Пауза затягивается.
Крутилина. Смотрите, не жалко. Я ее проучила, самую малость.
Жора не выдерживает первым и бросается к Асе, чтобы поднять ее, но Ася отпихивает его достаточно грубо.
Ася. Отойди!
Жора. Но почему?
Ася. Я сама! (Медленно, с трудом поднимается на ноги. Ее пошатывает. Опирается на стул, чтобы не упасть.)
Тюбиков (с симпатией). Живучая ты, Ася!
Ася. Да… как кошка.
Жора шагнул к Крутилиной.
Жора (в ярости). Вы… вы злобная, старая выдра!
Зобова. Так!..
Пряник (с алкогольной откровенностью). Бунт против начальства. А что? Нормально! Я это… интер… как это… интернационалист, но нацию начальства…
Крутилина (обрывает повара). Заткнись, алкаш! Тут Жора еще не выговорился!
Жора. Вы сегодня же отдадите Асе, не помню, какие там документы, и она уедет в город, Я тоже уеду!
Тамара (не выдержала). А я как же?
Крутилина. Тебя, Жоржик, никто силком не держит! Но… тебе дорого встанет, что ты меня оскорбил!
Ася. Минутку, что-то я плохо соображаю, это от побоев, наверное, может быть, так, доктор?
Зобова. Может быть, так, Ася.
Ася. Жора за меня решает, почему? Лично я никуда уезжать отсюда не собираюсь! Передумала!
Пряник. Ася… ты тоже… оказывается… хищный… ястребок…
Ася. У меня после сегодняшнего… (Со значением поглядела на Крутилину) …открывается здесь перспектива! (Переводит взгляд на Тюбикова.) Как вы-то считаете, Всеволод Иванович?
Тюбиков. Начинаю считать, что ты много умнее, чем поначалу казалось.
Крутилина (ему). И ты меня закладываешь, дружок?
Тюбиков (четко). Я никого и никогда не закладываю. Но я трезво смотрю в темное будущее — оно за молодыми!
Крутилина. Но это еще далекое будущее!
Тюбиков. Боюсь, ближайшее!
Зобова. Ясно, что неизбежно близкое!
Жора (зовет еще раз). Ася, уйдем!
Ася. Да не надейся ты! Не лягу я больше с тобой ни здесь, ни в городе! Лучше с Риммой Петровной барахтайся!
Крутилина (бешено глянула на Асю). Ну-ка… ну-ка… это уже что-то особенно интересное!
Ася. Чем тебе, Жора, оплачивала Римма Петровна твой тяж кий шахтерский труд? Живыми деньгами?
Крутилина. Что ты гнусности говоришь, Ася?
Жора неторопливо подходит к вазе, где, как здесь заведено, красуется пышный букет. Достает из него три цветка. Первый вручает Римме Петровне.
Жора. Прошу вас!
Крутилина. Поезжай в город, Жора, поезжай. Тебя там обязательно примут тренером, рублей, я думаю, сто положат, а может, даже и сто двадцать!
Жора. Не страдайте за меня, уважаемая! Я и в городе пристроюсь под покровительством сильно пожилой дамы!
Крутилина. Подонок ты!
Но Жора уже отошел от нее и отдает следующий цветок Тамаре.
Жора. Я и в разлуке буду помнить, что ты моя законная супруга!
Тамара. Но только помнить — этого мне мало!
Жора. Мы спишемся, может, и свидимся… (Последний цветок он вручает Асе.)
Ася. Что произнесете на окончательное прощание, «Георгий Никитич»?
Жора. Когда помчитесь в Париж, прихватите меня. Будет кому вещи таскать, да и городишко я знаю недурно.
Ася. Советуете Париж посетить?
Жора (голосом и повадками Георгия Никитича). Непременно. И еще Рим! Вечный город, знаете ли, фонтаны, дворцы, площади. Ну и магазины тоже не самые последние. Италия особенно интересна обувью. В уголке моего сердца, Ася, я сохраню о тебе воспоминание. И, конечно, спасибо тебе, Ася, за предательство! (Кланяется сначала Асе, а затем всем остальным. И уходит с достоинством.)
Ася. Ничего не скажешь — выставочный экземпляр!
Крутилина. Это всегда при нем!
Зобова. И пульс у него даже не зачастил, я посчитала…
Тюбиков. Хорошо тренированный!
Пряник. Одно слово — петух!
Крутилина. Ну что ж, опора моя, челядь моя и предатели мои, веселая жизнь в Доме для Особо Важных персон идет своим чередом. Кто-нибудь, плесните всем крепкого…
Ася. Это потом, без меня. (Говорит тихо и ласково.) Сегодня вы превысили… Римма Петровна, я в сплошных повреждениях, мне лечь надо. Меня проводят? (Вдоль стены продвигается к выходу.)
Пряник. Я для тебя возьму! (Берет со стола бутылку.) Тебе это сейчас чрезвычайно полезно!
Тюбиков (подходит к Асе). Обопрись на меня, Ася!
Зобова. Тебе, Ася, обязательно доктор нужен!
Трое уходят. Крутилина и Тамара остаются вдвоем.
Крутилина. Спасибо, Тамара, хоть ты человек!
Тамара. Но я, Риммочка Петровна, тоже на их стороне. Сегодня вы что-то перестарались…
Крутилина. Больно дрянная девка. Подумаешь, стукнула пару разков, до свадьбы заживет! А все всполошились. Что, она вам дороже меня?
Тамара. Никогда! Все тут именно вас обожают!
Крутилина. Чего же Всеволод с ней ушел? Подло это!
Тамара (искренне). Сердобольный! Я его подробно знаю. Пожалел, и больше ничего!
Крутилина (с иронией). Ты уверена, что больше ничего?
Тамара. Конечно, ничего, Риммочка Петровна. Видите, я расслабилась, хоть Жора ушел! А у вас все будет отлично, Риммочка Петровна, даже лучше, чем отлично…
Между предыдущей сценой и финалом проходит время, довольно много времени. Сколько именно — автор не знает. Может быть, даже год… А может быть, меньше… Итак, снова большая гостиная, то есть «Уют сердца». Сегодня гостиная залита ярким ослепительным светом. Длинный, под белой скатертью, стол парадно сверкает хрусталем, серебром и фарфором. За столом восседают мужчины в вечерних костюмах — белые рубашки, безупречные галстуки, и женщины — в вечерних платьях, шеи открыты, украшены драгоценностями, оголенные плечи припудрены. Мягко звучит обволакивающая музыка. Что здесь — дипломатический прием или раут для высокопоставленных лиц? И что это за Особо Важные Персоны? Это опять игра. Это… Крутилина, Ася, Тюбиков, Зобова, Тамара, Пряник.
Ася (Зобовой). Доктор, вас не затруднит передать мне фрикассе?
Зобова. Одно удовольствие передать вам фрикассе, Ася Артемовна!
Тамара (Прянику). Мне, пожалуйста, утиного паштету!
Пряник. С превеликим восторгом, только он куриный!
Крутилина. И мне паштету!
Пряник. И вам с тем же удовольствием!
Ася (стучит вилкой по бокалу). Прошу полной тишины!
Тюбиков (шепотом). Я вам налил шампанского, Ася Артемовна, французского, пойдет?
Ася (кивнула Тюбикову). Товарищи! Сегодня мы провожаем на пенсию, конечно, по состоянию здоровья…
Зобова. Да, здоровье у Риммы Петровны хлипкое.
Ася (Зобовой мягко, но за мягкостью все равно власть). Милая, вы уж, будьте добреньки, не встревайте!
Зобова. Простите, Ася Артемовна!
Ася (продолжает тост). В работе у Риммы Петровны имелись определенные недостатки, непонимание нашего передового времени, но будем… снисходить будем… И выпьем за товарища Крутилину!
Крутилина. Спасибо, Ася Артемовна! Мне, конечно, с моей активностью на пенсии сложновато будет, но здесь остается частица моего сердца, и иногда я буду вас всех навещать…
Ася (обрывает Крутилину). Это лишнее! У нас пропускная система, ваш пропуск вам придется сдать!.. Кто еще хочет сказать тост?
Крутилина не находит что ответить.
Тюбиков. Я предлагаю за нашего нового руководителя, руководителя новой…
Зобова (подсказывает). Формации.
Тюбиков. Согласен.
Ася. Благодарю вас, друзья мои, но это в последний раз! Давайте избавимся от подхалимства, угодничества…
Тюбиков. Скажите, Ася Артемовна, — избавимся!
Ася. А Тамара за меня не выпила!
Тамара. Нет, Асечка Артемовна, я выпила, это я плачу! Мне Риммочку Петровну жалко! Она ведь все для людей делала!
Крутилина. Тронута тобой, Тамара!
Ася. Тамара, встань и расслабься, Тамара!
Тамара послушно поднимается за столом.
Ты, Тамара, при прежнем руководстве избаловалась, поедешь на исправление!
Тюбиков. Куда?
Ася (ей хочется рассмеяться, но она сдерживается). На двенадцать дней по путевке в обычный профсоюзный дом отдыха!
Все ахнули от восторга.
Тюбиков. Вот это да! Комната на пятерых! Белье за две недели ни разу не поменяют!
Крутилина (ей следовало бы молчать, но она привычно принимает участие в игре). Удобства в конце коридора!
Пряник. Питание — каждый день щи суточные, в теплой воде капуста купается!
Тамара (в ужасе). Ася Артемовна, за что, да еще на двенадцать дней? Я там после первого же дня в психушку угожу!
Ася. Поедешь, как миленькая! Садись на место!
Тамара села.
Крутилина. Спасибо за проводы, мне пора. (Поднимается.)
Ася (с притворной улыбкой). Римма Петровна, вас никто не гонит! Вы уж прокоротайте с нами весь вечерок! Не бросайте нас!
Крутилина (усмехнулась). Ты хочешь, Ася…
Ася (поправляет). Ася Артемовна, и, пожалуйста, на вы,
Крутилина (старается выглядеть беспечной). Пусть! Конечно… Вам… надо, чтобы я маялась на вашем голубом торжестве на вашу личную радость… Только не опасайтесь, в гости я не заеду, но… я еще вернусь и на прежних основаниях!