Новосибирск всегда славился обильными снегопадами и плохой работой коммунальных служб: во дворе крайне редко можно было заметить снегоуборочную технику, а дом на Немировича-Данченко не был исключением: сугробы вокруг детской площадки (расчищенной силами неравнодушных родителей) достигали в высоту не меньше метра.
Пройдя через детскую площадку, они оказались посреди самодельных заснеженных холмов, и Слава, потянувшись к одному из таких, взял горсть снега в руки, слепил снежок и кинул его во Льва.
Стукнувшись о его руку, снежок распался на части, а Лев недоуменно посмотрел на мужа:
— Что ты делаешь?
Слава ответил как ни в чём не бывало:
— Нападаю.
— Зачем?
Он пожал плечами, набирая следующую горсть снега.
— Это весело. Попробуй тоже, — и следующий снежок снова полетел во Льва, но на этот раз супруг увернулся.
Лев хмуро сказал:
— Надень перчатки.
Слава цыкнул:
— Вот зануда.
Вытерев влажные, похолодевшие пальцы о джинсы, он вытащил из кармана перчатки с откидным верхом: можно было носить как перчатки без пальцев, а можно было открепить верх и превратить их в варежки. Слава так и сделал.
Пока он возился с застежкой, в него прилетел снежок и, подняв взгляд, он увидел коварно ухмыляющегося Льва.
— Капец, это был что, отвлекающий маневр? — шутливо возмутился Слава. — А я думал, искренняя забота!
— И то, и то, — хмыкнул Лев, начиная лепить второй снежок.
Слава, попятившись назад, прыгнул за сугроб и пригнулся, прячась за ним, как за баррикадой.
— Эй, так нечестно! — возмутился Лев и кинул следующий снежок, но до Славы он не долетел — рассыпался о снежную крепость.
— Честно, можешь себе такую же найти! — парировал Слава, обкидывая снарядами Льва — в двух из трех случаев попал.
— Да они меня не закроют, я же не такой маленький, — ответил тот, почти дразнясь.
— Я не маленький! — возмутился Слава. — Я миниатюрный!
Смех Льва показался Славе приглушенным: выглянув, он обнаружил, что супруг всё-таки нашел своё укрытие за дальним сугробом.
— А чё так далеко? — крикнул ему Слава. — Боишься, что доберусь до тебя?
Лев передразнил его:
— Далеко? Боишься, что не докинешь?
— Ага, щас!
— Ну да, ты же маленький, у тебя ручки короткие!..
— Э, слыш! — засмеявшись, Слава швырнул во Льва наскоро слепленный снежок, но тот не долетел совсем немножко.
Лев показал ему язык:
— Я же говорил!
Через десяток перекидываний снежков туда-обратно и примерно столько же колких шуток, игру пришлось резко прекратить: один из Славиных снежков угодил Льву в висок. Заметив это, Слава тут же выскочил из укрытия и побежал к мужу.
— Извини! — крикнул он еще издалека. — Я случайно!
Лев, вытерев лицо рукавом пальто, отмахнулся:
— Фигня, это же просто игра.
Слава присел над ним, отстегнул зубами варежку и провел пальцами по раскрасневшейся от удара коже:
— Не больно?
— Нет.
«Соврал, наверное», — подумал Слава, и прижался губами к его виску.
— Не хочу с тобой воевать, — совсем тихо сказал Лев. — Хочу быть с тобой в одной команде.
Слава заглянул ему в глаза, не сдержал улыбки:
— Лев, от таких слов даже снег может растаять, не то что я… — он обнял его, пообещав: — Ничего, в следующий раз вместе нападем на детей. В одной команде.
— На наших? — уточнил муж.
— Можно на любых, чего мелочиться.
Почувствовав под пальцами влажную, промокшую насквозь ткань флисового пальто, Слава забеспокоился:
— Ты же замерз, наверное. Пойдем домой, — и, поднявшись, протянул руку Льву.
Тот тоже встал на ноги, отряхиваясь от налипшего снега. Слава, оглядывая его, скептически заметил:
— Твоя одежда совсем непригодна для игр.
— Давай выберем мне другую, — предложил он.
Слава обрадовался:
— Правда? Можно?
Лев пожал плечами:
— Почему нет?
Он взял Славу за руку — сам, первый, взял за руку — и они пошли к подъезду.
А там, разувшись и сняв верхнюю одежду в полутемном коридоре, Слава испытал сильное, непреодолимое желание прижаться к мужу, вдохнуть любимый запах, провести руками по сильной, широкой спине. С их последней ссоры он обнимал его уже много раз, но вот так — не обнимал очень давно. С такой страстью. С таким желанием.
Поэтому, когда Слава неожиданно вжался в него, цепляясь руками за холодную, чуть влажную рубашку, Лев с осторожным удивлением уточнил:
— Ты чего?
— Я так соскучился, — прошептал Слава, и принялся целовать его лицо: лоб, щеки, подбородок, губы — куда попадал.
— Я тоже, — с жаром ответил Лев, и начал целовать в ответ, пытаясь перехватить Славины губы.
— Ты продрог… — с нежностью проговорил Слава, чуть отстраняясь. — Набрать тебе ванну?
Лев кивнул, кажется, разочарованный тем, что вереница поцелуев прервалась. Но Слава хотел предложить больше.
Он спросил:
— А можно будет принять её вместе с тобой?
Лeв [71]
Слава замер на пороге гостиной, скрестил руки и недовольно посмотрел на Льва. Лев непонимающе посмотрел на мужа в ответ.
— Что? — уточнил он.
— Я ничего не нашел, — ответил Слава. — Ни банановой, ни шоколадной, ни клубничной, ни в форме уточки…
— Ты о чём? — перебил Лев.
Слава опешил, будто это было так уж очевидно:
— О бомбочках для ванны!
— А. У меня нет.
— Жесть, — сердито выдохнул Слава и скрылся за дверью ванной комнаты.
Лев, глядя ему в след, поежился. Тонкая ткань рубашки стала влажной от промокшего шарфа, но сейчас ему сделалось жарко. Невыносимо жарко.
Слава снова появился на пороге и, опершись руками о косяки, уточнил:
— У тебя гель для душа пахнет как парфюм?
Лев задумался, вспоминая. Потом кивнул:
— Да.
— А ты прикольный, — сказал Слава и снова ушел.
Лев посмотрел вслед его аккуратной («миниатюрной», как говорил сам Слава) фигуре, и со странной смесью грусти и тревоги вдруг подумал, что у них ничего не будет, как ничего не было вот уже почти год. Ничего не было в Канаде, потому что они только спорили и ругались. Ничего не было в день их свадьбы, потому что он обидел Славу. Ничего не было, когда они снова оказались в России, потому что поругались в день Славиного возвращения. И всё, что досталось Льву — те несколько раз перед веб-камерой, когда он мог только смотреть на обнаженное тело мужа. Это казалось мукой: он так близко или как будто близко, но до него невозможно дотянуться.
Когда Слава сказал, что ванна готова, Лев подумал: «Что-то опять пойдет не так».
В ванной комнате стало душно, воздух заполнился горячим паром. Слава кивнул на облако из пены:
— Ныряй, — и двинулся к двери.
— А ты куда? — обернулся Лев.
— Сейчас вернусь.
Дождавшись, когда Слава скроется за дверью, он торопливо разделся и забрался в ванную, прячась в пене по самые уши — как будто стеснялся. Впрочем, он почему-то и в самом деле стеснялся.
Слава оставил толстовку в коридоре и вернулся. Под ней оказалась бардовая рубашка из фланелевой ткани — зайдя в ванную, Слава принялся закатывать рукава, и Лев сглотнул. Один за другим Слава снял кольца, затем — браслеты, и оставил украшения на стиральной машине.
Лев ждал, что муж тоже начнёт раздеваться, но Слава не спешил. Неторопливо приблизившись к ванне, он опустился на колени, оказавшись на одном уровне со Львом, и положил руку на грудь супруга. Нежно проведя пальцами по напряженным мышцам (у Льва закололо в висках от такого простого действия), Слава, опускаясь ниже, нырнул рукой под воду, и Лев ощутил прилив возбуждения, хотя муж его не касался. Но фантазия дорисовывала желаемые ощущения: вот сейчас, сейчас он коснется его там…
Но Слава его больше не трогал: только держал руку под водой неизвестно зачем.
— Ты издеваешься? — выдохнул Лев.
Слава усмехнулся:
— Дразнюсь.
Лев нашел его руку под водой и поднёс к своему члену, сжимая его пальцы вокруг основания и сверху обхватывая своими. Он несколько раз провел Славиной рукой вверх-вниз, показывая, какой нужен темп, и убрал свою руку.
Слава приблизился губами к его уху и с жаром прошептал:
— Так хорошо?
От горячего шепота возбуждение достигло пика, и Лев, тяжело задышав, судорожно вцепился в бортики ванны.
— Спасибо за ответ, — усмехнулся Слава.
Опустив вторую руку на плечи Льва, он исподтишка гладил его то по груди, то по шее, то поднимался к лицу и проводил пальцами по губам, а Лев с жадностью следовал за каждым его движением, выгибаясь навстречу прикосновениям.
Когда в животе сладко затянуло от приближающегося оргазма, Лев через силу схватил Славу за запястье, останавливая, и попросил:
— Стоп, стоп…
Он остановился. Приятное чувство болезненно схлынуло, не найдя выхода.
— Что-то не так?
— Иди ко мне, — попросил Лев. — Сюда.
Слава улыбнулся.
— Хорошо.
Он поднялся на ноги, и топорщащаяся ширинка джинсов оказалась на уровне лица Льва. Не удержавшись, он провел пальцами по очертаниям изогнутого от тесноты члена, и отстегнул пуговицу, желая освободить его. Слава, не расстегивая рубашку до конца, снял её через голову и откинул в сторону. Лев, спуская джинсы, прильнул губами к плоскому животу, медленно уходя ниже и ниже…
Слава, выдохнув, слегка отстранился.
— Ты точно хочешь так? — зачем-то спросил он.
— А ты нет?
— У меня нет с собой презервативов.
У Льва были — где-то в верхнем ящике тумбочки, в спальне — но он не понял, к чему сейчас они.
— Это же просто минет, — напомнил он.
— Ну и что?
— Я не хочу облизывать резинку.
Помолчав, Слава пожал плечами:
— Хорошо. Тогда просто не будем этого делать.
Лев, закипая, уговаривал себя промолчать. Не доводи до конфликта, не доводи…
Происходящее потеряло остроту ощущений: ни обнаженный Слава, оказавшийся рядом в воде, ни его рука, вернувшаяся на член, больше не приносили такого удовольствия. Лев быстро кончил от монотонных механических движений и, как ему показалось, Слава был рад, что это закончилось так скоро. Он предложил помочь ему — рукой, раз другие способы попали под запрет — но Слава отказался.