— Не знаю, кому вы звонили, но — не хочу показаться параноиком — разумнее будет отсюда уйти.
Эрван быстро вырывает руку, молча делает несколько шагов, потом оборачивается к Джон-Сейберу:
— Почему вы все это делаете?
— Потому что я люблю свою дочь и потому что она меня об этом попросила. Потому что я думаю, что она не убивала Субиза — впрочем, и вы тоже, — и потому что нужно ей помочь выпутаться из той кучи дерьма, в которую она вляпалась. А вы как раз и можете помочь мне это сделать.
Молчание. Когда они выходят на Вогезскую площадь, Скоарнек спрашивает:
— Мне нужно где-то укрыться на несколько часов, дней, может быть. Не могли бы вы помочь?
Нил отвечает не сразу, проходит несколько секунд, прежде чем он произносит:
— Возможно. Можно попробовать.
Вторая половина дня. Снова кабинет Жоэля Кардона. На этот раз при встрече присутствует еще один человек, которого глава комиссариата представляет Парису и Перейре как главу юридической службы. Ни одно имя не произносится.
Полицейские начинают с отчета о ходе расследования и сообщают о своих сомнениях в виновности Скоарнека и Курвуазье в деле Субиза.
— Наши данные, в частности в том, что касается телефонных переговоров, дают возможность предположить, что ваши отношения с Бенуа Субизом были значительно более тесными, чем вы нам ранее сообщали.
Кардона, который до этого момента их вежливо выслушивал, лишь отрицательно качает головой.
Тут вмешивается подчиненный Кардона:
— Отношения месье Кардона с Субизом носили конфиденциальный характер.
— Прекрасно понимаю, — отвечает Парис, — но, возможно, имело смысл сообщить нам, что майор вел потенциально опасные расследования о деятельности компаний с участием мафиозных капиталов.
— Каких же именно?
— «Тринити групп», месье Кардона. — Парис умышленно не обращает внимания на юриста. — Что вы можете сказать нам об этом? Естественно, мы не посягаем на государственную тайну.
Легкая тень удивления пробегает по лицу Кардона. Он знает, о чем идет речь, но не думал, что название компании прозвучит в ходе разговора. Тем не менее он предпочитает хранить молчание.
— Откуда вам известно об этой компании?
— Мы полицейские. Поиск информации — наша ежедневная работа. Впрочем, разве не для этого вы использовали Бенуа Субиза? — Парис лицемерно улыбается, по-прежнему не отводя взгляда от Кардона. — Так что же с «Тринити групп»?
— Нам нечего сказать вам по этому поводу. — Голос помощника.
— Даже по поводу нелегальных захоронений отходов, производимых этим предприятием? Вы с ними работаете?
— Или вы намереваетесь с ними работать? — вступает Перейра.
На этот раз Кардона не может сдержать своего возмущения:
— Боже упаси!
— Тогда кто же?
Глава юридической службы бросается было в объяснения, но его перебивает Кардона:
— Эта информация, как и все, что касается деятельности Бенуа Субиза, относится к области оборонных секретов. Если вы хотите поднять эти дела, необходимо оформить заявку по установленной форме. Теперь же прошу меня извинить — слишком много работы.
Полицейские уходят из комиссариата раздосадованными.
— Этот старый пройдоха наверняка знает, кто убил Субиза, но отказывается сообщить об этом. — Перейра начинает свой монолог еще в лифте. — А мы барахтаемся как слепые котята.
Парис не обращает внимания на слова своего заместителя. Еще во время беседы с Кардона он получил сообщение от Куланжа. Парис перезванивает, выслушивает своего подчиненного, поворачивается к Перейре:
— Плохие новости. Тело Курвуазье сегодня утром было выловлено в Марне. Сразу после опознания тело отправлено в Институт судебно-медицинской экспертизы. Баллестер и Куланж уже на месте.
— Вот дерьмо!
— Поехали.
Вскоре полицейские уже стоят в длинном холодном зале на набережной Рапе, где мертвых больше, чем живых. Вскрытие еще не началось, но после первого, поверхностного осмотра судмедэксперт обнаружил гематомы на грудной клетке. С левой и правой стороны. Справа гематома более значительна, а вздутие дает основание предполагать наличие травматического пневмоторакса.
Баллестер зачитывает свои первые записи:
— «Эксперт полагает, что удар оказался слишком сильным, были травмированы ребра и задеты легкие. Возможная причина смерти — асфиксия».
— Кто его нашел? — Парис с грустным видом осматривает труп компьютерщика.
— Пенсионер, он сообщил в полицию, что видел, как каких-то два типа сбрасывали что-то тяжелое в реку.
— Есть описание этих парней?
— Один высокий, другой низенький, светловолосый. Было еще темно.
— Не много… В котором часу это произошло?
— Шесть тридцать.
— А что сам-то он, этот пенсионер, делал на берегу Марны в такое время?
— Выгуливал собаку.
— Еще что-нибудь?
— Да. Он видел «пежо» триста седьмой модели, темно-серый, который на всей скорости рванул с места происшествия.
Полицейские переглядываются, и Перейра облекает в слова то, что у всех на уме:
— Двое мужчин, темный седан-компакт… Как при убийстве Субиза.
— А поскольку Курвуазье убит, это подтверждает факт его невиновности, — продолжает Куланж.
— Девчонка что-то знает. И добровольно или под нажимом, но нужно заставить ее говорить. — Парис приказывает Баллестеру и Куланжу раздобыть фотографии мертвого Жюльена и ехать в дом тридцать шесть.
Через сорок пять минут все на своих местах вокруг Сефрон в помещении бригады.
Парис не склонен деликатничать, ему нужно шокировать девушку.
— Вы должны нам рассказать все. — Он извлекает из конверта фотографии трупа Курвуазье. На первой — совершенно обнаженное тело, на второй — изуродованное лицо.
Сеф, белая как полотно, зажимает рот рукой и отводит взгляд. Она плачет, бледнеет больше обычного. По-прежнему не глядя на снимки, спрашивает:
— Отчего он умер? Ему было больно?
— Мы думаем, его избили, нанесли какие-то травмы, и он задохнулся. В этом случае без боли не обойтись. — Ровным голосом Парис продолжает: — Нам необходимо найти вашего приятеля. Эрвану Скоарнеку угрожает опасность.
Сефрон выпрямляется и осуждающе смотрит на полицейского покрасневшими от слез глазами:
— Зачем? Чтобы получить возможность расправиться с ним, как с Жюльеном?
Перейра ударяет ладонью по столу:
— Прекрати свои идиотские обвинения! Ты не обвинитель, а мы не обвиняемые. Мы не убийцы! Убийцы будут арестованы. И чем дольше ты молчишь, тем больше помогаешь этим двум отморозкам, которые отправили на тот свет твоего приятеля, безнаказанно продолжать свое грязное дело. Напоминаю, что они уже расправились с одним из наших коллег.
— Откуда вы знаете, что их двое? — Слишком поздно. Сефрон понимает, что проговорилась.
Парис реагирует мгновенно:
— А вы откуда знаете?
Молчание.
Перейра наклоняется к девушке, его вид не сулит ничего хорошего.
— И что же ты от нас скрываешь, а? Ты что-то видела? Давай, хватит тихориться, черт бы тебя побрал!
— Эти люди опасны, мадемуазель Джон-Сейбер. Подумайте об Эрване.
Да она только и делает, что думает об Эрване. И боится за него. Даже больше, чем за себя. Надеется, что отец смог его найти. Да, она изо всех сил надеется, что Эрван вышел на связь и теперь находится в безопасности. И думает о том, как лучше всего использовать видео, чтобы вытащить ее отсюда. Но в любом случае «Гедеон» провален. «Жюльен должен был отдать мне свою флешку с программой для Марсана и не смог. А теперь он мертв. Я должна держаться. Эрван с моим отцом. Мы выпутаемся. Они мне помогут. Только держаться».
— Мадемуазель Джон-Сейбер?
— Я ничего не знаю. Мне нечего вам сказать.
По плану, разработанному еще утром вместе с Куком, Нил берет напрокат машину и везет Скоарнека в окрестности Трувиля, на виллу, которая принадлежит одному из друзей Кука, находящемуся в командировке в Китае.
Два с половиной часа дороги. Мрачное путешествие. Скоарнек, забившись на сиденье, на все попытки разговора, предпринимаемые Нилом, отделывается односложными ответами или междометиями. Он высокомерен и замкнут. Глубоко презирает журналистов и хочет, чтобы Нил это знал. Будет еще труднее, чем Нил предполагал. Нил чувствует, что сатанеет. Сеф в тюрьме, этот Курвуазье, их приятель, возможно, находится в смертельной опасности, а этот дуется и изображает из себя воплощенное глубокомыслие. Можно с собой и не справиться. Нужно дождаться Кука, который приедет вечером, и только тогда ссориться.
Наконец они оказываются на прекрасной вилле — длинный нормандский дом, укрывшийся в саду среди трав и цветов, огороженный очень высоким частым забором. Скоарнек не разжимает губ.
На первом этаже — просторная гостиная с открытой кухней, на втором — четыре спальни, две из них с видом на море. Эрван выбирает себе комнату, завладевает обнаруженным в доме компьютером и запирается. Проделав несколько ложных ходов, он выходит в Facebook. Ни Марсан, ни Курвуазье не заходили. Чтобы скоротать время, он блуждает по Интернету, регулярно возвращаясь на сайт социальной сети, но безуспешно.
Нил окунается в хозяйство, и это приносит ему облегчение, занимает голову. Он проветривает большую комнату, свободные спальни, среди вещей, в разное время привезенных сюда Куком, находит сменную одежду и туалетные принадлежности для Скоарнека и для себя.
Пату и Гезд долго обсуждали предстоящую встречу с Мишле. Трудно найти правильный тон.
— Мы загнаны в угол. Этот мерзавец Мишле сумел так наследить, что, если мы его просто-напросто выставим за дверь, он может все испортить. Риск слишком велик. Пусть думает, что его будущее связано с нами.
— Да, в общем, он настолько облажался, что теперь мы оказываемся замешаны. Ты только что это сказал, — кивает Гезд.
— Да, что-то вроде этого, по крайней мере на некоторое время. А потом…
Так что Мишле в конце дня вызван в небольшой кабинет Министерства финансов: нужно, чтобы встреча носила для Мишле официальный характер, однако были приняты все меры предосторожности для обеспечения конфиденциальности.