– Хочешь облизать миску? – спросила Агата. – А то поставлю отмокать.
Антонио воодушевился.
– Еще бы! Тащи сюда! – Собрав пальцем остатки шоколадного крема, Антонио отправил их в рот и, жмурясь от удовольствия, произнес: – М-м-м, бесподобно!
– Ну и слава Богу, – удовлетворенно кивнула Агата.
Антонио отхлебнул теплого кофе. Судя по всему, Агата сварила его по меньшей мере час назад.
– А помнишь, как Лоренца в детстве всегда просила на день рождения шоколадный торт? – улыбнулся Антонио, погружаясь в воспоминания.
Агата в ответ поморщилась и, подхватив миску, аккуратно переставила ее в раковину, водрузив на гору немытой посуды.
– Будем надеяться, сегодня она проснулась в хорошем настроении и не испортит малой праздник, – вздохнула она.
– Да уж, будем надеяться, – пробормотал себе под нос Антонио.
После отъезда Даниэле в начале марта Лоренца превратилась в комок нервов: лицо ее осунулось, руки исхудали, прямо высохли. Каждый раз, когда семья собиралась за ужином, она отодвигала тарелку со словами: «Я не голодна».
С Томмазо Лоренца разговаривала только при необходимости – вернее, просто рявкала на него. Однажды она вспылила лишь из-за того, что муж забыл принести на стол оливковое масло. Антонио пришлось вмешаться:
– Лоренца, ты перегибаешь палку!
Но она лишь вскочила из-за стола и, громко хлопнув дверью, заперлась в спальне. Агата дернулась было пойти за ней, но Томмазо остановил ее:
– Оставь. Дай хоть поужинать спокойно.
По его тону Антонио понял, как сильно тот устал. Вероятно, он уже исчерпал все свое терпение… А может, ему просто стало безразлично, что Лоренца делает или не делает.
Антонио не раз пытался поговорить с дочерью по душам. Он звал Лоренцу прогуляться вдвоем, приглашал поужинать в ресторане, сходить в кино… Он даже заезжал к ней в офис, но наталкивался лишь на стену холодного, враждебного молчания. Однажды она бросила ему в лицо:
– Ты ведь рад, что он уехал, ты только этого и ждал!
Антонио потупился, не в силах возразить. А что он мог сказать? Ведь как только Даниэле уехал, Антонио с облегчением выдохнул, втайне надеясь, что теперь-то дочь наконец перестанет думать о нем и сможет обрести покой рядом с мужем и дочкой…
Празднование дня рождения Джады началось днем, в доме бабушки с дедушкой. Посреди стола в гостиной красовался шоколадный торт, посыпанный сахарной пудрой. Рядом высилась стопка десертных тарелок из парадного сервиза, а возле них лежали серебряные ложечки с инкрустированными ручками – те самые, которые Агата доставала лишь по особым случаям.
Джаду внес на руках отец. Девочка была одета в розовое платьице с пышной юбкой из органзы, а аккуратно подстриженные волосы украшал белый атласный бант.
– У кого сегодня день рождения? – спросила Агата, взяв ее за ручки.
– У Джады! – радостно воскликнула малышка.
– И сколько же тебе исполняется? Скажи бабуле.
– Неужели так необходимо кривляться? – пробурчала Лоренца, снимая пальто.
– Покажи бабушке, сколько тебе годиков, – попросил Томмазо, опуская дочку на пол.
Джада подняла вверх три пальчика.
– Умница! – восхитилась Агата и крепко обняла внучку.
– Смотри-ка, бабушка испекла тебе шоколадный торт! – заметил Антонио, погладив Джаду по голове.
Через несколько минут к празднованию присоединились Роберто и Мария. Девушка держала коробку, перевязанную большим красным бантом.
– Ого! Интересно, для кого же этот подарок? – поинтересовалась у внучки Агата.
Лоренца, сидевшая в стороне от всех на диване, покачала головой и фыркнула, всем своим видом показывая, что ей осточертели дурацкие вопросы матери.
Мария помогла девочке развернуть подарок.
На мгновение Антонио повернулся к Лоренце и строгим кивком предложил ей присоединиться к остальным.
– Кукла! – воскликнула Джада, широко распахнув глаза. В коробке лежала фарфоровая куколка с белокурыми волосами и ярко-красным ротиком, одетая в бело-голубое клетчатое платьице.
Лоренца, вытянув шею, мельком взглянула на подарок и вернулась на диван.
– Ох, тетя, до чего же аппетитный торт! – присвистнул Роберто.
– Если твоя мать поторопится, то мы его даже попробуем, – проворчала в ответ Агата.
– Анна сказала, что немного задержится. Сейчас у нее занятия в Доме, – вступился Антонио. – Уверен, она вот-вот подойдет.
– Будем надеяться, – с легким неодобрением бросила Агата.
Анна появилась минут через десять, извинившись за опоздание.
– А где Джованна? – спросил Антонио, закрывая за ней дверь.
– Осталась в Доме… Сегодня ее любимое занятие по вязанию покрывал, – улыбнулась Анна. – Но дайте же мне поздравить самую красивую девочку на свете! – воскликнула она, протягивая руки к Джаде, которая тут же подбежала к ней. – У меня тут для тебя подарок, – добавила Анна, доставая из кармана брюк маленькую коробочку.
В ней оказался круглый золотой кулон с выгравированной буквой «Д».
– Я заказала его специально для тебя, – пояснила Анна.
– Спасибо большое, Анна, – слегка смутившись, поблагодарил Томмазо. – Не стоило…
– А теперь давайте резать торт! – хлопнула в ладоши Агата, призывая всех к столу.
Антонио воткнул в мягкое тесто три свечки и зажег их. Все хором затянули поздравительную песню. Джада уже набрала в легкие воздуха, собираясь задуть огоньки, но Мария остановила ее:
– Подожди, сначала ты должна загадать желание.
– Только про себя, а то не сбудется, – добавил Роберто.
Девочка на мгновение задумалась, затем ее взгляд остановился на Лоренце, стоявшей напротив.
– Я придумала желание, – сказала Джада, снова поворачиваясь к Марии. И под всеобщее ликование задула свечи.
Анна взяла два куска торта и подошла к Лоренце, которая вернулась на диван.
– Вот, держи, ma petite, – протянула она ей тарелку.
– Нет, тетя, не хочу.
– Да ты попробуй, он очень вкусный, – настаивала Анна, усаживаясь рядом с племянницей и откусывая кусочек.
Лоренца покачала головой.
– Меня от одного вида тошнит.
– Знаешь, я тут подумала, – продолжила Анна, дожевывая торт, – почему бы тебе не сходить со мной в Дом? Помочь немного. Туда недавно еще одна девушка пришла, Джулия. Твоя ровесница.
Лоренца кивнула, но в ее глазах читалось полное безразличие.
– Ну так что? – не отставала Анна, отставив пустую тарелку. – Пойдешь со мной?
– Да чем я там могу помочь, тетя?
– Поддержать меня. Думаю, тебе это пойдет на пользу.
– Ну да, конечно… – ухмыльнулась Лоренца и принялась чесать руку сквозь рукав блузки. Но ткань мешала, поэтому она закатала рукав, обнажив кожу.
Анна сразу же заметила шрам, похожий на след от пореза.
– Господи, что это у тебя?
Лоренца тут же поправила рукав и торопливо ответила:
– Ничего. Просто была неосторожна и повредила руку на кухне. Бывает, – добавила она, пожав плечами.
Об этом порезе Анна вспомнила лишь несколько дней спустя. День на почте выдался настолько спокойным, что уже в половине двенадцатого она закончила развозить корреспонденцию и вернулась в контору. Анна решила воспользоваться моментом и сделать то, о чем давно думала: открыть на почте сберегательную книжку для Женского дома. Туда она собиралась ежемесячно вносить определенную сумму, которой жительницы Дома могли бы свободно распоряжаться – покупать еду, одежду, мыло, моющие средства и все остальное, чтобы им не приходилось каждый раз просить деньги у нее.
– Ты уверена? – пробурчал Томмазо. – Может, лучше сделать кассу, которой будешь распоряжаться ты сама? Так ты сможешь контролировать приход и расход.
Анна вскинула бровь.
– Они не маленькие девочки, а я им не мать, – возразила она. – Им не нужен контроль. Им нужно, чтобы им доверяли. Чтобы они чувствовали ответственность за собственную жизнь.
– А если та, кому ты доверишь книжку, возьмет и смоется со всеми деньгами?
– Никто так не поступит.
– Откуда такая уверенность?
– Просто знаю, и все.
– Как скажешь, – сдался Томмазо. – Я лишь хотел напомнить об осторожности. Но деньги твои, так что…
– И на том спасибо, – сказала Анна. – Но я знаю, что делаю.
– Да уж, люди болтают всякое… – встряла Элена, выглянув из подсобки.
– Это ты о чем? – обернулась Анна.
– Ну как же, эта Мелина… Она ведь у тебя живет, так?
– Ну да. И что с того?
– Так ты разве не знаешь, чем она занимается?
– Чем занималась, ты хотела сказать, – поправила ее Анна, начиная закипать. – Ну да, я знаю. Дальше что?
– Ну так неудивительно, что люди судачат. Мол, у тебя там пансион ночных бабочек.
– И кто это говорит? – разозлилась Анна.
– Да хотя бы отец Лучано. Но не он один, – ответила Элена.
– Отец Лучано, – усмехнулась Анна. – Ну надо же.
– Так он в шлюхах лучше всех разбирается, – вставил Кармине, жадно ловивший каждое слово.
– Язык-то попридержи, – шикнула на него Элена.
– Ты, видно, не знаешь… – отмахнулся Кармине.
– В любом случае мне плевать, кто и что говорит. Особенно этот ваш отец Лучано, – отрезала Анна.
– Ну, если тебе все равно, то и славно, – пробурчала себе под нос Элена.
Словно хотела сказать: «Нравится тебе содержать бордель – кто ж против-то?»
– Знаете что? – сказала Анна, немного помолчав и поразмыслив. – Пожалуй, пойду и сама ему все выскажу, прямо в лицо!
Она стремительно вышла из конторы и зашагала через людную площадь прямиком к церкви.
– Ты куда так спешишь, почтальонша? – окликнули ее со скамейки. Это был тот самый мужчина с огромными ручищами, который жил в покосившемся домишке на окраине и выращивал табак.
Анна не удостоила его ответом и невозмутимо двинулась дальше. Отца Лучано она нашла на паперти. Вокруг стояли несколько прихожан, задержавшихся после утренней мессы, и мальчик-служка.
Анна приблизилась к священнику и, встав рядом, похлопала его по плечу.