– Поверю, честное слово, – сказал я.
– Это ты сейчас так говоришь, – сказала она. – А потом ты будешь все сильнее думать, что я вышла за тебя из чувства долга. И возненавидишь меня. А я возненавижу тебя. За то, что ты так ответил на мою чистую жертвенную любовь. Наша жизнь превратится в ад. Потом я тебя отравлю. Но меня изобличат. И посадят в тюрьму. И наши дети останутся сиротами. Так что иди к метро.
– У нас будут дети? – засмеялся я. – Мальчик и девочка? Или два мальчика?
– Иди к метро, – повторила она.
– Пойдем вместе, – сказал я.
– Дойдешь один, – сказала она.
Я повернулся и пошел.
Ботинки, кстати, сильно промокли.
ресторанная критикаВам кофе в постель или…
В кафе заказываю обед. Нормальный полномасштабный обед: рюмка водки, салат, суп, второе, ну и кофе, конечно. Захотелось пообедать по всем правилам.
Официантка через полминуты приносит кофе. До всякого супа и даже до корзинки с хлебом.
– Девушка, вы что?
– А что?
– Вы дома тоже так обедаете? Сначала кофе, потом щи?
– Я дома вообще не обедаю. А если вам кофе нужно на десерт, так бы и сказали.
– Позовите менеджера, – громко говорю я. Менеджер тут же подбегает. Я уже к ней (к менеджеру женского пола то есть) обращаюсь: – У вас официантка пререкается с клиентом, сделайте ей замечание, пожалуйста. А во-вторых, почему вы кофе приносите вперед супа?
– Ну, – задумчиво говорит менеджер, – как-то так получается… Некоторые просят. Знаете, с холода человек придет, и ему хочется сразу горяченького… Кофе или чаю. Вот мы и приносим.
– Не верю! – говорю я. – Человек, если хочет обедать или ужинать, он сразу хочет горячего супу. Или сосисок с капустой.
– Не знаю, – говорит менеджер. – Многие просят кофе сразу.
– А может, это вы предлагаете кофе сразу?
– Оксана, унеси кофе, – говорит менеджер. – Извините.
– Пожалуйста.
Странная манера подавать (или даже предлагать) кофе перед едой.
Но я вдруг вспомнил советские пансионаты. На обед полагался десерт. Очень часто это была тяжелая сладкая творожная запеканка (из остатков творога, подаваемого на завтрак). Так вот, когда отдыхающие приходили в столовую, она уже была на столах. Нагулявшие аппетит отдыхающие набрасывались на эту запеканку и довольно быстро утоляли голод. На этом фоне можно было несколько уменьшить порции.
Нет, нет, я, конечно, не обобщаю… Но что-то общее есть.
этнография и антропологияС этим у них прекрасно
У Петра Ниловича Демичева был самый длинный титул: кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС, министр культуры СССР.
Он был человек предельно искренний. Например, спектакли он принимал так.
– Поздравляю вас, товарищи, с большим творческим успехом, – говорил он. – Хорошая постановка. Мне нравится.
Или наоборот:
– Слабовато, слабовато. Мне не нравится.
Но вообще он был человек тактичный.
Однажды один известный советский режиссер был вызван к нему в ЦК. Приходит в приемную. А референт говорит:
– Петр Нилович очень извиняется, у него срочная встреча с чехословацкими товарищами. Он вас примет через полчаса. А вы пока… да хоть в буфет сходите! Вот тут, налево по коридору и до конца.
Режиссер пошел в буфет. А там чай, кофе, пирожные разные. А в уголке – отдел полуфабрикатов. Ну, или кулинария, как ее там. И на витрине куры. Парные. Свежие. Цена 30 копеек за килограмм.
Ну, режиссер набрал их, сколько в портфель влезло. С трудом застегнул его.
Попил чаю. И обратно к Демичеву. Как раз полчаса прошло.
Сидит режиссер, беседует с товарищем Демичевым. О современных пьесах и интерпретациях классики. Портфель рядом стоит, на полу.
Вдруг – щелчок. Замок у портфеля отскочил.
Товарищ Демичев вытянул шею и посмотрел через стол. Видит: мягкие бело-розовые куры лезут из портфеля наружу.
Он тактично продолжает разговор. Как ни в чем не бывало. Ибо воспитанный человек – это не тот, у кого курица не лезет из портфеля. А тот, который не замечает, как она лезет из портфеля его собеседника. Тем более если собеседник – известный советский режиссер.
Режиссер тоже поначалу пытался сделать вид, что ничего не происходит.
Но куры стали выпадать на пол, на красивый цековский ковер. Кроме того, режиссер понял, что нельзя же будет их так оставить валяться. И он сказал:
– Петр Нилович, я тут зашел в буфет… А там куры продаются… Такие хорошие, свежие. Вот я и купил, домой. Тем более что они такие… недорогие.
– Да, – кивнул товарищ Демичев. – С этим у нас неплохо.
И они продолжали беседу о судьбах театра.
ресторанная критикаСтакан воды
Еще один ресторанный случай. В самом начале нулевых. Тогда еще не подавали кофе перед супом, но были свои приметы времени.
Итак, проголодался, захожу в ресторан. Два часа дня. Июль. Жара. А там полумрак, пустой прохладный зал, такая прелесть.
С голоду всегда заказываешь несколько больше, чем надо. Ну и пускай! Салат греческий, сок томатный, овощной суп-пюре со сливками, форель речная по-галльски, на гарнир – овощи гриль. На сладкое – кофе и пирожное.
Кстати, никакого бизнес-ланча. Все по полной.
Официантка довольно быстро приносит салат, сок, корзинку с булочками.
Начинаю есть, и вдруг у меня ужасно разбаливается голова. Просто раскалывается на несколько частей. Одна часть болит, другая пульсирует, третья немеет.
Достаю из портфеля таблетку шипучего аспирина. Зову официантку.
– Девушка, пожалуйста, стаканчик теплой воды, таблетку развести, – и виски пальцами тру.
Она уходит и через полминуты возвращается. Несет подносик. На нем – большой стакан, в нем вода, в ней лед, на бок стакана надет ломтик лимона. И трубочка торчит.
– Девушка, – говорю, – мне нужна просто вода. Таблетку растворить.
– У нас в меню нет просто воды, – говорит на полном серьезе. – У нас только «Сан-Пеллегрино».
Смотрю на нее. Высокая, стройная и красивая. Такой вот слабоумной порнокрасотой. Насеребренные веки и губы с блестками. И совершенно пластмассовый взгляд.
– Девушка, – говорю, – понимаете, если бы я просто с улицы зашел… А я у вас сижу обедаю. И вот прошу стакан воды. Просто кипяченой. Лучше теплой. Голова болит.
Она смотрит пластмассовым глазом и говорит:
– У нас вода – только «Сан-Пеллегрино».
Я говорю:
– Хотите, я вас убью сейчас?
Она убегает с легким вскриком. А я сижу, голову тру.
Прибегает дама-менеджер и два охранника. Смотрят на меня. Переглядываются. Отходят в сторону. Перешептываются. Подходят снова. Охранник спрашивает:
– Извините, а какие проблемы?
Я говорю:
– Голова заболела. Мне бы водички стакан. Или чашку. Таблетку развести.
Менеджерша говорит:
– У нас вода – только «Сан-Пеллегрино».
Я долго им объяснял. На пальцах. Три раза по кругу.
В конце концов пробило. Они поняли. Даже заулыбались. Все втроем принесли чашечку теплой воды. Правда, голова уже прошла. Но я таблетку все равно развел и выпил. А там уж подоспели суп-пюре и форель по-галльски.
Так что все кончилось хорошо.
Даже официантка сказала: приходите к нам еще.
чем пахнут ремеслаТам, за поворотом
Я довольно часто менял профессии и занятия.
В юности хотел стать художником, учился живописи. Потом поступил на филфак, на классическое отделение. Но потом шесть лет преподавал новогреческий.
Потом стал драматургом, сценаристом кино и телевидения. Правда, без существенных успехов и радостей. Однако лет десять этому делу отдал. Зато научился писать за это время.
Потом стал заниматься межнациональными отношениями. Писал научные и публицистические статьи. В конце концов даже диссертацию защитил, но уже по следам прежних занятий, так как стал журналистом.
Теперь вот у меня литературный проект, если можно так выразиться.
Даже интересно, сколько времени он продлится.
Тем временем я научился снимать портреты айфоном. Именно айфоном, вот что интересно. У меня неплохо получается. Некоторые дамы говорят: не надо, не надо, я такая нефотогеничная, я всегда плохо получаюсь! А потом я им показываю, и они говорят: ого, вот это да, какая я миленькая, пришлите мне по мейлу, а?
Так что новая профессия подоспела.
Когда больше не смогу сочинять (надоест или все само закончится) – заведу себе макбук, возьму его в охапку, суну в карман айфон и устроюсь где-нибудь около кафе. Чтоб от ихнего вай-фая прикормиться.
Буду снимать людей на айфон. И за умеренную сумму посылать портрет по электронной почте. Если заказчику понравится.
Уличный айфонщик – поди плохо!
рассказывал мой покойный однокурсник Володя О.Haute couture
Рассказывал знаменитый московский портной.
«В конце марта пятьдесят третьего года мне позвонили оттуда. И говорят:
– Вы знаете, Климент Ефремович Ворошилов избран Председателем Президиума Верховного Совета!
Я говорю:
– Очень приятно, но какое это имеет ко мне прямое отношение?
Они говорят:
– Ему таки надо пошить приличный костюм. Материальчик есть, настоящий инглиш. Приклад хороший: подкладка – шелк, бортовка с конским волосом, пуговицы импортные. Портного нет. Вы таки согласны?
А что я мог сказать? Что нет, не согласен? Я говорю:
– Я таки согласен.
Сажают меня в машину. Машина едет, въезжает в Спасские ворота, меня ведут, приводят в комнату, показывают материал и клиента. Материал – настоящий инглиш. Клиент – тоже вполне.
– Здравствуйте, Климент Ефремович. Снимайте пиджачок, будем обмеряться.
Обмеряю, записываю на бумажке. Он говорит:
– А когда примерка?
Я говорю:
– Климент Ефремович, я знаю, что у вас сплошные срочные государственные дела. Поэтому я таки сошью вам костюмчик без примерки.