– Не моя заслуга, – усмехнулся Томмазо. – Обстановкой занимались тесть с тещей… бывшие тесть с тещей, – смущенно поправился он и покосился на Лоренцу.
Та ответила ему полуулыбкой и принялась лениво бродить по гостиной, проводя рукой по мрамору, касаясь безделушек и обивки диванов, разглядывая семейные портреты на стенах.
Томмазо приблизился к ней и прошептал на ухо – словно прочитав ее мысли:
– Если тебе что-то не нравится, можешь поменять по своему вкусу. Для меня главное, чтобы здесь была ты.
Лоренца благодарно улыбнулась. На самом деле ей не нравилось в этом доме ровным счетом ничего. Все казалось старомодным, вычурным и каким-то давящим. Здесь словно нельзя было находиться иначе как при полном параде.
Вскоре подтянулись и остальные гости – Анна с Карло, Роберто и Джованна.
– Этот дом совсем на тебя не похож, – с ходу заявила Анна, снимая пальто.
Томмазо кивнул.
– Знаю. Но скоро здесь все изменится. – Он посмотрел на Лоренцу и с улыбкой предложил пройти в столовую: – Надеюсь, вы голодны. Я четыре часа провел у плиты.
– Ничего себе, – воскликнула Агата, пытаясь встать с дивана. – Ты еще и готовить умеешь!
Роберто подал ей руку. Агата оперлась на нее и с кряхтением поднялась на ноги.
Когда все расселись за столом, Томмазо откупорил две бутылки красного вина без этикеток и разлил по бoкалам. Карло пригубил свой напиток.
– Хорошее, – одобрил он. – Примитиво, верно?
– Да, я взял разливное в остерии, – пояснил Томмазо. – Кстати, а твое красное когда можно будет попробовать?
Карло поставил бoкал.
– Ну, пока еще рано…
Ужин прошел в приятной и веселой атмосфере. Агата после каждого блюда не уставала повторять, что «это просто объедение». А Лоренца заметила, что у Томмазо есть талант поддерживать беседу со всеми, интересуясь тем, что важно для каждого. Он был внимательным, но не навязчивым.
Когда пришло время десерта, Лоренца, сидевшая рядом с Томмазо, бросила на него вопросительный взгляд. Он наклонился к ее уху и прошептал:
– Да, я сам скажу, не волнуйся.
Томмазо отправился на кухню и вернулся с большим тортом, покрытым шоколадной глазурью. Водрузив его в центр стола, он признался:
– Это, правда, делал не я. Прямиком из кондитерской.
Пока все брали по кусочку, Лоренца поднялась и встала рядом с Томмазо во главе стола. Он обнял ее за талию и одарил невероятно нежным взглядом.
Агата тут же заерзала на стуле, не в силах сдержать нетерпеливую улыбку.
– Я так счастлив поделиться с вами этой новостью… Вы не представляете насколько, – начал Томмазо. – Мы с Лоренцой… в общем, мы решили пожениться.
Агата радостно вскрикнула и захлопала в ладоши.
– О пресвятая Мадонна! – она вскочила со стула и кинулась обнимать сначала дочь, а потом Томмазо. Антонио поднялся и крепко пожал руку будущему зятю.
– Я рад, что она выбрала тебя, – сказал он.
Затем он приблизился к Лоренце и устремил на нее пристальный взгляд.
– Значит, решено? – спросил он.
Она кивнула с улыбкой. Антонио притянул ее к себе и крепко обнял.
– Я так за тебя счастлив, – прошептал он ей на ухо.
Карло тоже поздравил молодых, сияя от счастья, как ребенок, и разлил всем вино.
– За жениха и невесту! – провозгласил он.
После него Лоренцу и Томмазо поздравил Роберто. А следом подошла Джованна; ее глаза были полны слез умиления.
– Я всегда плачу на свадьбах, – пролепетала она дрожащим голосом.
Среди смеха, объятий и всеобщей кутерьмы одна лишь Анна осталась сидеть на своем месте, словно окаменев.
«А как же Даниэле? И ваша с ним любовь?» – хотелось ей спросить у Лоренцы прямо здесь, при всех, оборвав эти поспешные и… неоправданные, на ее взгляд, изъявления радости. Она настойчиво пыталась встретиться взглядом с племянницей, но очень скоро поняла, что та намеренно ее избегает. Карло и Антонио, сидевшие рядом, переглядывались с полуулыбками на лицах.
Странно, подумала Анна, приподняв бровь. Ей показалось, что во взглядах обоих братьев промелькнуло облегчение. Впрочем, нет, она наверняка ошиблась.
На следующее утро Лоренца подошла к дому Анны, как обычно, с опозданием.
– Доброе утро, тетя, – довольно сдержанно поздоровалась она.
– Доброе… – отозвалась Анна.
Они двинулись дальше в молчании.
– Я не могла дождаться, когда останусь с тобой наедине, – наконец сказала Анна.
– Зачем? Хочешь извиниться за вчерашний вечер? – сухо спросила Лоренца.
– Прости. Ты же знаешь, мне тяжело…
– Да, мы все это уже знаем, – перебила ее Лоренца. – И больше этому не удивляемся, как видишь.
Анна нахмурилась.
– Почему ты так резка со мной?
– И ты еще спрашиваешь? Тебе стоило лишь встать со стула, выказать хоть каплю радости за нас.
– Я была бы рада за тебя, если бы ты сама была счастлива по-настоящему.
– С чего ты взяла, что это не так?
– Лоренца, – глубоко вздохнула Анна, – я знаю тебя с самого детства…
– Что ж, я выросла и изменилась, если ты не заметила.
Анна остановилась.
– А как же Даниэле? Ты готова так просто от него отказаться?
– А ты его где-то видишь? – развела руками Лоренца. – Он не здесь. Не со мной.
– Ты же знаешь, что он вернется. Зачем лишать себя счастья с любимым?
– Ты ошибаешься. Я его больше не люблю.
– Лгунья, – покачала головой Анна, смягчив тон.
– Томмазо – подходящий мужчина, – решительно заявила Лоренца. – Он хороший человек и никогда меня не оставит…
– Но ты не влюблена в него, – мягко возразила Анна. – Ты и сама это понимаешь.
– Я люблю его! – вспылила Лоренца.
– Не так, как нужно для брака. Я тоже люблю Томмазо как друга. Но замуж за него не пойду.
Лоренца скривилась и зашагала прочь, но Анна удержала ее за руку.
– Не торопись, прошу тебя. Хорошенько все обдумай. Слушай свое сердце.
Лоренца резко высвободилась.
– Я уже все решила.
Час спустя, в кабинете телеграфисток, Лоренца составила текст телеграммы для Даниэле:
Я УСТАЛА ЖДАТЬ ТЧК ЛЮБЛЮ ДРУГОГО ТЧК В МАЕ ВЫХОЖУ ЗАМУЖ ТЧК ЛОРЕНЦАОтправив телеграмму, она внезапно почувствовала глухую тоску и опустошение. Лоренца осознала, что согласилась на предложение Томмазо лишь потому, что ей не терпелось сообщить об этом Даниэле. Чтобы он страдал от мысли, что потерял ее. Чтобы расплатился за свое отсутствие.
Но удовлетворение, которое она надеялась испытать, развеялось словно пепел.
19
Май–июнь 1948 года
Дон Чиччо скончался во сне вечером 28 апреля, и с полуночи колокола церкви Сан-Лоренцо звонили, оплакивая усопшего. Для прощания с покойным приготовили спальню. Джина сидела у гроба, беззвучно роняя слезы и нежно поглаживая морщинистые щеки супруга. Она нарядила его в лучший костюм песочного цвета, голубую рубашку и красный галстук. Рядом с ней, держа ее за руку, сидел Никола.
Кармела сновала из комнаты на кухню и обратно. Она встречала людей, пришедших с соболезнованиями, принимала у них из рук подносы со сладостями и пакеты с кофе, которые те приносили в дар, и относила все это на кухонный стол. Сестры Джины, приехавшие из соседней деревни, по очереди ставили на огонь две кофеварки – большую, на двенадцать чашек, и поменьше, на три. Так у них всегда был наготове свежий кофе, для всех и в любое время.
Карло вошел в полный людей дом и снял шляпу. Пройдя по коридору под приглушенные приветствия «Добрый день, синьор мэр», он оказался в спальне, приблизился к гробу и вгляделся в безжизненное тело дона Чиччо. Лицо покойного застыло в мучительной гримасе. Карло ни за что и никому бы в этом не признался, но в глубине души он не ощущал настоящей скорби. Напротив, его охватило смутное чувство облегчения, хоть он и сам не мог объяснить его причину. Перекрестившись, Карло запечатлел легкий поцелуй на крышке гроба. Он пожал руку Николе, затем наклонился обнять Джину. Увидев его, она шмыгнула носом и утерла слезу.
– Где Кармела? – шепотом спросил он у Николы.
Тот окинул взглядом комнату.
– Загляни на кухню, – предложил он.
Карло действительно нашел ее там. Опершись о раковину, Кармела пила кофе. Она выглядела усталой. Поколебавшись, он положил руку ей на плечо.
– Мне так жаль, – произнес Карло. – Как ты?
Кармела допила последний глоток и отставила чашку. Расправив лиф траурного платья, она выпрямилась.
– Ну хоть отмучился, – ответила она.
Карло кивнул и покрутил в руках шляпу.
– Могу я чем-нибудь помочь?
Кармела задумчиво посмотрела на него, поджав губы.
– Вообще-то есть одно дело. А я совсем не могу отлучиться.
– Что угодно, только скажи.
– Нужно сообщить Даниэле.
– Да, конечно, – откликнулся Карло. – Сейчас же этим займусь.
Он водрузил шляпу обратно на голову, вышел из дома и направился к почтовому отделению.
– Дядя! – удивленно воскликнула Лоренца. – Ты что здесь делаешь?
– Мне нужно отправить телеграмму Даниэле. Сообщить ему о смерти дедушки, – объяснил он.
Лицо Лоренцы окаменело. Опустив взгляд, она взяла ручку, оторвала бланк и, изобразив равнодушие, произнесла:
– Диктуй.
Лоренца закодировала текст телеграммы азбукой Морзе и отправила ее.
– Готово, – только и сказала она.
В последний раз Лоренца общалась с Даниэле в начале марта. На известие о ее грядущей свадьбе он ответил лаконичным вопросом: «ЗАЧЕМ ТЫ ТАК СО МНОЙ ВПР».
Она решила проигнорировать ее, оставив его без ответа, как будто в наказание. Потом от него пришла еще одна телеграмма: «НЕ ГЛУПИ ТЧК ПОДОЖДИ». А затем еще одна: «ПОЧЕМУ МНЕ БОЛЬШЕ НЕ ВЕРИШЬ ВПР». И, наконец, последняя, гласившая: «БОЛЬШЕ НЕ ПОБЕСПОКОЮ ТЧК ПОЗДРАВЛЯЮ».
Ответ от Даниэле пришел незамедлительно. Сначала он отправил сообщение Карло, поблагодарив за известие. Потом – матери.
Лоренце досталось переписывать оба. Второе гласило: «БЕЗМЕРНО ОПЕЧАЛЕН СМЕРТЬЮ ДЕДУШКИ ТЧК НЕ ЗНАЮ КОГДА СМОГУ ВЕРНУТЬСЯ ЗПТ ПОСТАРАЮСЬ СКОРЕЕ».