После ликвидации статьи прошло на удивление много времени, прежде чем в стортинге осознали как минимум одно принципиальное различие. Под давлением организаций по защите животных в норвежском обществе постепенно сформировалось понимание, что зоофилия нарушает фундаментальный принцип любых сексуальных отношений: согласие. Более того, росло число ветеринаров, которые обращали внимание, что речь идет о жестоких действиях сексуального характера, совершаемых над животными. В 2007 г. перед рассмотрением в парламенте закона, вновь вводящего в Норвегии запрет на половые сношения с животными (на этот раз в рамках защиты последних), был проведен опрос 650 ветеринаров. Каждый пятый ответил, что сталкивался с однозначными признаками сексуального насилия над животными либо имел серьезные основания подозревать, что оно совершалось в отношении животных, которых он лечил. Причем речь идет лишь о случаях серьезных видимых повреждений, а значит, число неучтенных случаев, должно быть, огромно[260]. К тому времени, как в 2010 г. в стране вступил в силу закон, запрещающий «половые акты с животными и действия сексуального характера в их отношении»[261], Норвегия в решении этой проблемы была среди отстающих. В других странах Европы почти все современные законы о защите животных содержат запрет на половые сношения с ними. В Великобритании запрет был введен в 2003 г. Как раз из-за него пришлось краснеть бывшему премьер-министру страны Дэвиду Кэмерону, когда в 2015 г. его уличили в действиях сексуального характера с головой мертвой свиньи[262]. Эта вопиющая выходка времен его учебы в Оксфорде даже была запечатлена на фото[263]. Хотя большинство людей к новости отнеслись со смущением и отвращением, газета Independent провела экспертизу, нарушил ли Кэмерон таким образом законы о запрете половых сношений с животными и некрофилии. Поскольку проникновение якобы происходило в пасть, журналисты сочли Кэмерона невиновным в зоофилии. Оправдали его и по второму пункту, поскольку действие закона распространяется только на людей. Сомнительно, правда, что интерес журналистов был исключительно юридическим.
Хотя по сравнению с остальной Европой Норвегия и запоздала, в Скандинавии она была первой. К 2010 г. и все остальные северные страны отменили запрет на crimen bestialis, однако законы о защите животных еще не были приняты. В образовавшийся временной промежуток в датские зообордели хлынули секс-туристы из Норвегии и других стран, где зоофилия была запрещена законом[264]. Под видом владельцев обычных хозяйств несколько датских фермеров фактически работали сутенерами. Приезжавшим клиентам предлагали всех: свиней, овец, коров и лошадей – выбирай не хочу! Не бесплатно, конечно же. В 2015 г. лавочку прикрыли и в Дании, обосновав тем же, с чем выступала и Лива Клевеланн из Альянса защиты животных при принятии норвежского закона: «Это насилие, а не секс. Животное не способно дать согласие на такие действия»[265]. В ряду стран Северной Европы Дания приняла закон предпоследней (на сегодняшний день соответствующих юридических предписаний нет только в Финляндии). Как и в Норвегии, под действие датского закона попадают не только случаи нанесения тяжкого вреда здоровью животных. Занимавший тогда должность министра по вопросам пищевой продукции Дании Дан Йоргенсен заявил в 2015 г.: «Малейшие сомнения должны истолковываться в пользу животного»[266]. А Лива Клевеланн в Норвегии говорила: «У нас есть все основания считать, что животные тоже испытывают физическую боль, а сексуальный опыт с людьми для них совершенно противоестествен»[267].
Противоестествен? Выжимаю остатки из флакона с семенной жидкостью и вдруг вижу, что она полилась из влагалища наружу. От растерянности выдергиваю флакон, хотя катетер еще внутри. Из-за отрицательного давления струя вырывается в обратную сторону: бóльшая часть попадает мне на руку и комбинезон, но несколько капель долетают и до лица.
Процесс окончен, флакон пуст, извлекаю катетер и перебрасываю его через стенку загона.
Сегодня нам известно, что опасности настоящего смешения между животными и человеком, которая страшила некоторых людей в Средневековье, никогда не было. Биологи точно установили, что появление получеловека-полузверя невозможно. Впрочем, ученые не раз бросали вызов законам природы.
Глава 12По образу и подобию человеческому
Ножницы, скальпели и зажимы звенят о сияющий чистотой стальной лоток в операционной. Между аппаратами и проводами осторожно перемещаются фигуры в зеленых фартуках и одноразовых медицинских шапочках. Здесь, на четвертом этаже университетской больницы Хёукеланн в Бергене, чуть не переходят на крик:
– Пациентка в тяжелом состоянии, ножевые ранения!
– Пульс стабилен, 150, но у пациентки судороги.
Ее хоть и называют пациенткой, сомневаюсь, что у нее хотя бы имя есть. Имена дают лишь единицам.
Свинья теперь под наркозом. Кислородная трубка входит в трахею и позволяет ей дышать. Анестезиолог следит за сердечным ритмом, давлением и сатурацией на большом плазменном экране на стене. Голова и копыта наполовину скрыты за голубой тканью. Яркая операционная лампа освещает только грудь и живот.
Если бы не два ряда маленьких сосков на животе, пришлось бы хорошенько приглядеться, чтобы не спутать свинью с человеком. Этого, конечно, и добивались, ведь врачи со всей страны собрались в Бергене, чтобы оттачивать мастерство экстренной хирургической помощи.
Мне пока не нужно на свиноферму, так что могу понаблюдать за тем, что происходит в операционной. На случай, если бы свинья на столе оказалась недостаточно похожей на человека, неподалеку находятся ее собратья. Двое с такими же ранами лежат на операционных столах в другом крыле больницы. Оставшиеся же пока еще живы-здоровы, их я видел по пути сюда в маленькой комнате в начале коридора. Там у них есть все необходимое: корм, вода и много сена, в котором так приятно рыться. Конечно, условия здесь намного лучше тех, что были у животных в обычном свинарнике, откуда их привезли. Ни в чем у них не будет недостатка до тех пор, пока организаторы курса не нанесут им травмы, которые участники должны вылечить. Одно совершенно точно: в живых их все равно не оставят. Когда свиней используют в медицинских целях, такая задача никогда не ставится.
Если нужно выделить лишь одного человека, который положил начало использованию свиньи в качестве «манекена» человека, честь эту следует отдать греко-римскому медику II в. н. э. Клавдию Галену. Гален начал карьеру с врачевания гладиаторов, сражавшихся на арене его родного города Пергама, а со временем дорос до личного врача императора Марка Аврелия. Впоследствии его имя стало одним из самых прославленных в истории науки.
В отличие от большинства предшественников, которые лечили пациентов, основываясь на внешних симптомах и чистых догадках о том, что происходит в теле человека, Галену было ясно, что в медицине нельзя разобраться, не увидев, как выглядят и работают органы. Беда заключалась в том, что в древности существовали строжайшие запреты на манипуляции внутри человеческого тела, причем что живого, что мертвого. Вскрытия не допускались. Это может показаться странным, ведь такое общество, как римское, было пронизано жестокостью, люди с удовольствием ходили смотреть, как другие бьются насмерть, а дикие звери раздирают пленников на арене на части. Однако табу на разрезание тела имеет давние корни, уходящие в глубокую древность.
Мысль использовать свиней вместо людей Гален позаимствовал у Аристотеля. Тот первым заметил поразительное сходство анатомии человека и животных. По его мнению, сходство было столь велико, что человека следовало относить к животному царству, поэтому именно он стал первым препарировать зверей, чтобы разобраться в строении людей. Впрочем, насколько успешно он это делал – вопрос спорный, ведь, когда Гален пошел по его стопам, первым, кого он стал критиковать, был сам Аристотель. Не имея возможности заглянуть в тело человека, ни живого ни мертвого, Гален сумел разобраться в его анатомии лучше, чем кто бы то ни было до него за 1500 лет[268]. И почти всеми успехами он обязан свиньям.
Гален отдавал предпочтение свиньям не только потому, что в Древнем Риме их было легко достать. Дело было еще и в том, что он заметил нечто хорошо известное и современным врачам: не считая человекообразных обезьян, ни одно животное не похоже на нас анатомически больше, чем свинья. Сегодня ни один студент-медик не обходится без изучения анатомии на органах свиней, все накладывают швы сначала на свиной коже, а перед тем, как начинающего хирурга подпустят к пациентам, он должен провести несколько тренировочных операций на живых свиньях. Гален еще тогда обнаружил, что кожа, подкожный жир, мышцы и органы свиньи удивительно похожи на наши.
Секрета из своих открытий знаменитый медик не делал. Вскрытия и вивисекции (препарирование живого организма) он проводил в форме открытых лекций по анатомии, и вскоре о зрелищных упражнениях Галена пошла молва. Наибольшую известность получила «визжащая свинья» – посмотреть на этот эксперимент стекались философы, патриции и видные политики. Пока свинья брыкалась и визжала, привязанная к столу, Гален подносил скальпель и перерезал нерв в гортани. Визг прекращался, словно по волшебству, хотя животное продолжало отчаянно пытаться освободиться от веревок, удерживавших ее на столе. Гален таким образом демонстрировал, как нервы передают информацию между мозгом и телом, и, судя по всему, это было первое в истории экспериментальное доказательство того, что н