Я подумала о Саванне, как легко она втянулась в новую жизнь. Теперь центром ее вселенной стал Логан. Каждую свободную минуту они проводили вместе, я редко видела дочь без него. Если б Гейб был жив, он настоял бы на встрече с его родителями – убедиться, что они достойные люди. Не то чтобы мне было все равно, я просто знала, что если вдруг они окажутся недостойными, я ничего не смогу с этим поделать. Саванна все равно нашла бы способ встречаться с Логаном, нравятся мне его родители или нет. К тому же родители Логана никак не могли быть хуже меня. Ведь я никчемная, хромающая и лживая охотница за деньгами. И они уж точно на ступень, если не на целый лестничный пролет, выше меня.
Я скучала по тому, как мы с Саванной проводили время вдвоем, но радовалась, что она нашла парня, и надеялась, что это надолго. Я начала встречаться с Гейбом в шестнадцать. Люди считают, что в этом возрасте не может быть любви, но я – живое доказательство обратного. Мы были вместе два года, а потом вынужденно расстались на четыре. В своих письмах он был более привлекательным, чем любой мужчина, которого я встречала после его ухода в армию, и мы поженились, как только он вернулся. Нам было по двадцать два. Саванна родилась в тот же год.
Конечно, их отношениям всего три недели, но, судя по тому, как Саванна смотрит на него, она влюбилась без памяти. Он сделал ее счастливой до мозга костей – хорошее противоядие от моего общества. Когда она присылала сообщение, что не придет домой к ужину и задержится допоздна, я испытывала облегчение, потому что так она не увидит моих слез, а плакала я почти каждый день. Зато я больше не боялась, что заражу дочь своим жалким самобичеванием.
Она заслужила счастье. Заслужила свободу. Я знала, что она меня любит, но теперь, когда за все платил Эван, больше не нуждалась во мне. Я больше ее не обеспечиваю, совсем наоборот. Я стала обузой. Перед Саванной открывается светлое будущее. А передо мной – только пропасть.
От Либби не было вестей с ужина на прошлой неделе, и я знала почему – я окончательно и бесповоротно скучна. Мы примерно одного возраста, но у нее гораздо больше общего с Логаном, который разбирается в политике и успел повидать мир, ему есть о чем поговорить на вечеринке. Со мной Либби с трудом удавалось найти тему для разговоров помимо любимых рецептов и погоды. К десерту все надежды на то, что мы станем подругами, испарились. Она рассказывала про то, как ходила в колледж и строила карьеру, а мне нечего было предложить, кроме лжи.
Я пересчитала таблетки викодина и выстроила их на тарелке в шеренгу, как солдатиков. Их оказалось восемнадцать, а не семнадцать. Видимо, по ошибке мне дали на одну больше. Наверное, хватит и девяти-десяти, но на всякий случай я решила принять столько, сколько сумею проглотить.
Я не написала записку. Что мне сказать? Единственный человек на свете, который был мне небезразличен, и так знал, почему я это делаю. С Логаном и Эваном она построит жизнь, в которой я не буду бесполезным грузом.
Я приняла все таблетки разом.
И поднялась в спальню, ждать смерти.
Три месяца назад
Я ничего не знал о том, как покупать дом.
Естественно, я знал, как все происходит. Нужно найти в продаже дом, сделать предложение, положить депозит, заключить сделку эскроу, все проверить. Все это я знал, но не понимал, как выбрать дом, в особенности предназначенный не для меня.
Я жил в кондоминиуме на пляже. Когда растешь в Новой Англии, в окружении лесов, мысль о том, чтобы видеть океан каждый день кажется невероятно привлекательной. У меня были подземная парковка, швейцар, круглосуточный консьерж-сервис – больше похоже на отель, чем на дом. Но мне нравилось. Никаких забот: мне не приходилось косить траву или беспокоиться о том, кто будет забирать почту, пока меня не будет в городе, всем занималась управляющая компания. Я выбрал эту квартиру не для того, чтобы производить впечатление на потенциальных подруг, но в тех редких случаях, когда я приводил женщин домой, это все же получалось.
Но сейчас я искал не умопомрачительную квартиру с красивой отделкой. Я искал дом. Семейное гнездышко – теплое и гостеприимное, где будут создаваться воспоминания, где будет уютно и надежно.
Я вспомнил дом своего детства. Чуть больше передвижного фургона, с подтекающими алюминиевыми окнами и хлипким полом из линолеума. Но мама изо всех сил старалась придать ему уют. Она сшила занавески из старого покрывала и замаскировала дешевую мебель в гостиной собственноручно связанными пледами. Но главное, что делало его настоящим домом, это еда. На плите всегда что-нибудь готовилось.
Возвращаясь из школы, я шел прямо на кухню. Разговоры из серии «Как прошел твой день?» велись главным образом, пока я копался в холодильнике, а мама помешивала суп.
Мой кондоминиум во многом превосходил скрипучую хибару моего детства, но всегда казался просто местом для проживания. Кухня в квартире была оборудована как для гурманов, но я редко ею пользовался. Встроенный холодильник был заполнен пивом и бутылками с водой. Я не готовил на своей шестиконфорочной плите, и никто не готовил для меня с тех пор, как я учился в школе. Домашняя еда – это выражение любви, и двадцать лет без нее – большой срок.
Я начал поиск дома с сайта объявлений о недвижимости, чтобы получить представление о том, какие дома доступны в квартале, который нравится Холли, и во сколько это обойдется. Я намеревался лишь просмотреть список, но поиски дома, даже для кого-то другого, оказались невероятно затягивающими. Листая фотографии зеленых двориков, сверкающих бассейнов, огромных спален, я начал фантазировать, как поселюсь там сам. Конечно, это было нелепо – зачем мне одному дом с четырьмя спальнями? Я и у себя в квартире редко пользовался второй спальней. Время от времени у меня гостили друзья, но обычно я раскладывал на аккуратно застеленной кровати договоры, когда работал над сложным делом.
Холли сказала, что ей нужно только две спальни, но даже в самых маленьких домах в этом районе было три или четыре и столько же ванных комнат. Мне не хотелось, чтобы ей пришлось иметь дело с ржавыми водопроводными трубами или устаревшим кондиционером, и потому ограничил поиск только новыми или недавно отремонтированными домами – чтобы не пришлось заменять протекающую крышу, нужна новая.
Я понял, что нашел тот самый дом, как только его увидел. Элегантный, но романтичный, с очаровательными башенками и водоворотом цветов у дорожки перед домом. Не новый, но предыдущие владельцы полностью его переделали, поменяв все – полы, окна, светильники, бытовую технику. Это был «умный дом», то есть оснащался датчиками, предупреждающими охранную компанию и в конечном счете меня, если Холли оставит дверь гаража открытой или сработает датчик дыма. У меня не было намерения шпионить за Холли, но мы заплатили за дом, и если кто-то залезет через открытое окно или полив газона не выключится через несколько часов, я должен знать об этом.
Но окончательно меня убедила кухня. Когда я спросил Холли, какой дом она хочет, она упомянула две вещи: район Калабасас и хорошую кухню. Она хотела такую, в которой можно приготовить настоящий ужин, потому что готовит она каждый вечер. И чтобы была «приличная» духовка, потому что Холли любит печь. На этой кухне духовок было две, обе новые и самые современные.
Я позвонил агенту, чтобы тот устроил просмотр. Дом стоил больше, чем я рассчитывал потратить, но мне не нужен был проблемный дом. Если что-то продается со скидкой, этому обычно есть причина, а я не мог позволить себе бегать туда-сюда, исправляя недочеты. К тому же мне хотелось, чтобы Холли жила в хорошем доме. Думаю, она это заслужила. Правда, нравится мне дом или нет, роли не играет. Ведь Холли никогда не пригласит меня в гости. Как только я вручу ей ключи, она больше не впустит меня внутрь.
Я осмотрел дом и тут же назвал свою сумму.
Не знаю, почему я так обрадовался, когда ее приняли, ведь я все равно не буду там жить.
У меня была прекрасная квартира, но я вдруг осознал, что этого мало. Мне нужен не просто дом. Мне нужен человек, к которому я мог бы возвращаться домой.
Но не время мечтать. Я дам Холли дом, который она заслужила. А потом вернусь в свою квартиру, к полному холодильнику пива.
Глава 23
Когда позвонили из охранной компании, я ехал по шоссе.
– Простите за беспокойство, – сказала диспетчер, – но в доме в Калабасасе сработала сигнализация, там протечка.
– Что еще за протечка? – спросил я.
Дождя вроде нет, что может протечь?
– Датчики показывают, что внутри дома на полу собирается вода. – Вероятно, протек кран или стиральная машина. Простите, точно я не знаю, не могу посмотреть изнутри.
Я поблагодарил ее, повесил трубку и позвонил Холли. Включился автоответчик.
Я задумался. Если протечку не устранить как можно скорее, пол вспучится, а вода впитается в стены. Если все как следует не высушить, появится плесень, и вот мы уже тратим кучу денег на ремонт, а на пороге стоят страховщики, задающие кучу вопросов.
Я отменил все планы и поехал к дому. Скорее всего, это какая-то ерунда – ложная тревога или сбой датчика. А может, что-то пролилось, и воду уже вытерли, нужно просто перезагрузить датчики. Я показал Холли не все функции «умного дома». Наверное, пора это сделать, чтобы в будущем избежать таких ложных тревог.
Я припарковался на другой стороне улицы, подбежал к входной двери и позвонил. Никто не ответил, тогда я постучал, сначала тихо, потом настойчивее.
– Холли! – позвал я через запертую дверь. – Это Эван.
Молчание.
Ключей у меня не было, но я мог открыть гараж с помощью телефона и войти оттуда. Мне было неловко вот так вваливаться в дом, но я отменил все встречи и просто не мог уйти, не убедившись, что все в порядке.
По изогнутой мощеной дорожке я отправился к гаражу, затененному деревьями с ярко-фиолетовыми цветами. Когда я выбирал дом, мне особенно понравился красочный палисадник. Хорошо, что в Калифорнии цветение не прекращается круглый год.