Спас меня не колокольный звон, а крик Ширли. Поначалу она издала громкий вопль, потом последовали слова: «Помогите! Пожалуйста! Помогите мне! Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне!»
Меня будто вывели из транса. Я отступил от багажника «бьюика» на пару шагов, шатаясь как пьяный, не в силах поверить, на грани чего оказался. Ширли закричала снова, а потом я услышал голос Эдди: «Что с ним, Джордж? Что с ним случилось?»
Я повернулся и побежал к двери гаража.
Да, спасенный криком. Это про меня.
Эдди
Снаружи было лучше, намного лучше, и когда я спешил за Джорджем, случившееся в гараже Б уже казалось мне дурным сном. Конечно, не могло там быть монстров с розовыми отростками на голове, хоботом с глазами, волосатыми когтями. Реальность – это наш задержанный и находящийся на заднем сиденье патрульной машины номер 6 дебошир, поднимающий руку на женщину. Вот им, Брайаном Липпи, дамы и господа, нам и следовало заниматься. Я все еще боялся «бьюика», боялся, как никогда раньше или позже, и я знал, что на то у меня есть веская причина, хотя более не мог вспомнить, какая именно. И полагал сие за счастье.
Я прибавил шагу, чтобы догнать Джорджа.
– Послушай, я, наверное, не соображал, что делаю. Если я…
– Дерьмо, – вырвалось у него, и он так резко остановился, что я чуть не ткнулся ему в спину. Замер на краю автостоянки, уперев руки в бока.
– Ты только посмотри, – и тут же крикнул: – Ширли! Ты в порядке?
– Все нормально, – ответила она. – Но Мистер Д… извини, вызов по радио. Я должна ответить.
– Только этого нам и не хватало, – пробурчал Джордж.
Я шагнул в сторону и увидел, отчего он так расстроился.
Заднее окно нашей патрульной машины вышибли, безусловно, парой ковбойских сапог с крепкими каблуками. Двух или трех ударов на такое бы не хватило, даже и дюжины, но мы предоставили моему школьному «дружку» Брайану предостаточно времени. Вот он им и воспользовался. Солнце отражалось от тысяч осколков, разбросанных по асфальту. Что же касается мсье Брайана Липпи, то его и след простыл.
– ТВОЮ МАТЬ! – крикнул я и потряс кулаками.
В округе Погус горела цистерна с химикалиями, в гараже Б лежало мертвое чудовище, теперь еще появился и беглец-неонацист. Плюс разбитое стекло патрульной машины. Ты, парень, можешь подумать, что это пустяк в сравнении с остальным, но лишь потому, что никогда не заполнял все бланки, начиная с формы 24-А-24, описания поврежденной собственности ПШП, и заканчивая «Полным отчетом об инциденте» (все в трех экземплярах), необходимые для замены стекла. И вот на какой вопрос я бы хотел услышать ответ: почему не бывает череды хороших дней, когда если и случается что-то плохое, то только одно? Почему-то в жизни все обстоит иначе. По личному опыту знаю, что дерьмо копится, копится, копится, чтобы разом выплеснуться в один из дней. Тот как раз таковым и оказался. Проявил себя во всей красе.
Джордж зашагал к патрульной машине 6. Я – рядом с ним. Он наклонился, достал из кармана на бедре рацию, резиновой антенной поводил среди осколков. Что-то поднял. Серьгу с распятием нашего приятеля. Должно быть, потерял, когда вылезал через разбитое окно.
– Твою мать, – повторил я уже не так громко. – И куда, по-твоему, он пошел?
– Во всяком случае, он не в здании с Ширли. И это хорошо. А куда его понесло? По дороге направо, по дороге налево, через дорогу, через поле и в лес. Вариантов много. Выбирай любой. – Он поднялся, посмотрел на пустое заднее сиденье. – Это плохо, Эдди. Очень плохо. Ты ведь понимаешь?
Побег задержанного – всегда неприятность, но Брайан Липпи не тянул на Джона Диллинджера[61], о чем я и сказал Джорджу.
Джордж покачал головой, показывая, что я его не понял.
– Мы не знаем, что он видел. Не так ли?
– Ты о чем?
– Может, ничего. – Джордж шевельнул осколки носком ботинка. На некоторых краснели капли крови. – Может, он побежал в сторону от гаража. Но этот путь вывел бы его на шоссе, чего ему, конечно же, не хотелось – любой коп, попадись он ему на глаза, тут же остановил бы его и арестовал вновь: лицо в крови, в волосах осколки стекла, понимаешь?
После всего, что свалилось мне на голову, я соображал медленно и признался в этом. Может, еще не вышел из шокового состояния.
– Я никак не возьму в толк, о чем ты…
Джордж стоял, наклонив голову, сложив руки на груди. И шебуршал носком ботинка в осколках.
– Я бы направился к дальнему полю, за нашим зданием. Попытался бы лесом добраться до автострады, умылся бы в каком-нибудь ручье, потом поймал бы попутку. А вот если бы я убежал не сразу? Если бы, услышав крики и удары, доносящиеся из гаража, задержался на минуту-другую?
– Господи, – выдохнул я. – Ты же не думаешь, что он мог остановиться, чтобы понаблюдать за нами, правда?
– Скорее всего не остановился. Но такое возможно? Черт, конечно же. Любопытство легко могло перебороть страх.
С этим я спорить не стал. Какой смысл?
– Да, но кто ему поверит?
– Если об этом напишет «Американ», сестра Энниса может и поверить. И это будет только начало. Не так ли?
– Дерьмо, – буркнул я. Обдумал его слова. – Надо просить Ширли объявлять Брайана Липпи в розыск.
– Сначала нашим парням надо разобраться с Потинвилем. А потом, когда здесь появится сержант, мы ему все расскажем… и покажем, что осталось в гараже Б. Если Хадди сделает хорошие фото… – Он оглянулся. – Слушай, а где Хадди? Ему давно пора выйти из гаража. Господи Иисусе, надеюсь…
Его фразу оборвал крик Ширли: «Помогите! Пожалуйста! Помогите мне! Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне!»
Прежде чем мы успели шагнуть к зданию, Мистер Диллон появился в дыре, которую он проделал в сетчатой двери. Его качало из стороны в сторону как пьяного, шел он с опущенной головой. Шерсть дымилась. Голова – тоже, хотя я и не мог понять, откуда выходит дым. Мне показалось, отовсюду. Д поставил передние лапы на первую из трех ступеней, ведущих от черного хода к автомобильной стоянке, потерял равновесие, упал на бок. Несколько раз дернул головой. Я видел, как точно так же дергали головой люди в старых немых фильмах. Из ноздрей двумя струйками выходил дым. Я подумал о женщине, сидевшей в кабине пикапа Липпи, и дыме ее сигареты, который исчезал, не успевая подняться до крыши. Дым шел и из глаз, превратившихся в бельма. Мистера Диллона вырвало дымом с кровью, месивом из пищи и внутренностей, какими-то белыми треугольными камушками. Только через секунду-другую я понял, что это его собственные зубы.
Ширли
В эфире шли активные переговоры, но базу никто не вызывал. Да и чего ее вызывать, если все, кто мог, или уже приехали к начальной школе Потинвиля, или направлялись туда. Джордж Станковски вывез детей из опасной зоны, это я по крайней мере поняла. Пожарная дружина Потинвиля, которой помогали расчеты из округа Стэтлер, тушили загоревшуюся траву. Да и вообще горело только дизельное топливо, растекшееся по негорючему хлорину. В том, что в цистерне хлорин, сомнений уже не было. Не так чтобы хорошо, но могло быть гораздо хуже.
Джордж кликнул меня с автостоянки, хотел знать, все ли у меня в порядке. Тронутая его заботой, я ответила, что да. А через секунду или две Эдди вдруг выругался, злобно. Все это время я чувствовала себя как-то странно, будто не я, а кто-то другой сидит за диспетчерским пультом, я же наблюдаю за всем со стороны.
В дверях коммуникационного центра возник Мистер Диллон. Стоял, наклонив голову, жалобно скулил. Я подумала, что болит обожженная кожа. Ожоги были и на морде. Подумала, что кто-то, скорее всего Орв Гарретт, должен отвезти его к ветеринару, когда уляжется вся эта суета. Конечно, придется выдумать какую-то легенду, чтобы объяснить такие ожоги.
– Хочешь попить, большой мальчик? – спросила я. – Готова спорить, что хочешь.
Он вновь завыл, будто говоря, что вода – очень хорошая идея. Я пошла на кухню, взяла его миску, наполнила водой из-под крана. Его когти клацали по линолеуму, так что я знала, что он идет за мной, но повернулась, лишь когда налила ему воды.
– А вот и твоя…
На том я и замолчала: глянула на него и выронила миску из рук, обрызгав ноги. Он дрожал всем телом… не так, как дрожат от холода: казалось, через него пропускают электрический ток. А из пасти с обеих сторон выступила пена.
«У него бешенство, – подумала я. – Эта тварь заразила Ди бешенством».
Но выглядел он не бешеным, а очень несчастным. Его глаза умоляли помочь ему, вылечить. Действительно, к кому он мог обратиться за помощью, как не к человеку?
– Ди? – Я опустилась на одно колено, протянула к нему руку. Я знаю, мой поступок кажется глупым, опасным, но тогда я думала только об одном: как ему помочь? – Ди, что такое? Что с тобой? Бедненький мой, что с тобой?
Он двинулся ко мне, очень медленно, повизгивая и дрожа. И когда оказался совсем рядом, я увидела ужасное: ожоги на морде курились тоненькими струйками дыма. Дым поднимался и над ожогами на теле, шел из уголков глаз. Я увидела, как глаза его начали светлеть, словно изнутри их заполнял туман.
Я коснулась его головы. Когда почувствовала, какая она горячая, вскрикнула и отдернула руку, как бывает, когда подносишь ее к включенной горелке электроплиты, думая, что она не включена. Мистер Д дернул головой, будто хотел меня цапнуть, но едва ли у него были такие намерения. Он просто не знал, что еще он может сделать. Потом повернулся и побрел к двери.
Я встала, на мгновение перед глазами у меня все поплыло.
Если б не схватилась за стол, упала бы. Пошла за ним (меня немного качало), говоря: «Ди? Вернись, сладенький».
Он уже миновал половину дежурной части. Повернулся один раз на звук моего голоса, и я увидела… о, я увидела, что дым идет у него из пасти и из ноздрей. Да и из ушей тоже. Кожа с обеих сторон пасти оттянулась назад, с секунду казалось – он пытается мне улыбнуться, как делают собаки, когда счастливы. Потом его вырвало. Главным образом не пищей, а собственными внутренностями. И они дымились.