— Иногда это хорошо, — отвечает Висенте.
Висенте и Ив становятся неразлучны. Однажды ясной ночью полнолуния Ив учит Висенте ловить раков в реке Эг-Брен. Они так хохочут, что не могут схватить ни одного рака. Те уворачиваются, выскользают из пальцев. Висенте и Ив возвращаются с ловли на рассвете с одной-единственной крупной форелью, которая сама шла к ним в руки. Ее съедают на завтрак, окрестив Ла Гулю, как знаменитую монмартрскую исполнительницу канкана.
Мириам никогда не замечала, чтобы Висенте так любил рыбалку, — обычно его мало интересовали мужские увлечения. Она говорит ему об этом.
— Все может измениться, — загадочно отвечает он.
У Висенте с Ивом дни заполнены до предела. Они то приходят, то уходят, иногда пропадая по нескольку часов. А потом снова их шаги и смех звучат далеко за пределами дома. Однажды Мириам упрекает Висенте, говорит, что это опасно.
— Да кто нас услышит? — пожимает плечами Висенте.
Они начинают раздражать Мириам, особенно когда изображают из себя взрослых мужчин. Набивают трубки для солидности, и тогда Ив заводит с ее мужем разговоры о жизни. Они даже начинают философствовать — Мириам это кажется невероятно пошлым.
Ив задает Висенте множество вопросов о Париже и мире искусства. У него не укладывается в голове, что парень, его ровесник, мог запросто общаться с самим Андре Жидом.
— Ты читал его книги?
— Нет, но я сказал ему, что считаю их ерундой.
Иву льстит дружба с юношей, который говорит о Пикассо так, словно тот его старый дядюшка. Мириам слышит их разговоры в гостиной и злится.
— И тогда Марсель пририсовал «Моне Лизе» усы, — рассказывает Висенте. Он берет лист бумаги и рисует на нем «Мону Лизу» с усами.
— Не может быть, — ахает Ив.
— Может. А еще он приписал снизу вот что. — И Висенте черным карандашом выводит пять заглавных букв. И Висенте черным карандашом выводит пять заглавных букв.
— «L. H. О. О. Q.». — Ив произносит буквы вслух и только потом осознает смысл сказанного[12].
Парни гогочут. Мириам уходит в спальню.
Глава 21
Ив предлагает Висенте посетить форт в Бюу, средневековое поселение на вершине холма.
— Там красиво, как на острове, — говорит он, — тебе понравится.
Мириам спешно натягивает какие-то мужнины брюки, чтобы присоединиться к парням — ей надоело сидеть дома в одиночестве.
Втроем они отправляются по долине реки Сер в сторону форта. Молча стоят перед исполинскими глыбами, упавшими с горы. На вершине лестницы с плоскими ступенями, высеченными в скале, по которым взбираются мулы, — круглая башня. Здесь путники обнаруживают стаю ворон, которых никто не беспокоит среди хаоса руин.
Мириам пытается разобрать надпись на латыни, высеченную на каменном фронтоне старой церкви с анфиладой круглых арок: «In nonis Januarii dedicatio istius ecclesiae. Vos qui transitis… Oui flere velitis… per me transite. Sum janua vitae». Она переводит для своих спутников:
— «Девятого января освящаю эту церковь. Вы, проходящие мимо… Кто хочет плакать… войдите. Я — врата жизни».
Ив учит Мириам и Висенте различать ястреба и альпийского орла. Находит на горизонте гору Ванту и показывает пальцем. Ив прекрасно знает названия растений, животных и камней. Он хорошо описывает и объясняет природные явления. Мириам вспоминает дядю Бориса, который тоже любил классифицировать и давать определения. Эта неожиданная, немыслимая в реальности связь между двумя людьми поражает ее. Теперь Мириам воспринимает Ива иначе.
Парни карабкаются по отвесным склонам, чтобы добраться до скальных жилищ. Мириам идет следом и наблюдает за ними. Ив и Висенте одинакового роста, они могут даже меняться обувью и одеждой. Но какие же они разные. Висенте — человек поверхностный. Роскошная оболочка. Роскошная и непроницаемая. Все, что подспудно живет под его кожей, в венах, теле и разуме, — загадка для нее и для всех остальных. Ив, наоборот, человек цельный и однородный. Все видимое снаружи идентично тому, что происходит внутри его существа. Эти двое как орел и решка, две стороны одной монеты.
После форта Бюу Ив ведет их смотреть бори. Это круглые хижины из сухого камня. Они выглядят как странные сакли, сложенные целиком из плоских камней, которые каким-то чудом держатся друг на друге.
Зайдя внутрь одного из этих сооружений, Мириам и Висенте сначала ничего не видят в темноте после яркого света снаружи. Постепенно глаза привыкают, тела осознают окружающее пространство. Внутри удивительно прохладно. Свод из находящих друг на друга камней похож на опрокинутое птичье гнездо.
— Мы как будто внутри женской груди, — говорит Висенте, лаская в темноте грудь Мириам.
Затем он целует ее на глазах у Ива. Мириам не противится. Она понимает, что сейчас происходит что-то важное. Что именно? Это невозможно обозначить словом. Мириам и Ив удивлены и смущены одновременно.
— Бори — порождение здешней почвы, — превозмогая себя, говорит Ив. — Земля здесь полна камней. Приходится их сортировать. Камни, отложенные в сторону, образуют кучи. А потом из этих куч собирают круглые дома. Пастухи укрываются в них от жары, когда солнце светит совсем нещадно.
По дороге домой они слышат смех, доносящийся из распивочной Сегена. Издалека жизнь кажется нормальной, теплый день — бесконечным.
Духота притупляет чувства. Иву кажется, что женщины — непостижимая тайна. Висенте вечно создает тайны там, где их нет, лишь бы прогнать скуку. В очень раннем возрасте он стал испытывать наслаждение от странных ситуаций. Он привык к непристойному поведению взрослых, как привык к опиуму. Со временем для него не осталось тайн в постели — нис женщиной, ни с мужчиной. А разум требовал все более сильных доз наслаждения. Он искал острых, пряных удовольствий, опаленных жаром и огненной кровью.
И все же временами эта порочная атмосфера уступала великой чистоте, и тогда мысли Висенте становились ясны и простодушны, и его тянуло к обычной любви и детским радостям.
Мириам никогда не видела своего мужа таким счастливым и здоровым, как в их тогдашней жизни, где каждый день был радостным приключением. Сегодня — есть улиток. На следующий день — жевать свекольные листья или проросшую пшеницу. Собирать валежник, разводить костер, чтобы жарить ребрышки. Плести веревки из крапивы, разрезая стебель пополам и удаляя сердцевину. Выбивать простыни и сушить их на солнце. А вечерами по очереди читать. Лоти.
— «Ив, брат мой, — торжественно начинает Висенте, — мы большие дети… Мы часто веселы, когда не нужно, и вот уже грустим, и несем совершенный бред, если выпадает нам случайно минута счастья и покоя».
Висенте счастлив, но причины этого счастья загадочны, подспудны и малопонятны для Мириам. Висенте заново переживает время, предшествовавшее его рождению. Если супругов Пикабиа приглашали на ужин, то ставили для них три прибора. Потому что приходили Франсис, Габриэль и Марсель Дюшан.
Франсис привил сыну любовь к запретным субстанциям и к числу три. Это число со свойственным ему дисбалансом запускает бесконечное движение, рождает неожиданные комбинации и случайные связи.
Глава 22
Однажды, вернувшись домой с рынка, Висенте объявляет, что кончились деньги. Он только что потратил последнее из того, что дала мать. Надо искать работу.
Висенте, единственный из троих, кого не разыскивают немцы, пытается устроиться разнорабочим на маленькую цукатную фабрику по дороге в Апт. Но он кажется начальнику смены каким-то странным и не получает работы. Назавтра Ив отправляется к одному из своих родственников в Сереет за хорьком.
— Для еды? — спрашивает Мириам с беспокойством.
— Нет, что ты! Это для кроликов.
Правительство Виши запретило французам держать оружие, и теперь невозможно охотиться на зайца и всякую лесную дичь. Но Ив знает способ ловли с помощью хорька и большого холщового мешка.
— Надо найти кроличью нору. С одной стороны запускаешь хорька. С другой — ставишь мешок и ловишь в него выскакивающих кроликов.
В тот же вечер они с голода съедают целого кролика на ужин, а второго отдают мадам Шабо в уплату за дом. Мириам рассказывает ей про их финансовое положение. И объясняет, почему с ними живет Ив.
Вдова, у которой единственный сын едва избежал отправки в Германию, предлагает им поработать на ее земельных наделах.
Мириам понимает, что мадам Шабо из тех, на кого всегда можно положиться, даже тогда, когда полагаться нельзя ни на кого.
— И помощь первых кажется нам естественной. А предательство вторых каждый раз удивляет. А ведь должно быть наоборот, — говорит она и благодарит вдову.
Теперь все трое встают с рассветом и помогают рвать барвинок, собирать миндаль, скирдовать сено, выкорчевывать бурачник и белокопытник. Их волосы присыпаны пшеничной пылью, кожа покраснела от работы. Им нипочем усталость, солнечные ожоги, укусы животных и царапины от чертополоха. Иногда им даже радостно так жить, особенно в жаркий полдень, когда все отдыхают в тени — женщины с одной стороны стога, мужчины — с другой.
Как-то утром Висенте обнаруживает, что левый глаз у него распух и стал размером с перепелиное яйцо.
— Паук укусил, — говорит Ив и показывает Мириам две маленькие красные дырочки — следы от жвал.
Ив и Мириам уходят на целый день, оставляя Висенте дома одного. Вернувшись, они обнаруживают его в хорошем расположении духа. Отек спал, ничего не болит, и он даже приготовил ужин. Перед тем как заснуть, Висенте говорит Мириам:
— Вы шли по дороге к дому совсем как пара влюбленных.
Мириам не знает, что ответить. Эти слова — загадка для нее. Вроде бы в них должен звучать упрек. Но Висенте говорит добродушно и легко. Мириам вспоминает, о чем предупреждал ее Жан Сидуан. Он оказался прав — после тюрьмы Висенте стал другим.
Июль тонет в пекле. В Париже люди штурмуют бани, мужчины и женщины в купальных костюмах заполонили террасы вдоль берегов Сены. Мириам, Висенте и Ив решают отправиться освежиться к бассейнам, расположенным между скалами Бюу и Сиверга. Здесь из расщелины в камне бьет один из истоков реки Дюране и стекает в рукотворные чаши. Пышная зелень контрастирует со строгой белизной камня. Каменные бассейны скрыты в углублении скалы, как тайный клад в средневековых сказках. Когда они отыскивают один из них, наступает невероятная эйфория. Первым раздевается Висенте.