В первом здании, выходящем на улицу, только пошивочные мастерские и демонстрационные залы готовой одежды. Он не останавливаясь минует его по темному коридору, потом выходит во двор, освещенный неоновым светом из мастерской на первом этаже. Никаких признаков жизни, только приглушенный звук его шагов и голубоватый свет, пробивающийся через матовые стекла.
Дверь, которую он ищет, соседствует с выходом на помойку. Рядом табличка: «Информационные услуги. Безопасность». Мужчина прислушивается: приглушенно гудит климат-система, он стучит.
Ему почти сразу открывает бородатый тип с брюшком. Похоже, в помещении больше никого нет. За его спиной — письменные столы, компьютеры и запутанные переплетения проводов на полу.
— Привет, Жан! — Не ожидая ответа, пришедший опасливо протягивает руку. Рюкзак переходит к бородачу.
— Еще взяли ноутбук.
Выражение недоверчивого удивления.
— Зачем?
Пришедший отвечает не сразу и спрашивает:
— Когда?
— Мы так не договаривались.
— Не твое дело. Когда?
Бородач думает:
— Завтра утром, здесь, в восемь. — И закрывает дверь.
Скоарнек умело и осторожно ведет старенький «фольксваген» по проселочным дорогам в окрестностях Парижа.
Сидящая рядом Сефрон как зачарованная не сводит глаз с пробегающего в свете фар асфальта, а перед ее мысленным взором снова и снова возникает сцена, свидетелями которой на видео они оказались уже дважды. Убийство. Голова у Сеф пустая. Она не знает, где она, куда едет. Сеф бросает быстрый взгляд на Эрвана. Тот внешне спокоен. Говорить невозможно. Нервы напряжены до предела. Грубая ткань джинсов неприятно трет ноги. Флешка в правом кармане жжет кожу на бедре.
Эрван останавливается перед оградой дома, который кажется заброшенным. Сеф вздрагивает, оглядывается. Они на берегу реки.
Эрван приоткрывает дверцу, паркуется на обочине и спешит помочь Сеф выйти.
— Приехали. Будешь здесь жить до начала «Гедеона». — Улыбка. — Уверен, тебе понравится.
Он берет ее за руку и увлекает за собой по дорожке, вьющейся под деревьями. Здесь просто непроглядная темень.
Сеф, с полузакрытыми, как у сомнамбулы, глазами, почти висит на Эрване. Эрван останавливается перед закрытой дверью большого дома. Где-то поблизости, в темноте, плеск воды. Он звонит. Так поздно? На втором этаже зажигается свет, потом и на первом. Дверь открывается. Слепящий свет.
Перед ними высокая женщина в пеньюаре, лицо у нее белое, квадратное, с выступающими скулами и бледно-голубыми глазами; копна рыжих волос отливает медью.
— Эрван!
Женщина обнимает Эрвана, даже не взглянув на Сефрон.
— Я привез к тебе мою подругу Сильви Жансен. Оставлю у тебя на несколько дней. Это очень важно, Тамара.
Быстрый взгляд на Сеф.
— Как скажешь. Но с условием: ты остаешься с нами на субботу-воскресенье.
Тамара поворачивается к ним спиной так быстро, что Эрван ничего не успевает возразить, снимает ключ с доски в шкафу, протягивает молодому человеку.
— Красный флигель, ты его уже знаешь. Располагаешься в номере справа, тот, что слева, занят. Морис читает Жерару пьесу, которую написал для него. — Саркастическая гримаса. — Можешь себе представить.
Махнув на прощание рукой, она закрывает дверь.
Красный флигель. Номер небольшой, уютный. В гостиной на багрово-красной стене буквально кричат синие мазки Николá де Сталя. В спальне, белой и умиротворяющей, гравюра «Фудзияма весной».
Сеф принимается тихо плакать. Эрван тихонько подводит ее к нетронутой постели, осторожными, целомудренными движениями раздевает ее и, обнаженную, укладывает под одеяло.
Сефрон подчиняется и вытягивается на спине с закрытыми глазами и мокрым от слез лицом.
Эрван идет за стаканом воды, роется в туалетном шкафчике, уверенно находит там разные снотворные. Сеф не часто их принимает, нужно быть внимательным. Возвращается в комнату, заставляет девушку проглотить несколько капсул. Садится на край кровати, берет ее за руку. И минуты не проходит, как она засыпает.
Четыре часа утра. Молодой усталый офицер встречает коллег из Криминальной бригады. Он сердит. Он дежурил ночью в комиссариате семнадцатого округа, когда раздался телефонный звонок. В кои-то веки попалось что-то интересное. Но, кроме него, есть и другие дежурные в Париже. В прокуратуре, на набережной Ювелиров. А в полиции, как и повсюду, действует неумолимый закон. Убийство — для убойного отдела. Тем более если в данный момент у них нет ничего срочного.
Так что наш лейтенантик в помятой форме не скрывает своего недовольства, когда ведет этих троих господ в гражданском по лестнице с красной ковровой дорожкой в доме, где жил Субиз.
— Позвонила его подружка. Было часа два ночи. Она как раз его обнаружила. — Тут он поворачивается к самому приветливому из всей компании, поднимающемуся по лестнице сразу за ним.
Это невысокий сорокалетний мужчина, темная шевелюра, боковой пробор, очки. Заурядное, ничем не примечательное лицо. Замшевая куртка, джинсы и мокасины. «Майор Мишель Перейра, криминальная полиция», — вот таким образом он представился. Майор. И говорит больше всех. Наверное, начальник группы.
— Что значит — обнаружила? Она не с ним живет?
— Нет, она живет в другом месте.
— Замужем? Это его любовница?
— Нет, не замужем. Они вместе, но, похоже, не так давно. В тот вечер она принимала гостей. Жертва, некий Бенуа Субиз, должен был к ним присоединиться, но отменил встречу. Якобы авария. По крайней мере, она так говорит.
— А зачем она тогда явилась? Они что, условились, что она к нему потом приедет? — Это произнес крупный мужик, идущий сразу за Перейрой. На первый взгляд, он должен иметь чин пониже, выглядит молодо, по-городскому, военная стрижка, кроссовки. В общем, полицейский. — Томá, — просто представился он, протягивая руку.
— По словам женщины, он должен был позвонить, но не позвонил. Она забеспокоилась и приехала. — Офицер полиции семнадцатого округа неуверенно замолкает. — Я бы сказал, она потрясена. Ну, по виду…
В тот момент, когда все четверо оказываются на лестничной площадке Субиза, третий тип из дома 36, который еще и рта не открыл, даже не поздоровался и держался поодаль, глядя по сторонам, вдруг заговорил:
— Напомните, как зовут его подружку?
Лейтенантик удивленно поворачивается к Перейре, но в ответ получает только добродушную улыбку. Так что он просто отвечает этому высокому худому, очень элегантному полицейскому в черной вельветовой куртке, повелительный тон которого свидетельствует о том, что это начальник:
— Барбара Борзекс. Она живет на улице…
— Об этом позже. Это она с пожарными там, внизу?
— Да.
Тома, или Tomo, незамедлительно получает приказ заняться женщиной, выяснить, в каком она состоянии, и если в плохом, то отвезти ее «к ним» и пусть ждет. Затем «вельветовая куртка» оборачивается к их сопровождающему из семнадцатого и наконец представляется:
— Петрюс Парис. — Рука у него узкая и изящная, но рукопожатие крепкое. — После вас. — И пропускает лейтенанта в распахнутые двери квартиры, стараясь не задеть эксперта, колдующего над замком. Он и точно глава группы.
А другой, Перейра, просто заместитель. В дверях Перейра спрашивает, указывая на дверь:
— Следы взлома?
— Никаких.
— Где тело? — Снова Перейра.
— Там, в кабинете.
— Причина смерти? — Это уже Парис.
Эти двое отлично знают друг друга.
— Патологоанатом уже там, он сможет вам ответить. Мужик дрался, это точно, в комнате полный бардак. Рядом с трупом нашли кухонный нож, но им никто не воспользовался. Во всяком случае, это не орудие убийства.
Полицейские проходят в коридор и останавливаются на пороге рядом с другим человеком в штатском. Это врач. Приветствия, приевшаяся привычная вежливость, все друг друга знают. В кабинете новоприбывшие эксперты осматривают место преступления. Тело. Долгие выяснения часа смерти. Кажется, все сходится с первыми заявлениями женщины: между девятью вечера и двумя часами ночи. Следы борьбы. У жертвы сломано правое запястье и нос, повреждена челюсть и ушиб левой стороны черепа. Судя по всему, именно эта травма оказалась фатальной. Возможно, удар о край стола. Стол в наличии.
Парис с порога разглядывает мебель: темное дерево, недорогая, типа ИКЕА. Справа принтер на металлической этажерке на колесиках, с ящиками, на полу слева пустой чехол от ноутбука. Бумаги в беспорядке разбросаны. Болтающиеся провода. Чего-то не хватает. Компьютера, например. Парис рассеянно прислушивается, «кража, которая плохо закончилась» доносится до него. Он оборачивается к наблюдающему за ним Перейре, указывает подбородком в центр комнаты:
— А в других комнатах что-нибудь нашли?
— Нет, на первый взгляд ничего не тронуто. У нашего приятеля при себе документы, деньги, дорогие часы. В спальне еще одни часы, более старые, золотые, несколько безделушек, перстни, цепочки, тоже из золота, в шкатулке на ночном столике. По моему мнению, он вернулся и наткнулся на грабителя или грабителей. У них просто не хватило времени взять что-нибудь.
Разве что компьютер. Странное ограбление. Снова быстрый взгляд на Перейру. Тот качает головой и отворачивается. Час спустя почти все ребята из семнадцатого ушли. Парис тоже вернулся на набережную. Перейра еще в квартире. С ним Анж Баллестер, делопроизводитель, за тридцать, атлетического сложения, он бегун на длинные дистанции, опрятен, появился между делом, чтобы проконтролировать работу ребят из технического отдела. В настоящий момент занят поисками ключа от небольшого сейфа, обнаруженного в одном из шкафов в кабинете Субиза.
Также присутствуют Этель Руйер и Клод Меплед, двое из трех сержантов группы, которых Перейра отправил по этажам дома с опросом соседей, поскольку жители дома начали уже выражать недовольство по поводу шума.
— Нашел! — Это вступает last but not least[2] Ив Куланж, или