– Девушка действительно художник! – вынесла вердикт королева, втыкая новую вилку в кусок мяса, одновременно передавая королю рисунок, сделанный Юлией.
– Фрилинем говорил, что ты можешь сотворить одно очень интересное блюдо и странный напиток? – спросил король, внимательно смотря на Максима.
– Да ваше величество! – произнес Максим и мгновенно сделал пасс с заклинанием.
На столе перед Максимом появилась тарелка с четырьмя бутербродами и кружкой горячего кофе.
Отлив немного кофе в подставленную слугой плошку, Максим первым отпил глоток и только после этого король забрал кружку и сделал глоток.
– Странный вкус! Ничего подобного я не пробовал! Но вкусно! – покачал головой король, отливая королеве половину кружки в золотой кубок.
Королева отпила глоток, смотря на Юлию ласковым взором.
– Сможешь ты к завтрашнему дню ярко осветить площадь? – спросил король. Беря с блюда бутерброд с сыром.
– Да, ваше величество! – уверенно ответил Максим, не рискуя попробовать что-нибудь на столе.
– Давай выпьем с тобой старого вина из моих подвалов! – предложил король, делая знак указательным пальцем.
Тотчас возле Максима появился слуга, который поставил высокий золотой кубок.
Точно такой же появился около короля.
Темно – рубиновое вино широкой струей полилось сначала в кубок короля, а потом к Максиму.
«Не пей это вино – оно отравлено!» – сказал голос тролля в голове у Максима.
– Не стоит пить это вино, ваше величество! – медленно сказал Максим.
– Почему, художник? – спросил король, по примеру Максима отодвигая от себя золотой бокал.
– Иногда мне бывают видения и я склонен им верить, – уклончиво ответил Максим, втягивая носом аромат вина.
Из бокала, перебивая терпкий запах вина, ощутимо тянуло запахом миндаля.
– Приведите две обезьяны! – приказал король.
Буквально через минуту в залу принесли двух маленьких, не больше кошки, обезьян.
Отдав первой обезьяне бокал Максима, слуга внимательно смотрел за реакцией.
Весь зал, затаив дыхание, смотрел на первую обезьянку.
Привычно обхватив ножку бокала правой рукой, обезьянка сделала первый глоток.
Глаза у животного закатились, она уронила голову на грудь и забилась в конвульсиях. Дюжий слуга с трудом удерживал на руках тщедушное тельце.
– Ты свободен, художник! Завтра с утра начинай заниматься освещением зала! – приказал король, потемнев лицом.
– Мне будет позволено выйти в город, закупить необходимые детали? – спросил Максим, вставая со своего места.
– Насыпьте художнику мешок золотых монет! – приказал король.
Глава двадцатая
Город гномов. Что можно найти на рынке, если хорошо поискать. Схватка с гоблином. Максима арестовывают и ведут в тюрьму.
Чем кончился вчерашний пир, Максим так и не узнал, так как сразу лег спать, едва добрался до номера.
Юля сразу села за компьютер, едва переступила порог номера.
Утром, как только прозвенел будильник на наручных часах, Максим встал и, бросив взгляд на девушку, которая завернувшись в одеяло с головой, спала на другом конце огромной кровати, больше подходящей под посадочную площадку для вертолета.
«Two king size[13]!» – почему-то по-английски подумал Максим, выходя в гостиную.
Около дверей переминался с ноги на ногу Черныш, жалобно смотря на Максима.
– Я все понял! – ответил Максим, заскакивая в туалет.
На бачке унитаза лежал Гоша, который при появлении Максима, встал и потянулся.
В десяти сантиметрах от головы уменьшенного дракона было круглое вентиляционное отверстие, забранное металлической решеткой.
– Мы с Чернышом идем гулять. Ты с нами? – наскоро бросив в лицо пару горстей воды, спросил Максим, вытираясь полотенцем.
Вместо ответа дракон просто перелетел на плечо Максима и там устроился, положив голову на шею человека.
Написав на листке бумаги:
«Мы пошли в город! Будем через два часа!» – внизу листка, Максим поставил время: половина шестого утра, положив на листок вторые часы.
Выйдя за дверь номера, Максим обнаружил солдата, привалившегося к противоположной двери.
У правой ноги солдата стоял приличных размеров туго набитый кожаный мешок, скрепленный поверху сургучной печатью с оттиском короны.
– Едва Максим открыл дверь, как солдат встрепенулся и моментально открыл дверь.
– Вам просил передать королевский казначей! – пояснил солдат, рукой указывая на мешок.
Из ближайшей ниши выглянуло сразу два солдата, но увидев Максима, моментально спрятались обратно.
– Спасибо! – поблагодарил Максим, берясь за горловину мешка.
– Сбоку ручки есть! Одному будет тяжело нести! – предупредил солдат, махнув левой рукой.
Правая рука солдата покоилась на рукояти короткого прямого меча.
Из ниши моментально выскочил еще один солдат и взявшись за одну ручку мешка, вторую подал Максиму.
Мешок весил, несмотря на свои небольшие размеры килограммов сто пятьдесят.
Первым делом, после того, как солдат ушел, Максим сломал печать и сунул руку в мешок.
Набрав горсть желтых монет, сунул их в карман и только сейчас заметил на столе два портрета кузнеца и один цветной портрет всей семьи.
Положив портреты в пластиковую папку, которую засунул в сумку, взял один фотоаппарат, по десятку ложек и вилок из нержавеющей стали, которые тоже пристроились в сумке и во второй раз вышел из номера.
– Девушку из номера не выпускать! – приказал Максим, закрывая за собой дверь.
Поднявшись на лифте на пять этажей, Максим, сопровождаемый Чернышом через приличный вестибюль, в котором никого не было видно вышел на площадь.
– Больше на статую не нападай! – предупредил Максим, погладив зашевелившегося дракона по голове.
Черныш, как только выскочил из дверей, моментально куда-то ускакал.
Несмотря на раннее (по земным меркам) утро, на центральной площади было полно народу.
– Раз Черныш нас с тобой не любит, пойдем в таверну! – громко сказал Максим, про себя прикидывая:
«Повесить десять сто ватных лампочек прямо на проводах, протянув через площадь. Метров двести провода надо. И стоваток у меня нет. Придется опять обращаться к Максуду. Нужны деревянные шесты. Или попросить у Максуда бамбук? Четырех – пятиметровые удилища подойдут для стоек,» – размышлял Максим, медленно идя по площади.
Остановившись перед длинным рядом столов, на которых была навалена всякая всячина, Максим медленно вошел вдоль них, рассматривая товары, выставленные на продажу.
Через шесть шагов, Максим остановился перед большим столом, за которым стоял ну очень широкоплечий гном и машинально начал разбирать всякие железяки, наваленные полуметровой горкой, углядев внизу черную трубку с набалдашником на конце.
«Весьма смахивает на пистолетное или автоматное дуло!» – оценил Максим находку, аккуратно разбирая завал.
И точно! Внизу кучи лежал поцарапанный израильский автомат Узи.
– А рожки к нему есть? – спокойно спросил Максим, внимательно смотря на гнома.
– Есть к нему брезентовая сумка полная каких-то штуковин. Вот только не знаю, как они называются, – развел руками продавец, выкладывая на прилавок подсумок с четырьмя длинными рожками.
Любой современный мальчишка на вскидку может отличить Калаш от Стена, а М – шестнадцатую от Узи. А Максим был именно современным пацаном, а военную подготовку в школе проходил регулярно и даже целых пять раз стрелял из настоящего АК с деревянным прикладом.
– Сколько стоит? – спросил Максим, смотря прямо в глаза продавцу.
Пальцы Максима между тем, выщелкивали один патрон за другим.
– Двадцать золотых! – шалея от собственной наглости, выпалил продавец.
– Два! Железа тут мало, а для чего его приспособить я не знаю. Только если на переплавку! – лениво сказал Максим, выуживая из-под маленькой кучки справа четырехгранный русский штык от винтовки Мосина.
Такой раритет на базаре Янги-Абада[14] стоил никак не меньше ста долларов, конечно, если найдется знающий покупатель и продавец.
– Десять золотых! – вдвое спустил цену продавец, смотря на Максима жалостливыми глазами.
Несмотря на обилие железяк, вываленных на столах, покупателей практически не было.
– За вот эту старую железяку, вы хотите пять золотых? – спросил Максим, кладя автомат на прилавок и начиная рассматривать штык.
– Давай четыре золотых и в придачу забирай сумку и эту железку! – махнул рукой продавец.
Максим едва передал четыре золотых монетки с профилем вчерашнего знакомца на пиру, как послышался противный скрипучий голос:
– Я даю за эту железку десять золотых! – неожиданно возник справа от Максима худенький гоблин.
Если пока все гномы, кроме колдуна и Фрилинема были для Максима на одно лицо, ну и короля, соответственно, то гоблина Максим видел одного единственного и запомнил на всю жизнь.
– Я уже купил эти железки! – презрительно сказал Максим, убирая автомат и штык нож в сумку.
– Ты не можешь купить эти вещи человек! Они мне нравятся, а я гость члена клана Вутрифакса! – закричал гоблин, до половины вынимая длинный меч.
«Он любит рубить сразу по ногам!» – прозвучал в голове голос картинного тролля.
Плоское лицо, широкий нос, широкий рот и в довершении всего острые клыки, перекосило в злобной гримасе. Руки гоблина, висящие до колен, опустились еще ниже, и в каждой появилось по короткому мечу.
С обеих сторон появились зеваки, которых с каждой минутой становилось все больше.
– Я – колдун! Кто не разойдется, превратится в жабу! – негромко предупредил Максим, поднимая вверх обе руки.
– Мальчишка – человеческий детеныш! Он врет! Человеки не бывают колдунами! – заверещал гоблин и рядом с ним появилось десяток вооруженных мечами сородичей.
Но главной цели Максим добился. Все без исключения гномы покинули площадь.