раз пытался Стюарт пересечь Австралию с юга на север, прежде чем это ему наконец удалось. Он брал с собой несколько человек, скромный запас муки и вяленого мяса. Каждое путешествие продолжалось от полугода до года, и каждый раз он проходил все больший путь. Был момент, когда Стюарт почти совершенно ослеп, он страдал от цинги и голода, но не отступал. На четвертый раз путешественник достиг самой большой вершины в центре материка. Там, в тысяче шестистах милях от побережья, он поднял на мачту британский флаг и записал в дневнике экспедиции: «Это должно означать, что для аборигенов загорелась заря свободы, цивилизации и христианства…» Однако аборигены, наверное, рассудили, что пробуждаться еще рановато и, разрисовав себя боевыми красками, забросали экспедицию бумерангами. Лишь под покровом темноты белым пришельцам удалось уйти живыми.
Враждебность местного населения сопровождала и последующие экспедиции. Образ белого человека на коне был для аборигена мрачным видением из древних легенд, зловещим призраком.
В очередной экспедиции из-за недостатка воды Стюарт потерял часть лошадей, двое людей бросили его и сбежали. 28 июля 1862 года после восьмимесячного перехода, когда участники похода были вконец обессилены, они вышли на берег Индийского океана. Это показалось им настолько невероятным, что идущему впереди Стюарту пришлось несколько раз повторить товарищам: «Море, море!» — прежде чем до них наконец дошел смысл его слов.
Стюарт омыл водой лицо и руки. Потом группа изголодавшихся несчастных людей, одетых в лохмотья, встала по стойке «смирно» под деревом, с которого были обломаны все ветви. на этой мачте они подняли британский флаг с вышитым на нем именем главы экспедиции. Прозвучало троекратное «ура» в честь королевы и принца Уэльского, после чего под деревом закопали герметически закрытую кассету с документом, информирующим потомков о путешественниках и их открытии.
Стюарт записал в дневнике: «Я верю, что эта прекрасная местность будет заселена, что через несколько лет она станет одной из наиболее крупных драгоценностей британской короны. Почва здесь самая плодородная из всех, которые созданы для пользы человека. Много пресной воды. Есть все породы деревьев. Реки изобилуют рыбой и водоплавающей птицей. Есть признаки, указывающие на наличие золота и других полезных ископаемых».
Так родилась легенда о богатствах этих мест. Обратный путь до Аделаиды продолжался четыре с половиной месяца. Стюарт был так измучен, что продолжал путешествие, лежа на носилках, подвешенных между двумя лошадьми. Умер он в Лондоне на следующий день после опубликования его дневников[31].
Страна Никогда-Никогда пережила и «золотую лихорадку», и спекуляцию землей, и закладку хлопковых плантаций. Богатые скотоводы гнали свои стада на север к обширным пастбищам. Были и такие, которые отправлялись в эти края, зная о них лишь столько, сколько можно услышать за кружкой пива в кабаке на углу. Их кости белеют в пустыне, а те, которые выжили, должно быть, обладали упорством Стюарта. Они боролись против малайцев и китайцев, прибывших в эти места со стороны Тиморского моря, сражались между собой из-за земли. Они были первыми представителями белого населения Страны Никогда-Никогда, прежде чем из Европы хлынула новая мощная волна послевоенной эмиграции.
Дорога под названием «Афган» проходит точно по пути, проложенному Стюартом. Ее начали строить сто лет назад, а закончили незадолго до войны.
Бегство с четырьмястами фунтами
Пожалуй, героическое время этой дороги прошло. Теперь по рельсам бегут экспрессы с кондиционерами, и тянут их дизельные локомотивы. На запасных путях около вокзала в Алис-Спрингсе можно осмотреть «астматические» паровозы, которые были сняты с эксплуатации сравнительно недавно.
В те времена поезда прибывали в Алис-Спрннгс раз в неделю. Расписание, правда, было, но это никого не волновало. В принципе поезд из Аделаиды прибывал по субботам, но случалось, что и по воскресеньям, и уж наверняка по понедельникам. На долгих остановках пассажиры занимались тем, что потягивали пиво из бутылок, пока машинист не давал наконец сигнала к отправлению. Затем он сигналил вторично, уведомляя, что это не шутка и что в самом деле можно ехать дальше. Наконец поезд величественно отправлялся в путь, пассажиры на ходу вскакивали на ступеньки, ругая машиниста. Это было совсем недавно. Во время же моего путешествия по дороге Афган поезд опоздал только один раз, когда вагон сошел с рельсов на каком-то разъезде.