На этом разговор с друзьями и завершился. Постановили, что Иван завтра же с утра к Изместьеву отправится.
Общение с Алексеем Никифоровичем прошло на удивление плодотворно. Тот и о делах в Монако выслушал, и в проблему Ивана с зельями вник. Лудильщиков решил играть в открытую, как Татьяна и советовала. Так что они быстро договорились к взаимному удовлетворению.
В итоге определили, что министру отойдёт 5% прибыли от продаж зельевой мануфактуры в Рассейской Империи. А также пятая часть прибыли в тех странах и областях, в которых он поспособствует новым контрактам. Иван получит «защиту» от любых посягательств чиновничьих и аристократических, которых герой сразу к Изместьеву отсылать будет. Всех и скопом. Мол, без делового партнёра такие дела не решаю, а также «обязательно доложу министру, что Вы затягиваете решение по его вопросу».
Изместьев тут же секретаря вызвал, и договорённости были официально оформлены чин по чину. Лудильщиков дела решил не затягивать. Сразу из министерства направился к господину действительному статскому советнику Шувалову. По прибытии его сразу в кабинет пригласили. А там чудо чудесное ожидало. Иван решил, что не иначе, как магия была использована самой высшей пробы. Ибо все документы готовы оказались, уже в сейфе лежали, только Ваниной подписи и ожидали. Чиновник даже попенял Ивану, что он, Лудильщиков, такой нерасторопный, бумаги все не подписывал и не подписывал…
Так всё и разрешилось, и вроде бы благополучно, хотя грыз Ивана все же червячок сомнения: променял одно на другое, и всё равно как бы в проигрыше не остаться. Но с другой стороны — в деньгах, если сейчас и потерял, то не так и сильно. Если же учитывать, что благодаря Изместеву заказов даже больше, чем раньше станет… А в плане уступки доли — одно дело, когда ты сам делишься, на своих условиях и для своей пользы, и совсем другое, когда из тебя «выжимают» то, что ты дать не готов. Если бы он поддался, на этом могли бы и не остановиться, нападки усиливались бы то тут, то там, пока не опутали по рукам и ногам.
Ренье-Кристиан, князь Гримальди, ректор университета Монако, почётный член семи академий на трёх континентах, имеющий доступ к самым необъяснимым явлениям этого мира… оседлал пуф у окна своего кабинета и с интересом разглядывал бумаги, разбросанные вокруг него на полу. Ренье ожидал посетителя, а в процессе этого ожидания занимался своим любимым делом — сопоставлял имеющиеся у него массивы информации.
Источники этой информации были весьма разнообразны: от научных отчётов, статей в газетах до случайного словечка, услышанного агентом Ренье в квартале тёмных алхимиков Каира. И вывод, к которому раз за разом приходил неугомонный мозг ректора не поддавался двойному толкованию — человечество теряло себя.
— Ватикан! Слепцы! Они твердят о нашествии демонов! Готовят отпор, строят преграды! Ха!
Ренье приблизил к глазам лист, покрытый странными знаками. Южно-африканские шаманы — они первые обозначили явление как проблему: увеличение проницаемости между мирами. Демоны! Да пока демоны, ангелы или ещё какие обитатели иных миров (кто знает, сколько их?) решат осуществить тесный контакт с человечеством, это самое человечество уже прекратит своё существование как биологический вид.
И, кажется, демоны тоже сделали свои прогнозы, пришли к тем же выводам и бросились на помощь. Да, да, тестирование препаратов, производство которых набирает обороты на всех континентах (а происхождение этих рецептов для Ренье вовсе не было тайной) дают недвусмысленные результаты — демонам необходимо сохранить человечество в нынешнем состоянии.
— Господин ректор, прибыл сеньор Фотинесс. — Дверь кабинета приоткрылась, и в щели показалась головка секретарши. — Прикажете впустить?
— Через минуту.
Собрав разбросанные бумаги и бросив кипу на журнальный столик, Ренье устроился в кресле.
Дверь ещё раз открылась. И в кабинете появился он, Хименос Фотинесс. Доверенное лицо Ренье. Острейший ум. Входил в первую сотню сильнейших магов современности. Кто-то считал его египтянином, кто-то арабом. Хименос Фотинесс был греком, и гордился этим.
Ренье приветствовал человека, который заведовал тайной выездной лабораторией, в которые разрабатывались и исследовались такие вещи, которые категорически не стоило связывать с университетом. И что ректор особенно ценил, хотя никогда не говорил об этом, Хименос был из тех крайне малочисленных персон, которые позволяли себе спорить с «монстром» Ренье.
— Тем не менее я считаю, что легализация ряда доныне запрещённых направлений послужит на пользу нашему делу. Если мы выведем часть наших исследований из тени и установим основное оборудование в Монако, это очень усилит нашу эффективность.
— А зачем?
— Ответ очевиден! Материальная база в университетских лабораториях куда лучше, да и со снабжением проще. Реализация младенцев, конечно, закрыла наши потребности в финансах, но логистика всё ещё оставляет желать лучшего.
Ректор на секунду задумался.
— Нет. Не стоит привлекать лишнего внимания, обстановка всё ещё нестабильна. Сейчас тенденция к легализации и декриминализации, а завтра? Ватикан паству на очередной крестовый поход поднимает. Но, дорогой Фотинесс, я пригласил Вас не поэтому. Я жду ответа: не кажется ли Вам, что мы непростительно опаздываем? Мы научились оперативно определять случаи появления в нашем мире чужеродных вирусов. Назовём их так. И случаев этих становится с каждым днём всё больше. Количество и качество «новшеств » в самых непредсказуемых местах множится такими темпами, что человечество не успевает адаптироваться. Вы сами были свидетелем того, что на поиск излечения простейшей демонической заразы пришлось привлекать лучшие целительские умы нескольких государств. Год назад нам с Вами удалось добыть и препарировать несколько демонов (Ватикан распнет нас, если узнает), выделив из них нечто, что мы определили как «ген адаптивности». Мы сделали предположение, что если привить этот ген человеку, это поможет людям выжить и адаптироваться, оставаясь людьми по сути. Поэтому я жду от Вас результатов исследований.
— Первую модификацию гена мы забраковали сразу. Исследования проводились на приматах, и те уже через несколько часов начинали проявлять признаки демонической природы.
— Та-а-ак! А что со второй частью исследований?
— Если откровенно, с последней нашей встречи подвижек больше не случилось. Подопытные мрут ещё на первых этапах гибридизации. Казалось, что данные, полученные от лечения демонической чумы, должны продвинуть процесс, но надежды не оправдались.
— Мне докладывали, что один из подопытных показывал положительную динамику.
— Что ж, он выжил. В настоящий момент полностью лишился рассудка и превратился в безумное чудовище.
Ренье поморщился.
— Дайте мне минутку подумать, — и отошёл к дальней стене кабинета.
«Меня, конечно, тоже не раз и не два „за глаза“ именовали безумным учёным. Да и трупов мои лаборатории породили не сосчитать, сколько. Но если сравнивать меня и Ренье? Я буду просто верхом адекватности и гуманизма», — пронеслось в голове Хименоса, когда в него упёрся препарирующий взгляд ректора, за которым мелькали миллионы безумных мыслей, большая часть которых (к счастью для человечества) эту голову никогда не покинут. Но и того, что порождал этот сумрачный гений, достаточно, чтобы мир временами содрогался.
— После нашей последней встречи Вам выделили две дюжины новых ментальных симбионтов для стабилизации личности.
Греческий учёный лишь махнул рукой:
— Опять же, результатов пока нет. Гибридизация всё так же убивает и тело, и разум, и душу. Нужен кто-то с нечеловеческой живучестью и регенерацией. Уровень- за 20, лучше выше. Не старше 30. А лучше…
— Моложе. И где я Вам наберу таких уникумов?
— Уверен, что в реестрах университета не меньше десятка сыщется. А мне и нужен пока лишь один кандидат, — грек поднялся из кресла и тоже принялся вышагивать по кабинету.
— Да, да. И было бы идеально, чтоб он был готов рискнуть собой ради науки и блага всего человечества. Ха!
Два ученых уставились друг на друга в поисках решения.
— В испанской королевской семье есть такой экземпляр. Могу устроить аудиенцию, но уговаривать будете, сами! Желаете?
Хименос затряс головой:
— Нет уж! Увольте! Я слышал, они возрождают традиции инквизиции.
— Или невестка моя? Тоже могу поспособствовать… Но, боюсь, у Мадлен на неё уже есть планы.
Когда Фотинесс ушёл, Ренье вызвал секретаршу и приказал отправить несколько телеграмм. Через два часа на стол учёного лёг ответ. Сообщение пришло из Санкт-Петербурга, текст гласил: «Исполнено».
Уровень28.
Очки опыта до следующего уровня: 18 184 925 \ 24 333 058
Класс (Легендарный): Конструктор заклинаний; Вторичный Класс 1: Целитель; Вторичный Класс 2: Химеролог.
Основные характеристики:
Сила75
Ловкость84
Выносливость160
Интеллект 152
Дух125
Дополнительные характеристики: Удача39; Восприятие24; Харизма17; Меткость26; Скрытность 15; Интуиция13, Музыкальный слух 10.
Навыки: открыть для просмотра.
Магические конструкты: открыть для просмотра.
Сделать выбор: магический навык, подходящий по Классу / конструкт третьего или четвертого уровня из расширенного списка: 7.
Выносливое либидо
Сила магии
Скорость набора опыта ×16
Вы достигли просветления.
Получены активируемые особенности: «Сила в крови,второй уровень» (Ваши физические характеристики временно увеличиваются на30%), «Тело хищника, первый уровень».
Интегрирован симбиотический организм
Глава 11
После успешно проведённой операции по укрощению чиновничьей среды Лудильщиков неспешным шагом к своему особняку направлялся. За время пребывания в Монако он успел полюбить пешие прогулки — слишком незначительны были там расстояния, чтобы открывать порталы для перемещений. А лениво шагать вдоль Невы, глядя на её тёмные северные волны — в этом было совершенно особое очарование. Иван остановился, присматриваясь, как тонут в неприветливой воде солнечные блики. Порталы… Через час он поднимется по ступенькам своего особняка, Родион доложит о том, что случилось за время хозяйского отсутствия, Лилия принесёт почту и будет заглядывать ему в глаза с тошнотворной преданностью. И только пейзажи за окном да другой состав прислуги подскажут ему, что он в Питере, а не в Монако. Но стоит только войти в ту дверь из чёрного дерева с модной малахитовой инкрустацией, и лицо обласкает густым ароматом южных цветов, которые растут в саду вокруг виллы. Лудильщиков так и не привык, что благодаря тому «сюрпризу», что преподнесли ему воспитанники больше года назад (уже больше года! Вот ведь время промчалось!), его дома в Санкт-Петербурге и Монте-Карло превратились в единое пространство. Связанное между собой обыкновенными с виду дверями.