агазин тем более. Сунула в микроволновку замороженную котлету с картошкой и без аппетита съела.
Егор позвонил в дверь ровно в шесть.
На этот раз остановиться так, чтобы видеть вход в школу, им не удалось. Егор приткнул машину у угла дома, и они несколько раз прошлись по узкой дорожке, ведущей ко входу.
К вечеру небо очистилось, из свинцового сделалось серо-голубым. Из-за ближайшего дома выполз узкий серп луны.
Без десяти семь напротив входа, загораживая проезд, остановилась темно-серая «Киа», из двери школы выбежала Гала, села в машину. Егору и Ладе пришлось посторониться на узкой дороге, пропуская уезжающую «Киа».
– Поедем за ней! – Лада схватила Егора за рукав.
Странно она ведет себя в его присутствии. Как законченная дура.
– Это лишнее, – насмешливо улыбнулся он и похлопал Ладу по руке. – Поговорим с ней в следующий раз. Я приглашаю тебя в ресторан.
Лада подумала, вздохнула и неожиданно согласилась, забыв, что Егор подозрительный тип и нужно проявлять осторожность.
Небо успело стать темно-синим. Но луны на нем уже не было, она скрылась за одним из домов.
20 апреля, воскресенье
Место, где Стас оставлял машину перед тем, как в последний раз приехать домой, Артемий определил быстрее, чем ожидал. На видео мелькнула вывеска торгового центра, недалеко от которого стояла его машина. Артемий еще раз просмотрел последний путь Рининого брата, оделся и поехал проверить свои догадки на месте.
Он не ошибся. Машина Стаса стояла в переулке за углом торгового центра. Он даже нашел примерное место, где Стас приткнул свое транспортное средство. На регистраторе справа виднелась кирпичная стена жилого дома, рядом с ней заснеженный газон. Сейчас снега на нем уже не было. Из земли торчали хилые стволы недавно посаженных деревьев.
Стас провел здесь около часа.
Артемий дошел до торгового центра, заглянул внутрь. На первом этаже располагался супермаркет, на втором, судя по схеме, добрая сотня каких-то бутиков. На второй этаж он подниматься не стал, вышел на улицу и позвонил Рине.
– Утром четвертого Стас был в Сокольниках, – доложил он, радуясь, что слышит ее голос. – Он поехал туда из дома, оставил машину недалеко от метро, час отсутствовал и снова вернулся домой. Либо в кафе с кем-то встретился, либо заходил к кому-то домой. Не по магазинам же он час болтался.
– А я не смогла дорогу восстановить, – грустно пожаловалась она. – Попыталась, но не смогла.
– Ничего, – улыбнулся Артемий. – У тебя для этого есть я. Давай встретимся.
– Сегодня не смогу, – отказалась она.
Больше говорить было не о чем, и Артемий просто помолчал, держа трубку у уха.
– Алло! Артемий! – позвала Рина.
– Я по тебе скучаю, – признался он.
– Пока! – Ему показалось, что она улыбнулась.
– Пока, – попрощался он.
Этот район он знал плохо. Посмотрел в сторону переулка, в котором оставил машину, и зачем-то снова вернулся в торговый центр. Потоптался у схемы, поднялся на второй этаж, выпил в расположенном там кафе кофе. Народу в торговом центре было мало, и он пожалел хозяев бутиков, которые не пользуются спросом.
Вернувшись к машине, он немного посидел, держась за руль, подумал и поехал к родителям. Он давно у них не был.
Слабо понадеялся столкнуться в подъезде с Риной, но никого не встретил.
– Ты бы позвонил! – обрадовалась и заворчала мама. – Я бы приготовила что-нибудь вкусненькое.
– У тебя все вкусненькое, – улыбаясь, заметил папа.
Родители по нему скучали, это было заметно. Больше, чем он по ним.
– Я сыт, – сказал Артемий. – Что у вас нового?
– Что у нас может быть нового! – Мама пожала плечами. – Вчера встретила Марину. Держится она мужественно, но выглядит!.. Почернела вся!
– Слава богу, что у них есть Рина, – добавил папа. – Чаю хочешь? Мама вчера испекла пирог.
– Давай, – решил Артемий.
Мама включила чайник и снова заговорила о Рининых родителях:
– Петру хорошо, он на работу ходит. А Марина целыми днями одна. У меня сердце начинает болеть, когда я о ней думаю.
Несколько лет назад родители сделали ремонт, кухня стала совсем другой, не такой, как в его детстве, и Артемий до сих пор не мог к ней привыкнуть.
– У них есть Рина, – попытался успокоить маму папа.
– Стас и Рина разными выросли. – Мама достала чашки, заварила чай.
Чай родители пили настоящий, рассыпной.
– Стасик приветливый был, отзывчивый. Веселый.
Артемий Стаса приветливым бы не назвал, отзывчивым тем более. Старый друг любил позлорадствовать и над чужими неприятностями обычно весело смеялся. Когда те, у кого неприятности, его не видят, конечно. Когда видят, он вполне искренне выражал сочувствие.
Пару лет назад один из их дворовых приятелей, поскользнувшись в зимнем дворе, сломал ногу. Удивительно было то, что парень много лет занимался фигурным катанием и даже имел какой-то разряд. Не то чтобы Артемий сильно опечалился, узнав про несчастный случай, но то, как веселился Стас, даже не слишком чувствительного Артемия шокировало.
– А Рина у них какая-то суровая. Вроде бы и улыбается, но как-то без желания. Неискренне.
Разговор Артемию нравиться перестал.
– Мы все неискренне улыбаемся, – фыркнул папа. – Ты с верхней соседкой сюсюкаешь, а когда она на нас протекла, какими только словами ее не ругала!
– Я же не в глаза ее ругала! Что мне, радоваться, когда угол весь в потеках! Конечно, я возмущалась!
– Рина не суровая, – подвигая к себе чашку, сказал Артемий. – Она замечательная.
Он пробыл у родителей почти до вечера. Когда уходил, опять в подъезде никого не встретил.
21 апреля, понедельник
Запланированного на выходные Лада не сделала, даже в магазин не сходила. В субботу вечером Егор довез ее до подъезда, ласково попрощался и исчез. В воскресенье она проснулась в отличном настроении и, как дура, стала его ждать, боясь уйти из дома даже на полчаса. К вечеру настроение вконец испортилось, и идти в магазин стало лень.
Завтракать пришлось единственным оставшимся яйцом. Лада сварила его «в мешочек».
За прошедший день было стыдно, и она старалась его не вспоминать. Она умница и почти красавица и больше никогда в жизни не позволит себе глупо ждать полузнакомого мужика.
На работе сегодня было спокойно. Виталий, заглянув в лабораторию, задал пару вопросов, Лада отчиталась. Вместе с девочками из секретариата сходила пообедать.
Когда рабочий день подходил к концу, снова заглянул Виталий.
Это удивило. К новой работе она только приступила, требовать результатов было рано.
Виталий потоптался у ее стола, заглянул в монитор.
Вид у него был уставший. Лада неожиданно заметила, что в русых волосах поблескивает седина.
Ничего странного, ему сорок. У нее к его годам тоже появится седина. Только она будет ее закрашивать.
– С Риной разговаривала? – Виталий сел на соседний стул. – Как там? Ничего нового?
– Ничего, – покачала головой Лада. – То есть я не разговаривала.
Она помялась и неожиданно поделилась:
– Я пыталась поговорить с девушкой, которая была на Кипре со Стасом. Злата тебе не рассказывала?
Егор исчез, и, кроме как с Виталием, поделиться было не с кем.
– Нет, – удивился Виталий.
– Я пыталась поговорить с той девушкой, но она сказала, что никакого Стаса не знает. Но это была точно она, я ее сфоткала, и Злата подтвердила.
– Подожди! – Он потряс головой. – Ты имеешь в виду девушку Галу?
– Ну да! Она сказала, что не знает никакого Стаса, а сама перепугалась, когда меня увидела. То есть когда я с ней про Стаса заговорила.
– Как ты ее разыскала? – Начальник всегда был дотошным.
– Злата сказала, что Гала работает в художественной школе. Та находится в центре. На самом деле это не школа, академия искусств. Найти было нетрудно.
– Интересно, – протянул Виталий.
Вряд ли все это было ему интересно, вид у него был отрешенный.
Больше начальник вопросов не задал и ушел. Лада опять занялась новой программой. Когда оторвалась от экрана, рабочий день уже закончился.
Дойдя до метро, она купила мороженое, съела его, сев на лавочку у фонтана. Тот еще не работал. По его сухому дну ходил малыш лет двух.
По сравнению с выходными заметно потеплело. Если завтра будет так же, она вместо ветровки наденет плащ и новый блейзер из плащевой ткани. Блейзер ей шел, она выглядела в нем преуспевающей деловой дамой.
Лада выбросила обертку от мороженого, вместе с толпой вошла в метро. Доехав до своей станции, отправилась в супермаркет. Когда подходила к подъезду, опять стало грустно, и она снова, как весь вчерашний день, себя поругала. Ей нечего грустить, у нее все отлично.
Егор ждал, стоя на лифтовой площадке.
Лада посмотрела на него и молча шагнула к двери.
Он торопливо, как заботливый муж, взял из ее руки сумку с продуктами.
Лада отперла дверь и выхватила свою сумку назад.
– Ты сердишься? – Он заглянул ей в глаза.
– Да, – серьезно сказала Лада.
– Почему?
Она не ответила. Не говорить же ему, что она весь вчерашний день его ждала. А он не пришел.
– Запиши мой телефон, – вздохнул Егор. – Без связи плохо.
Она не пошевелилась.
Тогда Егор ее обнял и шепнул в ухо:
– Запиши мой телефон. Если я тебе понадоблюсь, позвонишь, и я сразу приеду. Хорошо?
Лада поставила тяжелую сумку на пол.
– Завтра попробуем поговорить с художницей. Сегодня она не работала. Поедешь со мной, или я один?
– Поеду, – вздохнула Лада.
– Пойдем в ресторан?
– Не хочу. Устала. – Почему-то в его присутствии ее постоянно тянуло капризничать.
– Ну тогда отдыхай. Только телефон запиши.
Или ей показалось, или глаза у него сегодня были не только насмешливые, но и ласковые.
– Или продиктуй свой, я запишу.
Он достал телефон, вбил в электронную память цифры, которые она продиктовала. Нажал на вызов, дождался раздавшегося из ее сумки ответного звонка.