Перед съемкой Гайдай мне сказал:
— Как взорвется, ты снег разбрасывай, а сам выпрыгивай.
На экране эти кадры должны выглядеть так: катится с горы снежный ком, ударяется о дерево, разлетается, и появляюсь я.
Посадили меня около дерева, облепили всего снегом (только маленькую дырочку оставили, чтобы дышал), и я стал ожидать взрыва. Бабахнуло так, что мне вспомнился фронт. На секунду даже потерял сознание, ошалело встал и как бы издалека услышал недовольный голос Гайдая:
— Ну что же ты не подпрыгнул? Я же сказал: как взорвется, так снег разбрасывай и выпрыгивай. Такой дубль испортил!
Передо мной возник пиротехник:
— Товарищ Никулин, извините (прямо как мой пиротехник из фильма «Девушка с гитарой»), я немножко того… переложил взрывчатки. Сейчас повторю.
Я разозлился.
— Убьете актера во имя искусства!
Потом успокоился, и взрыв повторился. Снова бабахнуло сильно, но я все-таки выпрыгнул.
За неделю до окончания натурных съемок произошло ЧП — пропал Рекс. Ветродуйщик — хозяин собаки — гулял с ним утром в лесу и видел, что чужая собака увивалась вокруг Рекса. И вот он пропал. Повсюду расклеили объявления. Нашедшему обещалось солидное вознаграждение. Шло время, собака не находилась, а без нее нельзя снимать. Всем членам съемочной группы: осветителям, рабочим, ассистентам, шоферам, актерам — шли командировочные и квартирные. Все время нам звонили со студии, требуя, чтобы мы выдавали полезный метраж, а мы искали Рекса.
Подключилась местная милиция. На мотоциклах к нам привозили бродячих собак. Вездесущие мальчишки находили одичавших, лишайных псов и волокли к нам.
Так прошло несколько дней. В группе полное уныние. Гайдай решил все-таки продолжать работу, снимать наши крупные планы. Только приготовились к съемке, как администратор группы сдавленным голосом прошептал:
— Смотрите… — и, словно не веря самому себе, указал на опушку леса.
И мы увидели Рекса. Худой, облезлый, он шел к нам. От радости хозяин Рекса заплакал. Все начали скармливать Рексу свои завтраки: колбасу, хлеб, сыр, сахар… Рекс жадно ел. Только Моргунов не дал ему своей курицы.
— Ему и так хватит, — сказал он.
После съемки натуры работа над картиной продолжалась в павильоне «Мосфильма», где выстроили двухэтажную декорацию нашей избушки с погребом.
Иногда между нами и Гайдаем возникал спор. Мы по-разному видели некоторые трюки. Но Гайдай разрешал каждому сделать свой актерский дубль. И уже в просмотровом зале мы вместе отбирали лучшие варианты. Как правило, наши дубли, актерские, оказывались хуже.
К моему огорчению, «Самогонщики» на экране не имели такого успеха, как «Пес Барбос». Я думаю, что это вполне объяснимо. «Самогонщики» во многом строились на применении старых, уже использованных приемов. Кроме того, «Самогонщики» шли двадцать минут, а «Пес Барбос» длился около десяти и воспринимался как короткий анекдот.
Тогда-то я и вспомнил слова Георгия Семеновича Венецианова: «Никогда не ищите успеха там, где вы однажды его нашли».
Рассказывали анекдот. В Голливуде один режиссер для сцены сражения пригласил десятитысячную массовку.
— Вы разорите меня! — стал кричать на него продюсер.
— Не беспокойтесь. Я приказал во время съемки стрелять настоящими снарядами.
Закончив «Самогонщиков», Гайдай решил снять фильм по новеллам О'Генри. Он выбрал три новеллы, объединив их в фильм под названием «Деловые люди». В новелле «Родственные души» мне предложили роль жулика. На роль владельца особняка утвердили Ростислава Плятта. Натурные съемки проходили в Москве. Центральный Дом литераторов сошел за особняк богатого человека.
Умный и тонкий артист, добрый и жизнерадостный человек, Ростислав Янович Плятт прекрасно рассказывал анекдоты, смешные истории, вспоминал интересные случаи из своей жизни.
Помню, нам не давался один эпизод. Грабитель и жертва, окончательно «сроднившись», сидят на кровати хозяина дома и вспоминают смешной анекдот. Они должны заразительно смеяться. Но этого заразительного смеха у нас не получалось. Для меня вообще самое трудное — смеяться во время съемки. После бесплодных попыток вызвать у нас смех Гайдай рассердился и приказал осветителям выключить свет в павильоне, оставив только дежурную лампу.
— Если вы через пять минут не начнете смеяться, я отменю съемку, а расходы потребую отнести на ваш счет, — сказал сурово Гайдай.
После такого заявления мы были не способны даже на улыбку.
— Слушай, — предложил Плятт, — давай рассказывать друг другу анекдоты. Начнем смеяться по-настоящему — и тут-то нас и снимут.
Включили свет. Приготовили камеру. Стали друг другу рассказывать анекдоты — опять не смеемся. Стоит мне начать анекдот, как Плятт договаривает его конец. Мы перебрали десяток анекдотов и ни разу не улыбнулись.
В это время в павильон вошел директор картины и спросил режиссера:
— Ну как, отсмеялись они?
Плятта, видимо, этот вопрос покоробил, и он ехидно заметил:
— Вот покажите нам свой голый пупырчатый живот, тогда будем смеяться.
Почему-то от этой фразы все начали безудержно хохотать. Смех передался и нам.
Гайдай закричал оператору:
— Снимайте!
Кусок сняли, и он вошел в картину.
Во время съемок «Деловых людей» произошла непредвиденная встреча с милицией. Везли меня с «Мосфильма» (там гримировали и одевали) на ночную съемку к Центральному Дому литераторов. В руках я держал массивный кольт. Наша машина неслась по набережной. Я, как бы разыгрывая сценку, надвинул на глаза шляпу, приставил кольт к голове водителя и командовал:
— Направо. Вперед… Налево! Не оглядываться!
На улицах пустынно, ночь.
Когда подъезжали к Арбату, дорогу внезапно перегородили две черные легковые машины. Из машин выскочили вооруженные люди в штатском и бросились к нам. Мы испугались.
Оказывается, когда я держал кольт у головы водителя, нас заметил милиционер-регулировщик и сообщил об увиденном дежурному по городу.
Конечно, члены оперативной группы нас с шофером отпустили, но попросили впредь милицию в заблуждение не вводить.
«Деловые люди» Гайдаю удались.
На мой взгляд, самая удачная новелла в сборнике — «Вождь краснокожих». Она получилась смешнее остальных. Одного из похитителей сыграл Георгий Михайлович Вицин.
В отличие от Моргунова, который в общении несколько развязен и шумлив, Вицин — тихий и задумчивый человек. У него есть две страсти: сочинение частушек (каждый день на съемку он приносил новую) и учение йогов. Георгий агитировал нас с Моргуновым делать гимнастику дыхания йогов, заниматься «самосозерцанием».
Мы с Моргуновым отнеслись к этому скептически. А сам Гоша (так мы называли Георгия Вицина) регулярно делал вдохи и выдохи, глубокие, задержанные, дышал одной ноздрей и даже стоял на голове.
Мне рассказали, что, снимаясь в одном фильме, Вицин уже после команды «Мотор!» посмотрел вдруг на часы и сказал:
— Стойте! Мне надо пятнадцать минут позаниматься.
И он пятнадцать минут стоял на одной ноге и глубоко дышал носом, а вся группа терпеливо ждала.
Вицин старше меня и значительно старше Моргунова, но выглядит моложе нас: всегда свежий, улыбающийся, подтянутый.
После выпуска на экраны кинофильма «Деловые люди» у меня произошла любопытная встреча с одним из зрителей.
Иду однажды по Цветному бульвару и вижу бегущего навстречу человека. Несмотря на глубокую осень, одет он был в летнюю рубашку. Посиневший от холода, с двумя бутылками в руках, мне он показался странным. Увидев меня, человек резко остановился и сказал:
— Слушай… Юра… Ты ведь все делаешь… не того. На дело-то ходишь… неправильно! (Свою речь он сдабривал нецензурными словами.)
— На какое дело?
— Ну в этой последней… комедии, когда ты влезаешь… в квартиру. Тебя надо поучить… Я могу это сделать! Могу…
— Воруешь? — спросил я.
— Нет, завязал, — ответил он, ставя бутылки прямо на землю. — Хватит, свое отсидел. Сейчас работаю на зеркальной фабрике. Но у меня остались дружки. Ты приходи к нам. Мы тебе все расскажем! Да что тут говорить. — Его вдруг осенило. — Идем к нам. Мы тут недалеко сидим. С ребятами познакомлю. Расскажем, как надо брать «соню».
— Какую Соню?
— Ну, квартиру. Мы с тобой можем пойти даже днем, и я покажу, как берут «соню».
Я ахнул:
— Это что же, воровать? Так мы попадемся.
Мой собеседник, смачно сплюнув, сказал:
— Да ничего. Я скажу, учу, мол, артиста. И учти, если не застукают, все поделим пополам.
Я, сославшись на нехватку времени, отказался от этого заманчивого предложения. Но он все-таки заставил меня записать его телефон.
Мне рассказывали, что в Америке двадцать пятым кадром (фильм демонстрируется со скоростью двадцать четыре кадра в секунду) вставляют рекламу напитков, сигарет и т. д. Зритель смотрит фильм и вроде бы не замечает двадцать пятый кадрик. Но что характерно — в перерывах все бросаются пить именно тот напиток, который рекламируется в фильме, или покупать именно те сигареты, которые сняты в двадцать пятом кадре. Интересно!
В своем следующем фильме «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика» Гайдай снова вернулся к нашей «тройке»… Картина состояла из трех новелл, объединенных одним героем — Шуриком. В новелле «Операция „Ы“» Шурик встречается с тремя жуликами, которых поручено играть нам.
Для эпизода «Бой на рапирах» (Балбес дерется с Шуриком) пригласили преподавателя фехтования, который учил нас драться на рапирах. После нескольких занятий мы дрались как заправские спортсмены. Показали бой Леониду Гайдаю. Он посмотрел со скучающим видом и сказал:
— Деретесь вы хорошо, но все это скучно, а должно быть смешно. У нас же комедия.