И Мешков тоже вдруг улыбнулся, потому что абсолютно неожиданно для самого себя почувствовал, что ему видеть Илларию приятно.
Совершив это открытие, он сделал еще один шаг вперед, словно намереваясь спрыгнуть на железнодорожный путь и перебежать его…
Иллария испуганно замахала руками.
И в этот момент по третьему пути пошел стучать кирпичного цвета вагонами, серыми вагонами, цистернами с бензином, открытыми платформами, груженными углем, бесконечный и шумный товарный состав.
Теперь Мешков стал видеть Илларию в какие-то короткие, мгновенные промежутки, а потом и вовсе перестал видеть.
Когда товарный состав кончился так же неожиданно, как и начался, Мешков обнаружил пустую платформу. Илларии на ней не было, и не было поезда на четвертом пути.
– Все-таки я неотразимый, – гордо выпрямился блондин. – Заметили эту вот, в идиотской шляпе? Вперилась в меня, в глазах тоска, а я на нее моргал!
Мешков яростно схватил блондина за его синие джинсовые лацканы.
– Пустите! – закричал красавец. – Вы что, миндалем объелись? Да пустите вы, поезд уходит!
Мешков выпустил красавчика, кинулся к поезду, вскочил на ступеньку ближайшего вагона, подал красавчику руку и втащил его в вагон…
Когда Иллария возвратилась в купе, Таисия быстро от нее отвернулась, достала из сумки зеркальце и настороженно погляделась в него – не остались ли от слез следы. Но Иллария и не смотрела на сестру, она смотрела прямо перед собой, не видя никого и ничего, и грустная улыбка плыла по ее лицу.
– Тася, догадайся, кого я встретила на перроне?
– Английскую королеву!
– Ты не угадала. Мешкова!
– Это фантастика! – Таисия недоверчиво покосилась на сестру.
Иллария села рядом.
– Он стоял на второй платформе, мы-то прибыли на четвертую, а по третьему пути шел товарный поезд, поэтому мы не смогли поговорить. В промежутке между вагонами было хорошо видно, и ты знаешь, он смотрел на меня с симпатией.
– Я все поняла, вы не разговаривали, вы только поцеловались и разошлись по своим вагонам! – с иронией произнесла Таисия.
– Как я могла с ним целоваться, – пожала плечами Иллария, – когда между нами на скорости шел товарный поезд.
– Ладно, только сними наконец шляпу!
– Ему моя шляпа, я это заметила, определенно понравилась, и я ее теперь долго не сниму! – решительно заявила Иллария.
Сентябрь в Москве выдался холодным, и дни пошли серые, и небо стало серебряно-серым, как на полотнах того самого художника, именем которого был назван пароход и однофамильцем которого был Мешков.
Иллария вся съежилась, сидя на скамейке во дворе мешковского дома. В руке Иллария сжимала костяную ручку зонта. Даже в субботу по такой погоде в домино никто не играл. Иллария торчала здесь под мокрым тополем одна. Иллария толком не знала, зачем она пришла. То ли увидеть Мешкова, вот так неожиданно выйти ему навстречу и мужественно сказать: «Здравствуйте, не ожидали?», то ли спрятаться, увидев его, просто увидеть, и все, и достаточно. Иллария не хотела сюда приходить, однако пришла, мерзла теперь на скамейке и ждала неизвестно чего.
Возле Илларии вдруг объявился Толя.
– Можно, я тоже присяду?
– Можно! – позволила Иллария. – Только подстелите газету, скамейка сырая.
Толя сел, не постелив газеты, и сказал:
– Холод собачий! Долго здесь не просидишь!
– Я терплю уже два часа. – Иллария не умела ничего скрывать. – Правда, меня немножечко бьет озноб, но я не могу двинуться с места. У меня здесь наблюдательный пункт.
Толя полез в карман, достал пачку печенья и протянул Илларии:
– Вы из уголовного розыска?
Иллария надорвала пачку, достала печенье и сунула в рот.
– Нет! Я по личному розыску, мне нужно увидеть одного человека.
– Мне тоже. Но ожидание, даже самое мучительное, часто приятнее самой встречи. Кажется, я уже дождался!
К дому шла Маша, несла сумку, наверное, возвращалась из магазина. Толю она не видела.
– Почему вы не кидаетесь ей наперерез? – удивилась Иллария.
– А зачем? – Толя взял еще одно печенье. – Совсем недавно я плакался, что от меня ушла жена и жизнь кончена. Теперь она не верит, что я позабыл про жену и жизнь только начинается! Я сам в это не верю, но это так!
– Она тоже замужем?
– Маша Мешкова выйдет замуж только за меня! – торжественно объявил Толя. – Несмотря на то что ее отец меня терпеть не может. Что с вами? – перепугался Толя, увидев, что Иллария пошатнулась.
– Ничего особенного, наверное, у меня начинается воспаление легких, не обращайте внимания! – Иллария выдержала паузу и с усилием задала вопрос: – А как к вам относится… жена… этого отца?
– А он холостяк! – со злостью ответил Толя. – Самый тяжелый случай. Вся жизнь в дочери, и все, кто посягает на дочь, – его враги!
– Я была почти уверена, что у него нет жены! – Иллария встала со скамейки и с трудом распрямила спину. – Пожалуйста, проводите меня до подъезда, у меня ноги сами не идут.
Толя послушно встал и взял Илларию под руку. Они двинулись к подъезду, в который недавно вошла Маша.
Когда они приблизились к подъезду, Иллария попросила:
– Теперь откройте мне дверь, оказывается, у меня нет никаких сил!
Толя, толком не понимая происходящего, послушно открыл дверь и впустил Илларию.
Иллария обернулась:
– Спасибо вам за компанию и за печенье!
Потом Иллария стояла на лестничной площадке пятого этажа и не решалась позвонить в дверь. Неизвестно, сколько бы так стояла Иллария, если бы не отворилась дверь соседней квартиры и оттуда не вышла женщина и, увидев Илларию, насторожилась:
– Вы ждете кого-нибудь?
– Да. – Но видя, что женщина не двигается с места и с подозрением смотрит на нее, Иллария поправилась: – То есть нет! Я сюда. – И позвонила в двадцатую квартиру.
Дверь отворила Маша.
– Виктор Михайлович дома? – неожиданно громко спросила Иллария.
– Нет, он в командировке.
– Тем лучше, это очень хорошо, что он в командировке! – И Иллария вошла в квартиру.
Маша смотрела на нее с явным недоумением. Надо было что-то говорить, и Иллария сказала:
– Здравствуйте, я знакомая Виктора Михайловича. Он когда вернется?
– Обещал сегодня, жду! Может, вы пройдете в комнату? На вас лица нет!
– А куда же оно подевалось, мое лицо? – Иллария проследовала в комнату и опустилась на стул. – Я узнала ваш номер телефона, но оказалось, что вам недавно переменили номер и в справочном еще нет сведений.
– Вы запишите наш новый телефон! – предложила Маша.
– Пожалуй, не стоит, – покачала головой Иллария, – и приходить не стоило! Вы лучше не говорите отцу, что я здесь была.
Маша улыбнулась:
– Как я ему скажу, когда не знаю, кто вы!
– Я Иллария Павловна. С вашим отцом мы познакомились в Древнегорске.
– Тогда я про вас знаю.
У Илларии почти что остановилось сердце.
– Если знаете плохое, лучше мне не передавайте!
– Он вам звонил, – улыбнулась Маша, – но не застал, вас выселили из гостиницы.
– Вы уверены, что он звонил именно мне?
– Конечно, он звонил в Древнегорск!
– Похоже, что мне! – Иллария побледнела. – Нет, наверное, мне, даже наверняка мне, ну безусловно мне! Извините, это слишком сильное потрясение!
Встала и поплелась к выходу.
Затем Иллария остановилась возле лифта, лифт был занят, горела красная лампочка.
Иллария начала спускаться по лестнице.
А мимо нее в кабине лифта проехал Мешков, который возвращался домой после командировки.
Он открыл ключом дверь, снял в коридоре плащ, повесил его на вешалку, положил портфель и объявился в комнате.
– Здорово, Маня! – Он поцеловал дочь в щеку.
– Ну что? Ты ее встретил?
– Кого?
– Илларию Павловну, она только что ушла.
– Иллария Павловна была здесь? – поразился Мешков. – Как она меня разыскала?
Раздался звонок в дверь.
– Наверное, она что-нибудь забыла. – Мешков улыбнулся и, продолжая улыбаться, пошел открывать.
В двери стоял Толя.
– С приездом! – сказал он Мешкову.
Тот рванул с вешалки плащ, оттолкнул Толю и, на ходу надевая плащ, кинулся вниз по лестнице.
– Ты не боишься, что я в этом промозглом дворе умру? – Толя обращался к Маше. – Почему ты не зовешь меня в дом?
– Потому что ты мне абсолютно не нужен!
– Это обидно слышать, – искренне высказался Толя. – Неужели нельзя мне найти какое-нибудь применение? Любое применение! – добавил Толя.
– Применение? – повторила Маша. – В этом что-то есть… Кажется, меня осенило… Поди-ка в овощной магазин и принеси картошки… Два пакета… Ну а если картошка крупная, можно три пакета…
Мешков выбежал во двор, завернул за угол и на остановке увидел Илларию. Она садилась в автобус.
Мешков успел подбежать и, подняв вверх руки, подхватить Илларию. Он снял ее со ступенек, поставил на тротуар и повернул лицом к себе.
– Здравствуйте, Иллария Павловна! – Все-таки он был рад ее видеть.
Иллария дернула плечами, высвободилась из рук Мешкова:
– Здравствуйте. Вы не надорвались?
– Это было бы неправильно, если б я вас прозевал. Пошли обратно. Маня нас покормит.
– Спасибо, не могу, – вежливо отказалась Иллария. – Я ведь забегала на минуточку. У меня срочная работа и дети заброшены.
– Ерунда! – – махнул рукой Мешков.
– Нет, не ерунда! – Иллария обиделась. – Совсем даже не ерунда! До свидания! Вон, кажется, автобус идет. Тем, что я к вам пришла, я уже уронила свое достоинство.
– Чем вы его уронили? – изумился Мешков.
– Тем, что я вас разыскала. Я все-таки женщина. Вы-то не ходили в справочное бюро!
– Да не мог я пойти в справочное бюро. Я не знаю вашей фамилии! Вернемся ко мне, – снова предложил Мешков, – я прямо с дороги, в поезде сосед всю ночь храпел, я перемучился, я голодный.
– Ну и идите к себе домой, – разрешила Иллария, – я вас не держу, я жду автобуса.
– А ну вас к аллаху! – разозлился Мешков. – То вы сами приходите, то вас силой не затащишь!