Травин кивнул, то, что перед ним никакой не милиционер, он был уверен – сотрудники милиции ходили в форме, а значки были у агентов отделения уголовного розыска на тот случай, если форма им в работе мешала. У него самого был раньше почти такой же значок, только правильный, с эмблемой охотничьего общества с лицевой стороны и жетоном угро с обратной вместо замка.
Сделав вид, что собирается уходить, Сергей приспустил кастет на кончики пальцев и, поднимая руки, швырнул его в незнакомца, шестьсот граммов металла врезались в лоб лжемилиционера над левым глазом. Кастет – ударное оружие, мало кто ожидает, что оно может стать метательным, противник инстинктивно попытался уклониться от брошенного предмета, развернулся, защищаясь левой рукой и отводя пистолет назад, а удар по голове, хоть и пришёлся вскользь, разодрал кожу и рассёк бровь. Не дожидаясь, когда в него выстрелят, Сергей сделал два быстрых шага и ударил незнакомца каблуком по ноге сверху вниз, ломая колено и вдавливая тело к земле, а когда голова противника оказалась на уровне его пояса, стукнул по макушке кулаком. Выдававший себя за милиционера осел.
Другой нападавший зашёл Сергею за спину, на затылке глаз нет, и Сергей его не видел, зато видел его тень. Ориентироваться по ней было тяжело, он подхватил упавшего за шиворот, рванул по кругу, одновременно смещаясь вправо, и выставил его словно щит.
– Ты чего, мужик, не дури, – противник не торопился нападать, свет из окна подсвечивал его фигуру, не давая разглядеть лицо. Ростом он был на голову ниже Травина, нож в левой руке держал уверенно. – Живой хоть?
Сергей встряхнул второго, тот застонал.
– Положи на землю и иди подобру-поздорову, а то охрану сейчас позову.
– Зови.
– Ладно, – незнакомец сделал вид, что поворачивается к Травину спиной, правая рука резко распрямилась, металлическая гирька на верёвочке метнулась к стеклу, разнося его на осколки. – Шухер!
Внутри здания что-то грохнуло, Сергей не стал ждать, швырнул противника с пистолетом на обладателя ножа, одновременно прыгая следом. Незнакомец увернулся от товарища, который ударился об стену и глухо вскрикнул, присел на корточки, резко оттолкнулся ногами, атакуя снизу вверх. Он был не очень ловок и двигался недостаточно быстро, Сергей развернулся боком, подставляя предплечье, позволяя ножу скользнуть по рукаву, отдёрнулся назад, противник повернулся на месте, держа в правой руке кистень, гирька свистнула, верёвка зацепилась за подставленную Сергеем ладонь.
Вместо того чтобы дёрнуть за верёвку на себя, Травин подался вперёд, незнакомец, отпустивший конец кистеня и ждавший, что неприятеля по инерции качнёт назад, сделал выпад, Сергей ударил его кулаком в висок. Незнакомец обмяк.
– Посмотрим, что внутри. – Сергей быстро обыскал обоих противников, убедился, что оба без сознания, ещё раз стукнул их по головам, для надёжности, чтобы раньше времени не очнулись, забрал пистолет, подобрал свой кастет, огляделся в поисках ножа – тот куда-то отлетел. Искать его времени не было, Травин полез в разбитое окно.
Охранник в милицейской форме лежал в коридоре, от разрезанного горла растекалась красная лужица, Травин наклонился к мертвецу, бегло осмотрел его. Кровь ещё не успела свернуться, тело было тёплым, значит, убили милиционера недавно. Кобура на поясе была пуста. Лампочки в коридоре не горели, выключатель щёлкал, но не работал, из-под одной из дверей пробивался свет. Сергей, не особо соблюдая тишину, двинулся вперёд, остановился перед дверью, открыл ударом ноги, показалась лестница, ведущая в подвал. Лезть на рожон Травин пока не стал, отошёл к стене, так, чтобы прикрыть спину, прицелился.
– Выходи, – крикнул он.
Никто не отозвался.
Сергей не знал, были ли в подвале другие выходы, если и были, то те, кого пытался предупредить грабитель, уже через них убегали. Зато если не было, то оказавшиеся в ловушке сейчас здорово испугались. Травин пальнул из пистолета в темноту и полез вниз.
Когда он сделал несколько шагов, свет внизу погас, тот, кто сидел в подвале, решил, что так будет безопаснее. Сергей усмехнулся, он неплохо видел в темноте и ориентировался по звукам, а вот грабителю придётся туго.
– Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать, – громко сказал он, – кто спрятался, тот покойник. И кто не спрятался – тоже.
Подвал представлял собой длинное помещение, разделённое на три отсека, выложенные кирпичом перегородки одновременно служили опорами для балок пола первого этажа. Было и то, что Сергей снаружи не заметил, по всему периметру шли узкие, по пятнадцать сантиметров, щели – через такие человеку не пролезть, зато снаружи проникал слабый свет. Лестница вела в центральный отсек, заставленный по периметру шкафами, в противоположных стенах были сделаны проём, ведущие в соседние отделения. Травин отступил в тень, прислушался.
Звуки в темноте имеют свойство распространяться самым неожиданным образом, кажется, что шевельнулось что-то за спиной, а на самом деле это впереди, или вообще сверху. Так что ушам Травин не особо доверял, сдвинулся влево, прикинул, под каким углом он стоит к правому помещению, поднял наган и выстрелил. Пуля ушла в проём, где-то там отрикошетила от стены один раз, и сразу второй, а Сергей прыгнул влево, перекатился и выстрелил в потолок.
В комнате был человек, вспышка пороха заставила его зажмуриться, Травин выстрелил ещё раз, теперь уже в незнакомца, но тот чудом ушёл от выстрела, а пуля ударила в тяжёлый немецкий сейф, стоящий у стены. Сейф был открыт, рядом с ним валялся мешок.
А ещё выстрел высветил ножи, которые грабитель держал прямым хватом, крепко держал, но неумело. Сергей за свои три недолгие жизни почти не встречал людей, которые эффективно бы орудовали двумя клинками сразу. Сам он этому когда-то обучался, но быстро забросил, если верить тем воспоминаниям, что вызывали головную боль. Прямой хват скорее означал, что владелец ножей скоро с одним из них расстанется.
– Сдавайся, – предложил Травин. Он отошёл назад, поближе к проёму. – У меня ещё три патрона, пристрелю как собаку.
Грабитель был одет в тёмное, тусклые лучи света его почти не освещали, Сергей вертел головой, словно стараясь разглядеть, где противник, и выставил наган вперед, водя его из стороны в сторону, встал так, чтобы куцый свет из щелей падал прямо на него. Нехитрый приём, но грабитель купился, он, стараясь ступать неслышно, стал обходить Травина с наружной стороны, один из ножей подкинул и перехватил за лезвие.
– Эй, ты где? Наряд на подходе, через минуту будут здесь.
Человек в тёмном решился, он размахнулся и метнул нож, бросок был сильным, но неточным, лезвие чиркнуло по стене и упало на пол. Грабитель понял, что его раскрыли, и, заревев, бросился вперёд. Теперь у него не было преимущества, второй нож он бросать не решался, Сергей с наганом загораживал ему выход, оставалось только сократить расстояние и напасть первым, пока не раздался ещё один выстрел.
Травин разжал пальцы, позволяя пистолету упасть, и встретил нападавшего прямым ударом в лицо. У того не хватило длины руки, чтобы дотянуться ножом до Сергея, кулак соприкоснулся с носом, ломая хрящи, вбивая их вглубь, а потом Травин перехватил вытянутую правую руку и сломал её одним движением. Но грабитель этого не почувствовал, к этому моменту он уже потерял сознание.
Сергей оставил грабителя валяться на полу, поднял наган, проверил вторую комнату – та была так же, как и центральная, заставлена шкафами, Травин добросовестно открыл каждую дверцу, один раз даже ударил по выпавшему пальто, но кроме того человека, который валялся в комнате с сейфом, в подвале больше никого не нашёл. Если и был подельник, то наверняка сбежал. Сергей схватил грабителя за шиворот, потащил вверх по лестнице, водя наганом вверх-вниз, добрался до комнаты охраны, вышвырнул пленника наружу и вылез сам.
Был определённый риск, что кто-то из оставленных на улице бандитов очнётся и убежит, но нет, оба лежали на земле. Травин проверил пульс, оба были мертвы, и немудрено – кто-то, пока он ловил медвежатника, воткнул его подельникам в глаза что-то длинное и острое. Сергей поднял пистолет и выстрелил два раза в воздух, надеясь, что это наконец-то привлечёт внимание постового.
Глава 8
– Христом Богом клянусь, я не виноват, – директор ломбарда старательно размазывал слёзы и сопли по лицу. – То есть просто клянусь, ведать не ведаю, чьи это деньги, оболгали меня, гражданин следователь, милиционер вот там сидел, охранял, разве ж я мог мимо него что пронести.
Генрих Францевич Лессер происходил из эстонских немцев, империалистическую войну закончил прапорщиком, с революцией перешёл на сторону красных, вступил в партию большевиков, под Десной был ранен в голову и с тех пор носил очки. Лицо старший следователь имел невыразительное, глаза за стёклами очков – блеклые и неподвижные, верхняя губа была изуродована, от этого всем, кого он допрашивал, становилось только неуютнее. Лессер сидел за столом напротив директора ломбарда, вертел карандаш в руках и, казалось, к тому, что говорил допрашиваемый, почти не прислушивался.
– Да поймите вы, нет возможности каждый день в банк сдавать, я уж с ними договорился, ценности сдаём, если в золоте или камнях, а что поплоше, так не навозишься.
– Ты мне, гражданин Фейгин, ваньку не валяй, – равнодушно сказал Лессер. – По инструкции всё, что больше пятисот рублей, должен сдавать. Чьи это деньги? Себе припрятал?
– Нет, гражданин следователь, и в мыслях не было, – казалось, допрашиваемый сейчас расплачется, толстые губы дрожали, как и руки, сложенные на объёмном животе. – Не понимаю я, о чём вы! Да хоть кассира спросите, он же отвечает материально.
Лессер открыл папку.
– Двадцать семь тысяч триста шестнадцать рублей, сто двадцать восемь золотых царских червонцев, ожерелье гражданки Конторович, которое, как она утверждает, стоило десять тысяч, но вы ей лично отдали всего полторы.
– Брешет, – толстяк всплеснул руками. – Пусть квитанцию покажет, ничего я никому не отдавал.