— А я тебе завидую! — искренне призналась Полина Андреевна. — Вот я тоже в один прекрасный день что-нибудь с детьми придумаю и начну ходить на работу.
— Ты бы позвонила…
— Да и ты бы могла бы позвонить…
— А помнишь, в институте, — улыбнулась Наташа и оборвала себя, — ладно, я в магазин, пластилин нужен, детский сад не может обеспечить детей пластилином.
— А мне еще привести Аллу домой, покормить обедом, отвести в музыкальную школу и после съездить к Коле в спортивную школу, тренер отца вызывает…
Обе засмеялись.
На двери было написано: «ПРИЕМНАЯ ЗАМЕСТИТЕЛЯ МИНИСТРА…»
Полина Андреевна просунулась осторожно в дверь.
В просторной комнате виднелась в глубине еще одна дверь, очевидно, заместитель пребывал за ней, а возле той, второй, будто на страже, сидел за столом молодой человек в наутюженном костюме, в белой накрахмаленной рубахе и при галстуке.
— Здравствуйте! — робко поздоровалась Полина Андреевна. — Мне бы повидать товарища заместителя министра!
— Запись по коридору направо третья дверь! — вежливо разъяснил молодой человек, не поднимая головы.
— А мне сейчас надо! Он у себя?
Молодой человек поднял голову, обнаружил Полину Андреевну и повторил все так же вежливо:
— По коридору направо, третья дверь! Пожалуйста!
— А мне сейчас! — Полина Андреевна продвинулась вперед к заветной двери.
— Выйдите! — приказал молодой человек. — Пожалуйста!
Полина Андреевна упрямо продвигалась вперед, дистанция, отделявшая ее от входа в кабинет, была велика, и молодой человек успел вскочить со стула, прыжком оказаться на нужном месте и преградить Полине Андреевне путь:
— Выйдите или вас выведут! Пожалуйста!
Полина Андреевна попыталась обойти молодого человека сбоку, но он снова преградил ей дорогу.
— Караул! — неожиданно закричала Полина Андреевна, — Товарищ заместитель министра! Караул!
— Замолчите! — в бешенстве зашипел молодой человек.
— Замолчу! — совершенно спокойно пообещала Полина Андреевна. — Пропустите меня к нему!
И тут отворилась дверь кабинета, и появился заместитель министра. В глазах его было удивление.
— Извините, Николай Михайлович, — побледнел молодой человек, — вот тут, эта… рвется к вам, не говорит — ни почему, ни зачем…
— А он не спрашивает! — Полина Андреевна несколько оторопела, но тщательно скрывала это… — Я думала, он секретарь, а он охранник!
— Почему вы здесь шумите? — сердито спросил заместитель министра.
— Я вам сейчас все расскажу… У вас тут работает Белоногов, это мой муж… У него проект… Он его делал два года и уже дошел, не проект, а муж…
Заместитель улыбнулся, и это ободрило Полину Андреевну:
— У него уже точка кипения… еще немного — и его перехлестнет через край, и это будет ваша вина!
— Моя? — удивился заместитель министра.
— Ваша! — Полина Андреевна была уже в ажиотаже. И теперь ничто не могло ее остановить. — У вас этих проектов уйма, и вы его рассмотрение отложили, для вас все одинаковые, как шпалы, — с вызовом произнесла жена, защищавшая интересы мужа, — а человек сколько работал, а с ним коллектив!..
— Позвольте это решать мне самому! — Заместитель министра повернулся к Полине Андреевне спиной и возвратился в кабинет.
Полина Андреевна молча смотрела, как закрылась за ним тяжелая дубовая дверь.
— Что достигли-то? — со скрытым торжеством спросил молодой человек.
Полине Андреевне было на ком отыграться:
— Бестолковый ты, подлипала ты и трус. Он появился — по струнке стоишь! — Полина Андреевна круто повернулась и специально неторопливой, даже небрежной походкой направилась к выходу.
Дома Алла нехотя, как большинство детей, расправлялась с обедом, а мама трудилась перед зеркалом — приводила в порядок лицо.
— Мама! — услышала Полина Андреевна. — Я знаю, что ты делаешь, — это называется макияж.
— Ешь быстрее! — поторопила мать. — Опаздываем!
— А почему ты делаешь макияж днем, а не утром? — не унимался настырный ребенок.
— Утром не успела…
— А почему ты делаешь макияж днем только в те дни, когда отводишь меня в музыкальную школу?
Полина Андреевна вздрогнула, будто застигнутая на месте преступления, и невпопад оправдалась:
— Вечером в гости идем. Надо еще купить подарок!
— За четырнадцать рублей! — проявил осведомленность ребенок. — За шесть ты себе лучше купишь колготы!
Музыкальная школа располагалась в старинном особняке, и прохожие обычно ускоряли шаг, ибо изо всех окон буйно и оглушающе рвались музыкальные звуки.
Родион Петрович поджидал Полину Андреевну у входа, и, когда появилась Полина Андреевна, неся в одной руке футляр с детской скрипкой, а другой рукой сжимая Аллину ладошку, Родион Петрович отступил в глубокую тень и весь напрягся.
— Здрасте, Родион Петрович, — поздоровалась Алла, — почему вы прячетесь, вы ведь маму ждете? — и напомнила матери: — У меня две скрипки и одно сольфеджио… — выхватила у Полины Андреевны футляр и побежала вверх по лестнице.
— Опять вы меня ждете! — со вздохом выговорила Полина Андреевна, — ставите в неловкое положение, даже дети замечают!
— Дети замечают все, — мудро заметил Родион Петрович, — даже то, чего нет.
Родион Петрович был недурен собой и шевелюру имел длинную, как положено музыканту. Однако сквозь редеющие волосы уже просвечивала сизая кожа.
— Ваша дочь занимается у меня по классу композиции, я имею право вас ждать! Вы были на выставке шедевров испанской живописи?
— Мне не до шедевров, — усмехнулась Полина Андреевна. — У меня жизнь сплошной шедевр!
— Сейчас мы схватим такси, — Родион Петрович порылся в кармане, — тут два билета на ближайший сеанс, там пускают по сеансам, вы как раз успеете вернуться и забрать Аллочку…
— Что вы такое еще придумали! — возмутилась Полина Андреевна. И вот что любопытно, от возмущения она всегда хорошела, и, конечно же, знала об этом. — Никуда я с вами не поеду. Я замужняя женщина.
— Это я знаю, — согласился Родион Петрович, — еще я знаю, что у вас двое детей…
— О том, что я с вами поеду — куда бы то ни было, — безжалостно нанесла последний удар поклоннику Полина Андреевна, — об этом не может быть речи — никогда! Запомните это!
Вскоре они ехали в такси. И Родион Петрович тихо, обволакивающе говорил:
— У одного племени был такой обычай: если ты любишь женщину, то ради нее должен поймать гепарда!
— Кого поймать? — Полина Андреевна вдруг проявила живой интерес.
Родион Петрович обрадовался:
— Гепард — это вид леопарда, самый быстрый. Со старта буквально за две секунды он развивает скорость семьдесят два километра в час! Ради вас я согласен поймать гепарда!
— Идея заманчивая, — с лукавинкой протянула Полина Андреевна, — где водятся гепарды, в Африке, наверно? Значит, я с вами должна съездить в Африку?
— Почему вы себя хороните в вашем семейном котле? — Родион Петрович сахарно таял, — Вы еще достаточно молодая, вы еще бесконечно красивая!
Полина Андреевна потерла пальчиком подбородок. Была у нее такая привычка.
— А я всегда буду красивая! Меня ничего не берет — ни кухня, ни очереди, вот гладить я ненавижу! Стирать еще куда ни шло!
Родион Петрович взял ее за руку, так осторожно, словно это была не рука, а бомба!
— Поля! — У Родиона Петровича остановилось сердце. Перестало биться, и все тут.
— Что-нибудь еще придумайте вроде леопарда, — отдернула руку Полина Андреевна. — Это у вас здорово вышло, это меня развлекает, а вот пыхтеть и закатывать глаза не надо!
— Вы, пассажиры, не видите, что приехали? — сердито спросил таксист, возвращая Родиона Петровича к реальной жизни. Родион Петрович посмотрел на показания счетчика и полез за кошельком.
К зданию музея имени Пушкина тянулась длинная очередь. У кованых ворот, ведущих во двор музея, дежурил милиционер.
— Если бы вы знали, как я ждал субботу! — с чувством произнес Родион Петрович.
— Кого вы ждали? — насторожилась Полина Андреевна и задержала шаг.
— Субботу!
— При чем тут суббота, когда сегодня пятница. В чем подвох, выкладывайте! — приказала Полина Андреевна, мгновенно вспылив.
На Родиона Петровича было больно глядеть. Если бы это было возможно, он бы провалился сквозь землю и исчез.
— Но у меня билеты в музей на субботу! — пролепетал он в испуге. — Я замотался, перепутал, — и добавил почти шепотом: — Простите и опять… простите!!!
Однако Полина Андреевна ему не поверила:
— А теперь вы предложите заглянуть на часок к вам — раз так получилось! У нас ведь есть только один часок!
— Полтора! — автоматически уточнил Родион Петрович. — Даже два часа! Но ко мне мы не успеем!
— Врете! — разбушевалась Полина Андреевна. — Вы живете поблизости, вы живете где-нибудь за углом! Паспорт!
Родион Петрович судорожно полез в карман.
— По счастью, он у меня с собой! — дрожащей рукой достал паспорт и отдал. — Я живу в другом конце города — улица Коненкова, это Алтуфьевское шоссе!
Полина Андреевна дотошно изучала паспорт.
— Правильно, Коненкова, — и вернула документ злополучному владельцу. — Не здесь, за углом, живет у нас закадычный и холостой друг?
— В этом районе нет у меня ни одного знакомого. Клянусь! — И Родион Петрович молитвенно прижал ладони к груди.
— Ладно, прощаю! — смилостивилась Полина Андреевна. — Давайте билеты!
Она взяла входные билеты на выставку шедевров испанской живописи и решительным шагом направилась к милиционеру.
— Очередь начинается за углом! — предупредил служитель порядка. — И билеты есть у всех!
— Да вы сначала выслушайте! — снова вспыхнула Полина Андреевна. И снова похорошела. — Видите, у нас билеты, но на завтра! Но мы не перепутали, понимаете, у меня… пятеро детей!
Милиционер не выдержал и улыбнулся:
— Пятеро, у вас? — Он внимательно оглядел молодую женщину. — Непохоже что-то!
— Сдашь дежурство, — перешла в лобовую атаку Полина Андреевна, — поедешь ко мне проверить, я заставлю, так, увидишь, что про детей это правда, так, и я не поленюсь, я съезжу с тобой к твоему начальству, и я тебе устрою такую испанскую живопись…