Остальные видели лишь те кусочки, которые он позволял им увидеть. В зависимости от окружения, он мог быть и очаровательным мерзавцем, душой и сердцем компании, бесстрашным искателем приключений, жестким собранным тренером…
Кэл же видела всю картинку целиком, а сам он знал всю ее подноготную и всегда понимал, что ей движет. Точнее, понимал до той секунды, пока она не вышла за своего ныне покойного мужа.
Куин покрепче вцепился в перила. Он до сих пор не имел ни малейшего представления, почему она связалась с Картером и почему даже теперь отказывается его обсуждать. Так странно… Обычно она ничего от него не скрывала.
Правда, Картер всегда был больной темой. Узнав, что она связалась с сорокалетним бизнесменом, Куин не счел нужным скрывать свое мнение и, не стесняясь в выражениях, заявил, что ее новый ухажер идиот, да и самой ей мозги проверить не помешает. Кэл же велела ему оставить свои мысли при себе. И он честно пытался, но, когда они объявили о помолвке, он не выдержал и рявкнул, что не собирается смотреть, как она выкидывает жизнь на помойку, и что, если она действительно выйдет за Картера, самого Куина она больше не увидит. Тогда-то он по глупости заносчиво считал, что их дружба так крепка и важна, что между ними ничто не встанет…
А она все равно вышла за Картера.
И до сих пор отказывалась обсуждать брак, мужа и его смерть. Неужели потому, что ей все еще больно? И Картер действительно был ее единственной истиной любовью, что невозможно ничем заменить? Куин искренне надеялся, что это не так, потому что, в отличие от него самого, она не одиночка, с легкостью скользящая меж бесконечной вереницы случайных романов и чужих кроватей.
Узнав же, что никогда не станет отцом, до сих пор не верится, что может выявить обычный анализ крови, он окончательно убедился, что навсегда останется один и будет общаться с людьми, и особенно женщинами, лишь на своих собственных условиях. И теперь старательно избегал любых мыслей о несбыточном, старательно следя, чтобы любые отношения сводились лишь к краткому роману. Да и к чему затягивать, если с ним у них нет будущего?
Но притяжение к столь хорошо его знавшему человеку пугало.
Потому что Кэл была важнейшей частью по кусочкам собранной и принявшей его семьи, а с семьей шутки плохи. Она его лучшая подруга, и нельзя просто взять и в одночасье переиграть то, что столь долго отлично работало. Потому что налаженный механизм не ломают кувалдой…
Во-первых, Куин чертовски хорош собой.
Во-вторых, он отлично целуется.
В-третьих, он ее лучший друг.
В-четвертых, вчера она повела себя как последняя идиотка.
Смахнув со лба пот, Кэл ждала, пока успокоится сердце. Пытаясь хоть как-то побороть смущение, она едва не загнала себя на утренней пробежке, но желаемого так и не добилась, и теперь ей не остается ничего иного, кроме как трезво взглянуть на вещи. Вот только вместо этого она предпочла бы, чтобы ее глаза выклевали стервятники.
Если повезет, Куин уже ушел по делам, какими бы эти дела ни были в субботнее утро, и неизбежный разговор отложится еще часов на десять-пятнадцать… Но стоило ей вернуться на яхту, как она сразу же услышала, как работает кофемашина и хлопает дверца шкафа. Что ж, сегодня удача не на ее стороне. Может, если скинуть кроссовки, удастся незаметно проскользнуть на нижнюю палубу…
Кэл вздохнула. Убегая от сложностей или, наоборот, нарываясь на новые, потому что пытается убежать от старых, она лишь все ухудшит. Она взрослая женщина и будет думать головой. Примет на себя полную ответственность за свой выбор и свою жизнь.
Но только не этим утром.
Уже подняв ногу, чтобы стянуть кроссовок, Кэл услышала голос Куина:
— Избегаешь меня, Рыж?
Усилием воли она оторвала взгляд от кроссовок и сосредоточилась на зеленых глазах.
— Доброе утро. Как спалось?
— Примерно так же хорошо, как и тебе.
Значит, совсем не хорошо. Если у нее такие же синяки под глазами, как и у Райана, никакой макияж не сумеет их скрыть.
— Кофе?
— Спасибо.
Устроившись у окна, Кэл вдруг почувствовала непривычную тоску по палящему жару Африки и пронзительно-голубому небу. Когда же Куин протянул ей чашку, их пальцы случайно соприкоснулись, и ее словно током ударило.
Что ж, придется признать, что взаимное притяжение не растаяло даже в утренней прохладе.
Плохо.
Куин задумчиво посмотрел в окно.
— У нас проблема.
Можно подумать, это и так не очевидно.
Кэл ухватила чашку обеими руками и пригубила кофе.
— Какая?
Он махнул в сторону лежавшего на столе планшета:
— Твое платье произвело неизгладимое впечатление на прессу.
Так вот он о чем… Она глянула на часы.
— Я еще даже не позавтракала, а ты уже успел новости проверить?
— Если бы. Это все Рэн. Прислала мне пару статей.
— И что в них?
— Всего понемножку. В одних восхищаются твоей смелостью, в других сетуют, что ты зашла слишком далеко, а кое-где даже говорят, что это платье больше подошло бы…
Куин не договорил, но она и так все поняла.
— Шлюхе?
— Причем самой высококлассной.
Можно подумать, это что-то меняет.
— А поподробнее?
— Ты выглядела как шлюха, и, увидев тебя, Картер в гробу бы перевернулся. Ты опозорила его имя. А заодно там не забыли отметить, что это ты от меня успела нахвататься.
— Ублюдки.
Как вообще кому-то могло прийти в голову напечатать такое?
— Мои адвокаты проследят, чтобы они напечатали опровержение.
— Ценю твои намерения, но оно того не стоит. А тебя мой наряд смутил?
На Тоби ей наплевать, но мнение Куина действительно важно. Неужели она перестаралась, пытаясь доказать свою независимость?
— Ты спрашиваешь, смутило ли меня, что тебя видели рядом со мной в таком платье?
Немного помедлив, она кивнула.
— С чего бы вдруг? Пусть оно и было, скажем так, минималистично, сама ты была чертовски сексуальна. Потому я и набросился на тебя с поцелуями и мечтал лишь побыстрее его с тебя стянуть.
Но Кэл лишь отмахнулась от его слов.
— Это я поняла, но не зашла ли я слишком далеко? Не выглядела ли вульгарно?
— Рыж, в тебе не найдется ни грамма вульгарности. Что бы ты ни надела, в тебе всегда чувствуется класс.
Между ними вновь проскользнула искра, и Кэл поймала себя на том, что, облизываясь, неотрывно всматривается в губы Куина. Черт, как же она его хочет!
— Журналисты заметили кое-что еще, — вздохнул Куин, отведя взгляд.
— Выкладывай.
— Кое-кто интересуется, все ли гладко в раю.
— В раю? Это про наш брак? — Разумеется, у них крупные неприятности, но репортерам-то это откуда известно? — Нас видели на террасе?
— Даже если и видели, это лишь подтвердило бы, что мы без ума друг от друга.
— Точно. Тогда что не так?
— Я не стоял рядом, когда ты произносила заключительную речь, и, сняв маску, выглядел не слишком довольным. А еще мы не танцевали и уделяли друг другу мало внимания.
Что ж, верно подмечено. Обычно они с Куином постоянно прикасались друг к другу, явно выказывая симпатию. Ей всегда было приятно держать его за руку, а он охотно обнимал ее за талию и прижимал к себе. Они отлично ладили и наслаждались близостью, и окружающие это видели. Во всяком случае, Тоби точно видел и открыто ненавидел их дружбу.
Вчера же, вернувшись с террасы, они просто не знали, как вести себя друг с другом. Кэл одновременно злилась и сгорала от неудовлетворенного желания, да и сам Куин, сумевший сохранить внешнюю невозмутимость, явно был не в себе. Дотянуть до конца вечера они смогли, лишь старательно не замечая друг друга, словно вовсе и не они жадно обнимались на террасе.
— У нас нет выбора, нужно действовать. Рэн считает, что мы обязаны устроить показуху и доказать всему миру, что у нас все замечательно.
Кэл задумчиво проследила взглядом за стекавшей по стеклу каплей дождя.
— Вот только это не так.
— Но кроме нас этого никто не знает, — возразил Куин, — а отступать уже поздно. Возможно, но она все равно должна спросить. Должна знать.
— А как насчет прошлой ночи? Как быть со случившимся на террасе?
— Про это, — выдавил Куин сквозь стиснутые зубы, — мы просто забудем.
Устроившись на уголке стола печатавшей Рэн, Куин покрутил в пальцах ручку.
— Про меня пусть говорят что угодно, но Кэл я никому шлюхой называть не позволю. — Выходные закончились, а он так и не сумел успокоиться. — Пускай пишут опровержение и извиняются, иначе я привлеку их за клевету.
Рэн легонько сжала ему колено.
— Ты же и сам отлично понимаешь, что ничего не добьешься и лишь подольешь масла в огонь. Лучше не обращай на них внимания.
Легко сказать. Как он может не обращать внимания на такие слова, когда ясно видел, сколько боли и беспокойства скрывалось в глазах Кэл, когда она спрашивала, было ли ее платье неподобающим или слишком вызывающим? Она же явно начала сомневаться в собственном вкусе и суждениях. И как же его злило, что из-за какой-то дурацкой статьи, каких-то двух сотен неумело подобранных слов она в себе усомнилась…
— Поверь, ты ничего не добьешься и лишь зря пойдешь у них на поводу. Они же именно такой реакции и добиваются.
— Что это вообще за Целеб Чейсер?
— Ты хочешь, чтобы Кэл было хорошо?
Ну и к чему этот вопрос?
— Тогда никак не реагируй и хватит об этом.
Не выдержав, Куин громко выругался и потер лицо ладонью.
— Извини, я немного расстроен.
— Оно и видно. Только дело тут явно не только в статье.
В очередной раз не дождавшись ответа, Рэн лишь плечами пожала.
— Я заказала вам с Кэл столик «У Сильвы». Сегодня на восемь. А потом пойдете танцевать. Постарайтесь изобразить, что отлично проводите время. Что любите друг друга.
Здорово. Романтическое свидание. Словно им и так сексуального неудовлетворения мало.
— Неужели это настолько необходимо? Может, хватило бы заглянуть на полчасика в ночной клуб, где бы нас сразу заметили и нащелкали с