Майор перехватил оружие: правой рукой стиснул заднюю рукоять, левой – переднюю, прижал приклад к туловищу.
– Если хотите стрелять прицельно, нужны три точки опоры. Иначе ствол из-за отдачи будет скакать, пули будут уходить черт знает куда. И кому это нужно? Так что обеими руками держим рукоятки, приклад упираем в бедро – три точки контакта. Видите, как я поворачиваюсь вместе с оружием?
– А если стрелять из машины? – спросил Карлетто.
Кнебель плотно прижал приклад к плечу.
– Три точки: плечо, щеку кладу на приклад и обе руки. Короткие очереди. Больше вам ничего и не нужно знать.
Пино взял второй пистолет. Ему понравилась его компактность, тяжесть в руке. Он ухватился за рукоятки, прижал приклад плотно к телу, представил себе, как косит немцев.
– Запасные магазины, – сказал майор, кладя на стойку еще два магазина. Потом он вытащил из кармана конверт. – Вот ваши документы. С ними вы проедете через все пропускные пункты союзников. Дальше – вы сами по себе.
– Вы так и не сказали, что мы должны делать, – сказал Карлетто.
Кнебель улыбнулся:
– Вы отвезете друга Америки на верхнюю точку перевала Бреннер.
– Бреннер? – переспросил Пино, вспоминая, о чем дядя Альберт говорил ему днем ранее. – В районе перевала война продолжается. Там царит анархия. Немецкая армия бежит, партизаны устраивают засады, пытаются убить как можно больше солдат, прежде чем они пересекут границу с Австрией.
Кнебель с непроницаемым лицом сказал:
– Нам нужно доставить нашего друга на границу.
– Это самоубийственное задание, – сказал Карлетто.
– Это вызов, – сказал майор. – Мы дадим вам карту, фонарик. На карте все основные пропускные пункты союзников. Территорию, контролируемую союзниками, вы покинете, только когда шоссе А4 повернет на север к Больцано.
Немного подумав, Карлетто сказал:
– Чтобы пойти на это, мне понадобятся еще две бутылки вина.
– Даю четыре, – сказал Кнебель. – Устройте попойку. Только не попадите в аварию.
Пино молчал. Карлетто посмотрел на него:
– С тобой или без тебя, я еду.
Пино увидел в своем старом друге столько энергии, сколько не видел никогда прежде. Казалось, что Карлетто рвется в бой и готов погибнуть. Совершить самоубийство с помощью войны. Эта мысль пришлась по душе и Пино.
– Хорошо. Так кого мы везем? – спросил Пино, глядя на Кнебеля.
Майор встал и исчез в дверях за стойкой. Несколько секунд спустя дверь открылась и Кнебель вышел в сопровождении человека в темном деловом костюме, темной шинели и коричневой фетровой шляпе, надвинутой чуть не на глаза. Он с трудом нес большой кожаный чемодан, наручниками пристегнутый к его левому запястью.
Майор Кнебель и человек вышли из-за стойки.
– Я думаю, вы знаете друг друга, – сказал Кнебель.
Человек поднял голову и из-под полей шляпы посмотрел Пино в глаза.
Ничто не могло потрясти Пино сильнее. Он сделал шаг назад, чувствуя, как ярость закипает в нем.
– Он? – закричал Пино на Кнебеля. – Как он может быть другом Америки?
На лице майора появилось жесткое выражение.
– Генерал Лейерс – настоящий герой, Пино.
– Герой? – сказал Пино. Ему хотелось плюнуть на пол. – Он гитлеровский надсмотрщик. Он морил людей до смерти работой, майор. Я видел это. Слышал. Я свидетель.
Кнебель был ошеломлен этими словами, он посмотрел на немецкого генерала, потом сказал:
– Я не знаю, верно ли это, Пино. Но у меня приказ, и так мне сказало начальство: он герой, который заслуживает нашей защиты.
Лейерс стоял там, не понимая ни слова, но глядя на них с отстраненной усмешкой, которую Пино успел так возненавидеть. Он хотел было сказать, что отказывается, но тут другая мысль, гораздо более соблазнительная, вошла в его мозг. Он подумал об Анне и Долли, обо всех рабах и понял, что так и нужно поступить. В конечном счете у Бога был-таки план для Пино Леллы.
Пино дружелюбно усмехнулся и сказал:
– Mon général, позвольте взять ваш чемодан?
Лейерс решительно покачал головой – нет.
– Я понесу его сам, спасибо.
– До свидания, майор Кнебель, – сказал Пино.
– Найди меня, когда вернешься, приятель, – сказал Кнебель. – У меня для тебя есть еще предложения. Я буду здесь, ждать тебя, чтобы рассказать обо всем.
Пино кивнул, будучи уверен, что больше никогда не увидит ни американца, ни Милан.
Он вышел из отеля, прижимая к груди свой «томпсон». Лейерс следовал за ним. Пино открыл заднюю дверь «фиата» и отошел в сторону. Лейерс посмотрел на Пино, потом залез внутрь со своим чемоданом.
Карлетто сел на переднее сиденье, положив «томпсон» между ног. Пино сел за руль, но оружие уместил между Карлетто и рычагом переключения передач.
– Приглядывай и за моим пулеметом, – сказал Пино, посмотрев в зеркало заднего вида на Лейерса, который снял шляпу и теперь пятерней приглаживал свои мышастого цвета волосы.
– Я вполне смогу стрелять из этой штуки, – сказал Карлетто, восхищенно глядя на смазанную маслом поверхность оружия. – Я видел, как это делают в гангстерских фильмах.
– Все, что тебе нужно знать, – сказал Пино и включил передачу.
Он ехал, а Карлетто был у него за штурмана – изучал карту с помощью фонарика и подсказывал Пино направление. Их маршрут лежал через Пьяццале Лорето, потом на восток из города, где им пришлось остановиться перед первым американским пропускным пунктом.
– Америка лучше всех, – сказал Пино скептически настроенному солдату, который подошел с фонариком к окну их машины.
Пино подал ему конверт с их документами.
Солдат вытащил бумаги из конверта, посветил фонариком, его скептицизм как рукой сняло. Он быстро сложил бумаги, сунул их в конверт и нервно проговорил:
– Господи Исусе, можете ехать без проблем.
Пино сунул документы в нагрудный карман, проехал пропускной пункт и направился на восток к Тревильо и Караваджо.
– Что там, в этих бумагах? – спросил Карлетто.
– Посмотрю потом, – сказал Пино. – Или ты посмотришь, если понимаешь по-английски.
– Читать не могу. Немного говорю. Что, ты думаешь, в этом чемодане?
– Понятия не имею, но по виду тяжелый, – сказал Пино, глядя в зеркало заднего вида, когда они проезжали под уличным фонарем.
Генерал Лейерс уже некоторое время назад снял чемодан с колен. Он стоял рядом с ним, справа. Лейерс сидел с закрытыми глазами, может быть, думал о Долли, или о своей жене, или о детях, или о рабах. Или ни о чем.
Один-единственный взгляд на Лейерса – и сердце Пино сковало леденящей ненавистью. В первый раз за свою короткую непростую жизнь он почувствовал, что такое сладкое предвкушение мести.
– Я бы сказал, что у него в чемодане те самые золотые бруски, которые ты видел, – заметил Карлетто, выводя Пино из его раздумий.
– А может, у него там бумаги. Сотни документов. А то и больше.
– Каких?
– Опасных. Которые дают тебе некоторую власть во времена безвластия.
– Что это значит?
– Возможность влияния. Объясню потом. Где следующий пропускной пункт?
Карлетто включил фонарик, посмотрел на карту и сказал:
– Там, где мы выезжаем на главную дорогу перед Брешией.
Пино нажал на педаль газа, и они понеслись сквозь ночь. До второго пропускного пункта добрались в четыре часа утра. Проверка документов не заняла много времени, их пропустили и предупредили, что нужно держаться подальше от Больцано, где еще идут бои. Проблема, однако, была в том, что на дорогу, ведущую к перевалу Бреннер, можно было попасть, только через Больцано.
– Я тебе говорю, у него в этом чемодане золото, – сказал Карлетто, когда они снова набрали скорость. Он открыл одну из бутылок и время от времени прикладывался к ней. – Не может быть, чтобы там были одни бумаги. Я что хочу сказать: золото – оно и есть золото, да?
– Когда дойдет до дела, мне все равно, что там у него в чемодане.
Шоссе перед ними было изрыто воронками, часто приходилось объезжать размытые после зимы участки, поэтому Пино не мог ехать с той скоростью, с какой ему хотелось. Когда он, направляясь на север к Австрии, свернул к Тренто и Больцано, часы показывали четыре сорок пять. Они ехали вдоль восточного берега озера Гарда – на противоположном находилась вилла Муссолини, что напомнило Пино о неистовстве толпы на Пьяццале Лорето. Он оглянулся на дремлющего генерала и подумал: знает ли Лейерс о том, что случилось, насколько это его волнует? Или он просто спасает собственную шкуру?
«Услуги, – подумал Пино. – Вот его валюта. Он сам мне так говорил. Его чемодан полон услуг».
Теперь он ехал агрессивно. Машины на дороге, которая пострадала меньше, чем главное шоссе, встречались реже. Карлетто сидел с закрытыми глазами, опустив подбородок на грудь. Бутылка и пистолет-пулемет лежали у него между ног.
К северу от Тренто примерно в четверть шестого Пино увидел впереди огни и стал снижать скорость. Раздался выстрел, пуля ударила по боковине «фиата». Карлетто мигом открыл глаза, а Пино нажал на педаль газа и стал петлять по дороге, выстрелы теперь звучали с обеих сторон. Одни пули попада́ли в машину, другие со свистом пролетали мимо.
– Бери оружие! – крикнул Пино. – Отстреливайся!
Карлетто принялся возиться с «томпсоном».
– Кто в нас стреляет? – спросил генерал Лейерс.
Он лежал на заднем сиденье, закрывая собой чемодан.
– Это не имеет значения, – сказал Пино и увеличил скорость, приближаясь к огням. Дорога была забаррикадирована козлами для пилки дров, вокруг стояла группа вооруженных оборванцев. Сразу было видно, что порядка там нет, и это повлияло на решение Пино.
– Когда я скажу – стреляй, – сказал Пино. – С предохранителя снял?
Карлетто встал на одно колено, плечо и голову высунул в окно, прижал оружие к плечу.
Не доезжая семидесяти метров до баррикады, Пино притормозил, словно собираясь остановиться. Но за пятьдесят метров, когда лучи фар ослепили стоящих там людей, Пино снова нажал на газ и крикнул: