— Многоуважаемые господа, маги и магессы, прошу внимания! — зычный голос, без проблем достигающий самых дальних и укромных закутков, сделал небольшую паузу, словно прислушиваясь, привлёк ли он внимание гостей. — Через 10 минут в большой бальной зале ректор магического Университета Монако Ренье-Кристиан Гримальди выступит с речью по итогам года.
— Увы, господа! — Иван солидно кивнул. Ведь он теперича не просто так себе граф приблудный, а целый Член Совета Попечителей! А потому выслушать годовой отчёт ректора для него не только право, но и обязанность. — Прежде дело, а уж потом развлечение. Все прочие вопросы согласуем после выступления господина Гримальди.
Иван оглянулся и обнаружил рядом Наташу (когда начались скучные мужские разговоры о картах, девушка куда-то исчезла).
Американская делегация разделилась. Сынок президента тоже решил речь послушать, а остальная компания отправилась в зал для игр. Анри подхватил под локоток знатока канасты, настойчиво продолжая выпытывать картёжные подробности.
Ожидая появления ректора, Иван в толпе знакомые персонажи высматривал. Куда-то испарился Феликс. К Бобу Тафту присоединилась группа сопровождения. У дальней стены с кем-то спорит, бурно жестикулируя, руководитель химерологов. То тут, то там мелькали лица членов совета попечителей. Краем глаза уловив какое-то движение, Лудильщиков повернул голову. К нему, неторопливо раскланиваясь с присутствующими, направлялся посол Рассейской империи в Монако.
— Николай Дмитриевич, сердечно рад вас приветствовать!
— Иван Фёдорович! Наталья Феликсовна! — пожилой дипломат и обладатель одних из самых шикарных бакенбардов, которые только представали перед Иваном, степенно склонил голову и встал рядом, всем своим видом выражая «поддержку и нерушимость единства рассейских подданных в чужеземье». Как посмеивался Юсупов, «нам, русским, в Европе потребно вместе держаться!» Однако Ивану последнее время казалось, что, несмотря на ёрнический тон, в действиях своих Феликс старался следовать этому постулату. И уже немало посодействовал продвижению интересов государства в княжестве — как с позиции общеимперской, так и в рамках частных взаимоотношений.
С послом же и раньше Лудильщикову приходилось — нет-нет, да встречаться. А после обретения официальной должности в Университете и возвращения в чиновничью «обойму», они и вовсе стали видеться каждую неделю, бывало, и не по одному разу.
Шум в зале внезапно стих — на возвышение поднялся Ренье-Кристиан Гримальди, одна из самых влиятельных персон этого времени.
— Я каждый год стараюсь получить приглашение на этот приём, — до Вани донёсся чей-то приглушённый шёпот. — Эти выступления Ренье нужно воспринимать как особый вид современного ораторского искусства.
Ответная скороговорка звучала не сказать, чтоб слишком одобрительно:
— Да, да, милейший! И половина присутствующих в этой зале с живейшим интересом предвкушает, что сей представитель клана Гримальди отмочит на этот ра? Несолидно, однако! Кстати, Вы не в курсе, почему на приёме нет сеньора Дезире и мадам де Огюстен? Такие видные маги, я весьма огорчён их отсутствием…
Отчетная речь Гримальди меж тем набирала обороты:
— Что мне постоянно твердят: новые студенты! Нужно расширять набор! Вы просили? Получите! Распишитесь! 3.000 дополнительных студентов зачислены на первый курс. А значит, в Совет попечителей введено шесть десятков новых голосов! Радуйтесь и ликуйте, господа! Но помните! Если на очередном витке ваших «подковёрных» игр это негативно скажется на работе Университета, кто-то из вас станет «добровольным» помощником в моих экспериментах! Я не шучу.
И он не шутил!
— Смотрим дальше. Артефакторная промышленность. Химерология. Рунические мастерские. Что там ещё у нас? — Ренье заглянул в листы, поданные ему помощником. — Ага, прирост объёмов. Уменьшение издержек. Рост рисков. В общем, всю эту белиберду вы знаете лучше меня. А также знаете, что пока вы не начинаете в своих кулуарах страдать безумием и делить власть, Университет и его производства всегда процветают. Посему Гримальди решили основать ещё одно акционерное общество. За подробностями — в мою канцелярию. Присоединяйтесь, господа! Присоединяйтесь!
С отрешённой улыбкой выслушав приглушённый ропот, Ренье продолжил:
— Сырьё и расходные компоненты, а точнее, их постоянная жёсткая нехватка. Тут мы основную дыру закрыли, — ректор кивнул в сторону американского представителя. — Прошу любить и жаловать — мистер Роберт и компания. Как вы знаете, они получили три сотни мест, из-за чего им пришлось изрядно вывернуть карманы. Поаплодируйте нашим новым коллегам.
— Он всегда такой? — ошарашенный Тафт неловко раскланивался. Бедняга не мог понять, обижаться ему или нет? И на что? Что их мешком ресурсов обозвали, эдакими дурачками, которыми бюджет заткнули. Или гордится тем, что стали важными спонсорами. Слова Ренье можно было трактовать как угодно.
— Теперь о том, что, как я знаю, многих беспокоит. Куда подевались наши маги? Готов ответить. Но хочу для начала задать вопрос обожравшемуся лягушками любителю багетов, — ректор вытянул руку в сторону посла Франции. Иван знал этого месье, даже пили как-то вместе на приёме у Ватиканцев.
— Вы долго нам морочили головы с вопросом аренды и покупки земли для расширения производств и университетских площадей, любезный!
— Вы же знаете, Ваша светлость, ситуация неоднозначная. Разумеется, наша сторона всегда готова идти на диалог, — физиономию француза медленно заливал густой румянец.
— Ага! Выжать вы нас по полной хотите, а того лучше — получить контроль над Университетом! — сплюнул Ренье. — Но это всё теперь неважно! Мы нашли решение! Ибо прямо в эти минуты заканчивается подъём морского дна и формирования трёх островов, которые, — ректор посмотрел на часы, — только что увеличили площадь нашего княжества в 10 раз! — в воздухе напротив окон возникла большая иллюзия-проекция, демонстрирующая, как маги Гримальди втыкают в образовавшиеся участки суши флагштоки и объявляют их территорией Монако…
— Хочу всех обрадовать: часть территории эти островов предоставлены нами Германии, Рассее и США под морские и воздушные базы. Также сообщаю, что через 2 недели прибрежная континентальная часть княжества также будет кардинально изменена.
— Господи, что происходит?!! Вы что, не видите?!! Он же безумен! Вне всяческих сомнений, безумен!!! Они хотят изменить береговую линию!!! — Иван присмотрелся и попытался вспомнить, кто же этот субтильный тип, срывающийся на визг. Испанец, кажется. — Подобные тектонические ритуалы опасны для всех стран побережья!!!
— Ах, бросьте, господа! — брезгливо скривился ректор. — Кому больше нечем заняться — я приглашаю всех заинтересованных принять участие в ритуале поднятия суши и превращения Монако в полуостров. Заодно убедитесь, какие невероятные меры безопасности были предприняты нашими ведущими магами.
— Ну как же международное право? Вопросы границ…
— С этим идите к юристам-крючкотворам, — Ренье явно терял интерес к дискуссии. — Они будут только рады подробно разъяснить любые детали. А теперь позвольте мне откланяться!
Мёртвая тишина, которая сопровождала убытие Ренье-Кристиана Гримальди, сменилась взрывом голосов, стоило только закрыться дверям.
— И когда Вы собирались поставить меня в известность, милейший Николай Дмитриевич?
— Ах, Иван Фёдорович, у каждого из нас свои заботы. Вы у нас теперь в Университете большое влияние имеете, интересы империи Рассейской в обеспечении самыми последними подходами магическими защищаете. Вот я и полагаю, пусть так будет и далее. И по здравому размышлению Вы со мной согласитесь. А вот посетить тот остров, где будут дирижабли наши швартоваться, я бы не отказался. Уважьте старика — с Вашими возможностями мы туда в одно мгновение домчимся.
Лудильщиков задумался. Много времени подобная экскурсия не должна занять, хотя в планах её и не было вовсе. С другой стороны — дирижабли! Чувство такое накатило — будто долго-долго был Ваня заперт в душной комнате, и вдруг окна распахнулись, да ветерок свежий лицо обласкал.
— Обязательно побываем на этом новом острове, в самые ближайшие дни и побываем. А сейчас позвольте нам с Натальей Феликсовной Вас покинуть. К тому же вон тот представительный господин кидает в Вашу сторону взоры крайне нетерпеливые — не иначе, обсудить желает последние события.
Впрочем, не меньшее нетерпение излучал и сын американского президента: карточный стол готов, пора поставить на место нахального выскочку.
— Ваня, ты что, вправду с ними играть надумал?
— Разумеется! Ты же видела, как они всё провернули? Небось, долго думали, как бы от меня избавиться половчее! Так что не будем заставлять ждать дорогих гостей заокеанских. Идём, любовь моя!
Первым к вошедшим кинулся Каюзак. Надо сказать, о-очень пьяный Каюзак с бокалами в обеих руках. Чуть не сбив с ног Наталью, Анри принялся совать ей и приятелю «гениальнейший напиток собственного приготовления». Ваня ловко перехватил руку приятеля.
«Вот теперь пришла пора — пей, дружище! Для успешного спектакля нам нужно выглядеть в крайней степени нетрезвыми, — весёлая мыслеречь Анри зазвенела в голове Ивана. — Давай сразу оба, а я пока за добавкой — к началу игры ты должен производить необходимое впечатление! Пойло это — я ж тебе уже рассказывал — оставляет разум предельно ясным, а вот общая координация… Ну, сам полюбуйся,» — повар сосредоточенным шагом очень захмелевшего человека направился к барной зоне, чтобы обеспечить себя и приятеля свежими коктейлями. Лудильщиков оценил траекторию движения и хныкнул — иллюзия бесшабашного пьянчуги была — не подкопаешься.
Чтобы сгладить неловкость, Иван быстро проследовал к столу. Наташа молча отступила к кружку дам, пришедших полюбопытствовать на новую карточную забаву. Женщина бросила на Ваню внимательный взгляд и слегка склонила головку, желая удачи. Хоть Лудильщиков и не посвящал её в свои планы, вдовствующая княгиня Гримальди не достигла бы своего положения в обществе, если бы была недалёкой простушкой.