».
Арки дважды глубоко вдохнул. Шумно, с хрипами. Точно так же дышал его отец, когда лежал на диване с инфарктом и ждал приезда «скорой помощи».
Он отступил от двери гаража, похлопал себя по груди.
– Давай, сладенькое. Тикай, как положено.
Льющийся с неба солнечный свет слепил глаза. Желудок то поднимался, то опускался. Здание базы вдруг отодвинулось на две, а то и на три мили. Тем не менее Арки двинулся к нему, напоминая себе, что надо соблюдать осторожность. Какая-то его часть хотела бежать, другая же понимала, что он действительно может грохнуться в обморок, если побежит.
«Парни никогда не расскажут тебе, чем все закончилось, ты же знаешь».
Но поведение патрульных его как раз и не волновало.
Более всего ему не хотелось влететь в здание с выпученными глазами, как влетал какой-нибудь Джон Кью, примчавшийся сообщить об ужасах, увиденных на дороге.
Арки не мог сказать, сколько времени занял путь до двери, но он успел немного прийти в себя. Страх остался, но его уже не тошнило, ушло и желание бежать куда глаза глядят. Опять же в голову пришла мысль, заметно подбодрившая его. Может, это всего лишь розыгрыш. Проделка патрульных. Они вечно подшучивали над ним, а разве он не говорил Орвилю Гарретту, что хочет вернуться вечером, еще разок взглянуть на старый «бьюик»? Говорил. Вот Орв и решил разыграть его. Его же окружали шутники, каждому из них не терпелось выставить его на посмешище.
Эта мысль чуть успокоила его, но в глубине души Арки сомневался. Орв Гарретт – известный шутник, все так, любил разыграть своего ближнего, но вплетать в розыгрыш гараж Б не стал бы. Да и остальные на это бы не пошли. Зная, как трепетно относится сержант Скундист к гаражу и его содержимому.
Сержанта на месте не оказалось. Арки увидел, что дверь закрыта, а за панелью из матового стекла – темнота. Свет, правда, горел на кухне, и через дверь доносилась музыка: Джоан Баэз пела о той ночи, когда они ехали в «Дикси». Арки вошел и увидел Хадди Ройера, только что положившего здоровенный кусок масла в кастрюльку с макаронами. «Твое сердце тебя за это не поблагодарит», – подумал Арки. Транзисторный радиоприемник, который Хадди всюду таскал с собой, стоял на разделочном столике рядом с тостером.
– Эй, Арки! – воскликнул он. – Что ты тут делаешь? Ладно, можешь не говорить, и так знаю.
– Орв здесь? – на всякий случай спросил Арки.
– Нет. Он взял три дня отпуска, начиная с завтрашнего. Счастливчик, поехал на рыбалку. Составишь мне компанию? – Он указал на кастрюлю с макаронами, пригляделся к Арки и, наконец, понял, что перед ним насмерть перепуганный человек. – Арки? Что случилось?
Арки тяжело опустился на стул, его руки повисли между колен. Посмотрел на Хадди, открыл рот, но поначалу с губ не сорвалось ни звука.
– В чем дело? – Хадди поставил кастрюлю с макаронами на разделочный столик и забыл о них. – «Бьюик»?
– Это твоя смена, Хад?
– Да. До одиннадцати.
– Кто-нибудь еще есть?
– Пара парней наверху. Возможно. Если ты про начальство, то никого. Я – самый главный. Так что выкладывай.
– Пойдем со мной, – сказал ему Арки. – Посмотришь сам. И возьми с собой бинокль.
Хадди взял из кладовой бинокль, но он им не помог. Лежащее в углу находилось слишком близко, так что в бинокле все расплывалось. Две или три минуты Хадди промучился с настройкой, потом сдался.
– Я туда зайду.
Арки схватил его за руку.
– Господи, нет! Позвони сержанту! Пусть решает он!
Хадди, упрямства ему хватало, покачал головой.
– Сержант спит. Его жена позвонила и сказала об этом. Ты знаешь, что означает такой звонок. Никто не должен его беспокоить, если только не начнется Третья мировая война.
– Может, эта тварь в углу и означает начало Третьей мировой?
– Я этой твари не боюсь, – ответил Хадди, но на его лице читалось обратное. Он вновь заглянул в гараж, с обеих сторон прижав к голове руки, бесполезный бинокль лежал у его левой ноги. – Эта тварь мертва.
– Возможно, – согласился Арки. – А может, прикидывается мертвой, заманивает.
Хадди повернулся к нему.
– Ты шутишь, да?
– Откуда мне знать, шучу я или нет. Откуда мне знать, сдохла эта тварь или отдыхает? И ты не знаешь. Вдруг она только и ждет, чтобы кто-то вошел в гараж? Ты об этом подумал? Что, если она ждет тебя?
Хадди ответил после паузы, взятой на обдумывание слов Арки:
– Я думаю, в этом случае она получит то, чего ждет.
Он отошел от ворот, такой же испуганный, как и Арки, когда тот вошел в кухню, но настроенный очень решительно. Он не собирался отступаться от задуманного. Как упрямый старик-голландец.
– Арки, послушай меня.
– Да?
– Карл Брандейдж наверху в комнате отдыха. И Марк Рашинг. Лоувинга, который сидит в коммуникационном центре, не трогай, я ему не доверяю. Еще молоко на губах не обсохло. А к этим двоим подойди и объясни, что к чему. Тебе бы посмотреть на себя в зеркало. Жуть просто. Может, и бояться-то нечего, но осторожность еще никому не вредила.
– На случай, что есть чего бояться.
– Точно.
– Потому что эта тварь может и прыгнуть.
Хадди кивнул.
– Так ты все-таки хочешь войти в гараж?
– Ага.
– Понятно.
Хадди повернулся, зашагал к углу, обогнул его, остановился перед дверью в боковой стене. Глубоко вдохнул, задержал дыхание секунд на пять, выдохнул. Потом расстегнул кобуру, взялся за рукоятку револьвера – тогда на вооружении полиции были «ругеры» калибра ноль триста пятьдесят семь.
– Хадди!
Хадди подпрыгнул. Если его указательный палец лежал бы на спусковом крючке, а не на предохранительной скобе, он мог прострелить себе ногу. Повернувшись, увидел стоящего у угла Арки, его огромные черные глаза резко выделялись на побледневшем лице.
– Господи Иисусе! – воскликнул Хадди. – Какого хера ты подкрадываешься?
– Я не подкрадывался, патрульный… шел, как обычно.
– Иди в дом. Позови Карла и Марка, как я сказал.
Арки покачал головой. Несмотря на испуг, он хотел поучаствовать в происходящем. Хадди, похоже, все понял. Патрульные разбирались в человеческих чувствах.
– Ладно, твердолобый швед. Пошли.
Хадди открыл дверь и вошел в гараж, где было прохладнее, чем снаружи… хотя насколько прохладнее, ни один из мужчин сказать не мог: обоих прошиб пот. Хадди поднял револьвер, держа его на уровне ключицы. Арки схватил со стены грабли. Зубья со звоном стукнулись о висящую рядом лопату, и мужчины подпрыгнули. Арки боялся не столько звуков, как теней: они метались из стороны в сторону, как тени гоблинов.
– Хадди… – начал он.
– Ш-ш-ш!
– Если тварь мертвая, чего ты шикаешь?
– Не умничай! – прошептал в ответ Хадди.
И двинулся по бетонному полу к «бьюику». Арки последовал за ним, с гулко бьющимся сердцем, зажав ручку граблей в потных руках. Во рту не просто пересохло, но еще и что-то жгло. Никогда в жизни он не испытывал такого страха. Главное, он не знал, чего именно боится, но от этого страх только увеличивался.
Хадди добрался до задних колес «бьюика», заглянул в открытый багажник. Арки видел только его широченную спину.
– Что там, Хад?
– Ничего. Пусто.
Хадди протянул руку к крышке, замялся, потом пожал плечами и с силой захлопнул ее. Оба опять подпрыгнули и посмотрели на существо в углу. Оно не шевельнулось. Хадди двинулся к нему, вновь выставив перед собой револьвер. Шорох подошв по бетонному полу бил по барабанным перепонкам.
Существо умерло, в этом мужчины с каждым шагом убеждались все больше, но легче им от этого не становилось, потому что ни один из них ничего подобного в жизни не видел. Ни в лесах Западной Пенсильвании, ни в зоопарке, ни в журналах о дикой природе. Оно было другим. Чертовски другим. Хадди подумал о фильмах ужасов, которые ему довелось посмотреть, но тварь, лежащая в том месте, где сходились две стены и пол, разительно отличалась и от чудищ, которыми пугали зрителей режиссеры.
Слова «чертовски другое» не выходили из головы. Все в нем говорило, кричало, что существо это не отсюда, причем под «отсюда» следовало понимать не Низкие холмы, а планету Земля. Может, и всю Вселенную. Казалось, у них в головах вдруг завыли сирены всегда молчавшей системы охранной сигнализации.
Арки думал о пауках. Не потому, что существо в углу напоминало паука… просто… пауки были другими. Все эти лапки. Представить себе невозможно, о чем они могут думать, как вообще существуют. Вот и существо было таким же, только еще хуже. Его мутило только от одного взгляда на эту тварь, от попытки осознать, что же он видит собственными глазами. Кожа сделалась восковой, сердце сбилось с ритма, кишки, казалось, резко потяжелели. Ему хотелось бежать. Повернуться и сделать ноги.
– Господи. – Голос Хадди напоминал стон. – О-о-о, Господи.
Он словно просил существо убраться, исчезнуть. Револьвер опускался, пока не нацелился в пол. Он весил только три фунта, но рука Хадди больше не могла удержать и пушинку. Глаза у него широко раскрылись, челюсть отвисла. Арки на всю жизнь запомнил, как блестели в темноте зубы Хадди. При этом его начала бить дрожь, и тут Арки осознал, что и сам дрожит всем телом.
Существо в углу размерами не превосходило очень большую летучую мышь, вроде тех, что гнездятся в Чудесных пещерах в Лассбурге или в так называемом Волшебном гроте (экскурсии туда стоят три доллара с человека, семьям – скидки) в Погус-Сити. Крылья закрывали большую часть тела. Не сложенные – переломанные. Вроде бы существо пыталось их сложить перед смертью, но не вышло. Сами крылья были то ли черные, то ли темно-зеленые. Спина – зеленая, но чуть светлее. А живот, та малая толика, что они видели, – желтовато-белый. Треугольная голова свешивалась набок. Что-то костлявое – нос или клюв – торчало из безглазого лица. Под ним раззявился огромный рот. Из него вывалилось что-то желтое, словно перед смертью существо проблевалось. Хадди хватило одного взгляда, чтобы понять: какое-то время он не сможет есть макароны с сыром.