В какой-то момент он даже хотел перенести ящик к дому, прикрепить рядом с дверью, как делают в городе, но тут же отбросил эту мысль.
Нельзя допустить, чтобы почтальон приблизился к их жилищу, приблизился к Билли и Тритии.
Потом появилась мысль вообще избавиться от почтового ящика. Если у них нет почтового ящика, значит, они не получают почту, правильно? Нет, это не просто трусость, это безумие. Какого черта ему прятаться от несчастного почтальона? Ведь проблема от этого не исчезнет.
На дорожку к дому въехала Трития. Дуг отвернулся, делая вид, что разглядывает деревья.
Он слышал, как жена поставила машину на ручной тормоз, потом хлопнула дверцей и направилась к крыльцу.
– Я приехала!
Он не ответил. Трития подошла поближе.
– Я говорю – приехала!
– Медаль тебе за это дать? – буркнул Дуг.
На лице Триш промелькнула целая гамма чувств – от гнева и обиды до спокойного равнодушия. Он почувствовал себя виноватым и отвернулся. Грубость была совершенно необоснованной. Жена всего лишь хотела проявить дружелюбие. Но ее поведение в стиле Полианны,[2]ее желание сделать вид, что все в порядке, каким-то образом задело его и разозлило. И породило желание ее оскорбить.
С недавних пор он постоянно злился на эту женщину.
– У нас сегодня рыба на ужин, – проговорила Триш. – Форель на углях. Разрешаю тебе пойти и заняться жаровней.
– А ты купила древесный уголь и горючую жидкость? У нас ни того ни другого.
– Забыла, – призналась Триш, покачав годовой. – Значит, придется просто пожарить.
– Нет, поеду куплю. Все равно хотелось на время выбраться из дома.
– С тобой все в порядке? – Триш заботливо положила руку ему на плечо.
Дуг с удивлением уставился на руку жены.
Они уже так давно не прикасались друг к другу.
Затем посмотрел ей в глаза. Чувство напряженности и враждебности немного рассеялось. Он понял, что Триш из последних сил старается не испортить отношения.
– Да, – ответил он значительно мягче. – Все нормально.
– Тогда ладно, – согласилась Триш, открывая сетчатую дверь. – Тогда заодно и машину заправь. Бензин почти кончился.
– Хорошо.
Дуг спустился с крыльца и пошел к машине.
Телевизор в доме умолк, Триш о чем-то заговорила с Билли, без раздражения, скорее с пониманием и сочувствием. От этого повеяло знакомым приятным комфортом. Словно вернулся старый добрый друг, с которым давно не виделись. На душе полегчало.
Стрелка бензометра действительно лежала практически на нуле, поэтому Дуг первым делом заехал на бензоколонку. После чего отправился к дому Ховарда.
Жилище почтмейстера выглядело определенно заброшенным. Газон побурел, даже лианы высохли и казались неживыми. У соседнего дома из пикапа показался мужчина. Дуг поспешил выйти из машины и поприветствовал его.
Мужчина вздрогнул и торопливо юркнул в дом.
Дуг застыл на месте. Чертов город! Все стали вести себя, как трусливые суслики. Можно, конечно, пройтись по ближайшим соседям Ховарда, постучать, попробовать разузнать о почтмейстере, но Дуг был почти уверен, что скорее всего не дождется от них никакой помощи. Впрочем, как и от всех остальных.
Он обратил внимание, что газоны перед некоторыми домами тоже находятся в откровенно заброшенном состоянии.
Не очень надеясь на положительный результат, Дуг все же подошел к дому Ховарда и постучал. Точнее, громко забарабанил в дверь. И заорал во всю глотку. Но все потуги оказались тщетными. Он снова проверил окна и заднюю дверь – окна были заперты наглухо. За знакомыми шторами, казалось, теперь висели еще одни – более плотные, так что не оставалось ни единой щелочки, в которую можно было бы разглядеть хоть какое-то движение внутри.
Дуг подумал, не следует ли позвонить в полицию. Дом определенно выглядел покинутым, а поскольку никто, кроме почтальона, не видел Ховарда за последние две недели, у них был хороший повод вломиться к почтмейстеру и проверить, все ли в порядке.
Но звонок в полицию ничего не даст. В прошлый раз он уже рассказывал им об этом, но никто и пальцем не шевельнул. А кроме того, они ни за что не станут выписывать ордер на обыск или вламываться в жилище, если только не увидят своими глазами, что почтальон входит туда с окровавленной головой почтмейстера в руках.
Дуг покачал головой. Жители Аризоны почти фанатично относятся к частной собственности. У них сохранился менталитет времен Дикого Запада, извращенное представление о том, что частная собственность имеет гораздо большую ценность, чем человеческая жизнь.
Как-то раз они с Билли отправились на прогулку по Оленьей долине и решили пройтись вдоль русла высохшего ручья. Следуя его причудливым изгибам, они случайно наткнулись на хижину. Естественно, они решили обойти ее стороной, но раньше услышали звонкий мальчишеский голос: «Шляются тут, пап!» Не прошло и минуты, как тишину разорвал громоподобный выстрел. Дуг ощутил себя, как в дурацком кино. Выстрелов больше не последовало, но они с Билли, пригибаясь как можно ниже, бегом ринулись прочь и остановились только у машины.
Когда он потом сообщил об этом полиции, дежурный сержант лишь улыбнулся и терпеливо разъяснил, что Дугу не следовало нарушать границу чужих владений, словно смерть – вполне приемлемое наказание для человека, неумышленно шагнувшего на землю, принадлежащую кому-то другому.
Нынешняя ситуация с Ховардом – прямое следствие общепринятого убеждения, согласно которому человек на своей территории волен делать абсолютно все, что заблагорассудится, без каких-либо ограничений.
Тем не менее, Дуг сел в машину и направился в полицейский участок. Лишняя попытка не повредит. Начальника, к счастью, на месте не было, но, к несчастью, не было и Майка. За неимением лучшего Дугу пришлось изложить всю историю молодой сотруднице, которая внимательно выслушала посетителя и пообещала передать все лично лейтенанту, ответственному за данный квартал. Дуг был очень любезен, улыбался, неоднократно благодарил за помощь и в результате остался с убеждением, что приезжал напрасно.
Черт побери, может, надо взломать дверь самому, взять дело, так сказать, в свои руки?
Нет, шеф полиции моментально арестует его и упечет за решетку.
Сев в машину, Дуг наконец отправился к Бэйлесу за углем и горючим, понимая, что Триш наверняка уже начала волноваться. Уехав якобы в магазин, он отсутствует уже больше часа.
В магазине Дуг быстро прошел к прилавку с непродовольственными товарами, взял бумажный мешок с углем и пластиковую канистру с горючим. Касса для одной-двух покупок не работала, а к трем остальным тянулись длинные очереди. Выбрав ту, что казалась поменьше. Дуг пристроился за пожилым мужчиной с корзинкой, уставленной молочными продуктами.
В глаза бросился пустой проволочный контейнер, в котором раньше всегда лежали газеты.
Контейнер казался грустным и одиноким, если можно говорить об эмоциях применительно к металлической конструкции. Дуг поймал себя на том, что задумался о судьбе печений-гаданий, наверняка оставшихся в письменном столе Бена Стокли. Образ главного редактора, сидящего в своем кабинете, постепенно выветривался из памяти, на его месте появлялись кадры телерепортажа, запечатлевшего прошитое пулями тело.
Что же произошло со Стокли? В горле Дуга образовался комок. Он заставил себя отвернуться от пустого газетного контейнера и посмотреть на прилавок со всякими безделушками.
Уже полмесяца в городе нет собственной газеты. «Уикли», которая так или иначе была делом одного человека, после гибели Стокли просто прекратила существовать. Дуг не сомневался, что, когда все образуется и встанет на свои места, восстановится и газета. В городе достаточно мелких репортеров, которые были бы не прочь взять на себя редакторские обязанности, а секретарша покойного Стокли прекрасно разбиралась во всем, что касалось экономической стороны дела.
Но в данный момент прессу Виллиса успешно ликвидировали. Дуг не мог отделаться от мысли, что именно этого и добивался почтальон. Никаких независимых средств распространения информации. Ни одного официального источника сведений о том, что творится в городе.
Разумеется, по неофициальным каналам новости распространялись по-прежнему. И распространялись довольно быстро. Даже сейчас, стоя в очереди. Дуг краем уха поймал несколько отрывочных фраз, из которых следовало, что в городе продолжают гибнуть собаки, только теперь их не травят, а обезглавливают, причем головы исчезают.
Разумеется, слухам нельзя доверять стопроцентно, и детская игра в испорченный телефон прекрасное тому подтверждение, но Дуг по собственному опыту знал, что вести, передаваемые из уст в уста, отнюдь не худший способ узнать, что происходит на самом деле.
Он поднял голову и увидел входящую в магазин Жизель Бреннан. Она тоже его заметила, приветственно помахала рукой и направилась через турникет поздороваться.
Дуг опять обратил внимание, что девушка не носит лифчик. Крупные твердые соски заметно выпирали под тонкой тканью маечки с короткими рукавами. Большая грудь колыхалась при каждом шаге. Да, она совсем выросла. Взрослая молодая женщина, но для него Жизель по-прежнему оставалась школьницей-подростком, и Дугу было странно думать о ней в столь откровенно сексуальном ключе. Это вызывало некоторое беспокойство и даже немного нервировало.
– Добрый день, – суховато улыбнулся Дуг, когда девушка подошла поближе. – Как твои дела?
– Я нашла работу.
– Правда? – Дуг положил покупки на черную ленту транспортера; резиновый разделитель автоматически поднялся. – И где же?
– На почте, – широко улыбнулась девушка. – Можете себе представить?
Улыбка застыла на его лице. Да, это он мог представить.
– Не знал, что им требуются работники, – осторожно произнес Дуг.
– Да, это только временно, – кивнула Жизель. – У них сломалась сортировочная машина, и они искали человека, который смог бы выполнять эту работу вручную.