а ли не поднимало над фундаментом, окна, казалось, вот-вот треснут. Собаку мучили завывания в дымоходе. И лишь перо Лояла скользило уныло, плавно и спокойно.
«Желтая куртка»[94] укусила в большой палец. Бобы почти созрели. Еще несколько дней. Весь день сильный ветер. Как там Джейс?»
Утром все звуки в спальне оказались приглушены. Он сел, посмотрел на часы рядом, на стуле, – половина восьмого, день, можно сказать, в разгаре, но в комнате тускло. Ветер был едва слышен, но он ощущал его по тому, как дрожала кровать. Окно было чем-то закрыто снаружи, чем-то похожим на ком слипшихся ивовых листьев в весеннем водостоке. Лоял подошел, стекло искаженно отразило его лицо, и он узнал перекати-поле – перекати-поле, залепившее окно второго этажа.
По всей открытой поверхности земли ветер гнал сбитые в комья сорняки, которые, утыкаясь в заборы из колючей проволоки, висли на них, прибивались к домам и загонам для скота, добирались до барьерных рифов. Он спустился вниз. Кромешная тьма. Не удавалось открыть наружную дверь. Он навалился на нее всем телом. Дверь приоткрылась на дюйм-другой и отскочила назад, как резиновая. Он включил радио, но электричества не было.
Снова поднявшись наверх, увидел слабый свет, сеявшийся из-под двери свободной комнаты. В ней, расположенной с подветренной стороны, окно было свободно. Он выглянул наружу. Ветер по-прежнему стремительно несся по прерии, клубки перекати-поля скакали в пыли. Внизу, прибитый к дому, лежал слой перекати-поля высотой более десяти футов, принесенный из-за угла, с заполоненного сухой сорной травой переднего двора. Ему не хотелось спускаться в этот завал по веревке из скрученных простыней, потом пробиваться туда, где накануне была входная дверь, и растаскивать огромные завалы перекати-поля, но ничего лучше он придумать не мог. Должно быть, ветром сорвало часть изгороди и через дыру нанесло весь этот сор.
Спускаясь по простыням из окна, он слышал где-то на западе вой сирен. Если на скорости врежешься в такой завал на дороге, как пить дать перевернешься, подумал он. Узлы на простынях затягивались. Никогда теперь их не развяжешь, пробормотал он себе под нос и почувствовал запружинивший под ногами слой перекати-поля.
Весь двор был забит шарами величиной с кресло или даже с машину. Изгородь завалилась. Значит, проблема была действительно в ней. Он проделал туннель к дому через сорные завалы. Его пикап тоже был полностью занесен. Сквозь занос блеснуло стекло, но пробиться к нему сквозь турецкую оплетку[95] спутанных стеблей было невозможно. А ветер продолжал пригонять огромные катуны, он видел, как они скакали по шоссе. Потянул ком на краю двора, но все они были намертво сцеплены друг с другом, упруго и неразъемно. Сухие, как кость, коричневые стебли ломались в руке, из их сердцевины сыпалась труха.
Понадобится экскаватор, чтобы растащить все это. В доме лаяла собака.
– Если не умудришься спуститься сюда по простыням, придется тебе посидеть какое-то время там, – крикнул он.
Снова завыли сирены, и он посмотрел на запад, в направлении звука. Там вздымался столб дыма. Неужели Шиерсы горят? Джейс обезумел? Он побежал по дороге, оглядываясь через плечо, чтобы заметить попутку, если та появится.
Попуткой оказался грузовик с решетчатым кузовом с базы отдыха «Уолдолф Астория» Уоллеса Доффина. Сам семидесятилетний Уолли, вцепившийся в руль, заметил Лояла из-под своей обтрепанной ковбойской шляпы.
– Эй, где ваш пикап, мистер Блад? Вышел из строя? – шутливо пророкотал он.
– Его облепило проклятое перекати-поле, завалило входную дверь и весь двор до самой изгороди.
– Вот почему я всегда предпочитал двери, открывающиеся вовнутрь, мистер Блад. Это лучший вариант, если живешь в месте, где случаются снежные заносы и нашествия перекати-поля. Я так понимаю, что вы спешите на помощь?
– Я спешу посмотреть, не от Шиерсов ли поднимается дым. – Бледный дымный столб корчился на ветру.
– Нет, это не у Шиерсов, мистер Блад, по крайней мере, пока. Но примерно через полчаса, возможно, будет и у них. Это «Макдоналдс». – Он мутными глазами вглядывался вперед, в подвижное марево. – Я бы на вашем месте о себе побеспокоился, мистер Блад. Хотя у вас и нет скота. Ваш дом прямо на восток от Шиерсов.
– В трех милях к востоку. Хотелось бы верить, что так далеко не зайдет. И у меня есть полсотни леггорнов.
– О, леггорны! Первое поголовье, наверное? Надейтесь и молитесь, мистер Блад. Это может дойти до вас через час. – Он притормозил на повороте к Шиерсам. От свинарника неслась какофония визгов. Старик Шиерс с двумя сыновьями-хлебопашцами лихорадочно загоняли животных в грузовик по сходням. Орсон затаскивал их в кузов.
– Господи Иисусе, рад видеть тебя, Уолли, и тебя, Блад. Их надо вывезти как можно скорее. Проклятый огонь уже повсюду.
Джейс и старик подталкивали обезумевших свиней на сходни. Лоял посмотрел на Джейса. Он поднял голову, кивнул.
– Быстрее, быстрее, быстрее!
– Папа, может, отпустить остальных, вдруг им повезет? – предложил косоглазый Пиго. Грозившая нешуточная опасность придала его лицу вид красной маски, блестевшей от пота.
– Повезет? Ну, разве что среди них есть свинья, способная бегать со скоростью семьдесят миль в час, а так у них есть один шанс – на бегу превратиться в жареного поросенка. Лучше уж загнать их в пруд. Я видел, как свиньи переживали пожар, отсиживаясь в пруду. Беги, открой ворота к пруду, попробуем перевезти их туда на грузовике. В пруду они могут выжить. Если это вообще возможно.
– Мистер Шиерс, я сообщил по телефону, что вам требуются грузовики. Скоро прибудет подмога, – это Доффин, вежливым голосом.
Лоял был озадачен такой бешеной спешкой Шиерса; свиньи метались, рикошетом отскакивая от стенок загона. Он снова посмотрел на запад, туда, где поднимался дым, и увидел коричневую стену, основание которой пробивали точки огня.
– Вон, глядите! – закричал Шиерс, указывая рукой. Одна точка наискось перекатилась через шоссе и ударилась в изгородь. Поднялась струя дыма. Лоял понял, что это горит перекати-поле, ветер гнал впереди себя огненные шары.
За воем ветра и треском огня они едва расслышали звук двух приближавшихся с востока грузовиков, за рулем того, что больше, сидела Перли-Ли, жена Грязного Дэвида, курившая сигары.
– Эй, я слышала, вам надо свиней перевезти? – крикнула она, смеясь, старику Шиерсу. Как только Джейс выехал с полным кузовом свиней со двора, она, маневрируя, начала въезжать на его место. Не успела она остановиться, как Грязный Дэвид выпрыгнул из своей кабины.
– Свиней-то мы вывезем, – сказал он. – А вот насчет построек не знаю. У пожарной службы сегодня утром дел невпроворот. Этот сукин сын, управляющий «Макдоналдса», увидел, что вся парковка завалена перекати-полем, плеснул на нее бензином и поджег паяльной лампой. На нем вспыхнула одежда. Увезли в больницу скорее мертвого, чем живого. Проклятый восточник.
Подъехал третий грузовик – пикап с побитыми крыльями, напоминавшими ребра ископаемого бизона, и лобовым стеклом, рябым от расходящихся звездочками пулевых отверстий; из оконной рамы торчали дробовик и винтовка. Из-под дна капало масло, из выхлопной трубы валил сизый дым. Кузов тарахтел, как адская трещотка, в нем с грохотом перекатывались два пустых ведра, цепь, лом, ящик с инструментами, запасное колесо, стертое до основания, колесные диски, разбитые бутылки, ручная лебедка, ручной бур, банки машинного масла, погнутая канистра для бензина, неспресованное сено, рулоны мешков для корма – и все это на подстилке из спекшегося навоза. Лоял узнал двух дружков Джейса по ветеранскому госпиталю: Уи Уилли, габаритами и формой похожего на холодильник, со спутанной, как швабра, бородой, и Альберта Кугга, которого, казалось, вылепили из беленой глины. Они были пьяны и возбуждены опасностью, которая слишком долго отсутствовала в их жизни. Уи Уилли провел грузовик через ворота Шиерсов и направил его в прерию, на северо-запад, к месту наступления огня. Огневой фронт шел наискось, как лезвие гильотины, от парковки «Макдоналдса» к открытому пространству на северо-востоке.
– Ты посмотри, что делают эти паршивцы! – закричал Грязный Дейв, продолжая деревянным шестом загонять свиней на сходни. В полумиле от них пикап сделал резкий бросок через колдобины на север, чуть помедлил, развернулся и помчался на юго-запад, опять развернулся и завихлял на север, с каждым маневром подбираясь все ближе к огню.
– Эти психи хотят его остановить! – завопил Грязный Дейв, закрывая ворота за последними свиньями. – Они его отсекают!
Вдали горящий вал перекати-поля несся впереди сплошного пламени. Пикап, виляя, мчался вдоль огненной массы. Альберт Кугг, свесившись из окна, что-то держал в руках. Шлейф пара начал стелиться над валом перекати-поля. Растения испускали зловещий дым и делали еще одну попытку вспыхнуть, когда ветер раздувал их. Пикап развернулся и пошел на новый заход. Было слышно, как Уи Уилли вопил: «Олé!» и молотил по дверце основанием дубленой ладони. Кугг торжествующе рокотал.
Из стены огня выскакивали новые огненные шары. Пикап продолжал катить вдоль нее. Они увидели, как Кугг отбросил огнетушитель и выхватил из кабины новый. Уи Уилли бесстрашно гнал машину, увертываясь от горящих шаров, разделяя их, подталкивая туда, где Куггу было сподручней их гасить.
– Во дают, черти! – сказал старик Шиерс и, повернувшись спиной к пикапу, похлопал по машине Грязного Дейва, чтобы тот увозил свиней. Он пропустил то, как Уи Уилли, намереваясь боднуть ком перекати-поля размером с детский манеж задним крылом, сделал слишком крутой разворот и вместо этого прямиком наехал на горящую массу. Она оказалась под дном машины, и несколько секунд все наблюдали, как днище грузовика корежили острые языки пламени, превращая его в хребет стегозавра, и как, прежде чем взорвался бензобак, дверца со стороны Альберта Кугга распахнулась и из нее высунулась нога.