Где-то лениво лаяла собака, на цветущей рябине расчирикались воробьи. Мама одно время увлекалась народными рецептами, делала из цветков рябины тоник для лица. Тот горьковато пах и очень Ладе нравился. Нужно спросить, не потеряла ли мама интерес к давнему хобби. Вообще-то нужно было давно навестить родителей. Наверное, Лада плохая дочь.
Егор свернул еще раз, провел Ладу между заборами, и дом Викиного родственника оказался прямо перед ними.
Зелени вокруг заметно прибавилось. Егор постоял, хмуро глядя на заброшенный дом за забором, вздохнул и, потянув Ладу за руку, решительно направился к соседнему участку.
Постучать в дверь маленького домика он не успел, Клавдия появилась на крыльце.
– Здрасте. – Егор остановился около крыльца.
Лада улыбнулась и вежливо кивнула хозяйке.
– Наследница вашего соседа умерла. – Егор кивнул на заброшенный дом.
– Заходите, – позвала женщина.
В доме стояла такая же старая мебель, как у Федора Ивановича, только очень чистая и аккуратная. На кухонном столе современная китайская скатерть-клеенка.
– Вы-то откуда знаете, что Оля умерла? – тоскливо спросила хозяйка, сев за стол.
Лада села рядом, а Егор остался стоять. Стул, в отличие от предложенного ей в доме старого полицейского, оказался удобным.
– Знаем, – отмахнулся Егор. – Ольга Васильевна хотела с нами поговорить, но не успела.
– Она в молодости часто сюда приезжала, – вздохнула Клавдия. – Володина мать, покойница, сердобольная женщина была, родственников привечала. Оля ей племянницей приходилась. Когда Маша погибла, Оля одна из родных Володю навещала, больше никто. Еще студенты какие-то иногда приезжали, но редко.
– У Владимира Борисыча Ульяна работала, – напомнил Егор. – Ульяна к нему приезжала, не знаете?
– Так она наша, местная, – удивилась Клавдия. – У нее сын здесь.
– Да? – удивился Егор. – Я не знал.
– Они за прудом живут. Ульяна в Москве работала, а сын, Тимофей, как выучился, назад приехал. Хороший мальчик. – Клавдия улыбнулась. – За Машей раньше хвостом ходил, когда она у бабки гостила.
– Телефона его у вас, случайно, нет?
– Телефона нет, но объяснить, где живут, могу. Зачем тебе Тимофей?
– Хочу поговорить о Владимире Борисовиче. Я его плохо знал, а человек он был достойный.
Клавдия кивнула, объяснила, как найти дом.
– Ульяна к Козинцевым устроилась, когда у Володи жена заболела. А потом у Оли стала работать. Сначала квартиру убирала, потом полноценной сиделкой сделалась. Когда Володя стал здесь жить, мы с Олей часто перезванивались, беспокоилась она о брате. Здоровье у нее было так себе, она еще лет десять назад операцию на сердце перенесла. Ей сиделка была нужна.
Клавдия тяжело вздохнула.
– Ульяна мне позвонила, сказала, что Оля умерла. Хоть на это ума хватило.
Женщина опять тяжело вздохнула.
– Тетя Клава, дело прошлое… – решился Егор. – Как вы думаете, откуда Владимир Борисович достал таблетки, чтобы уйти из жизни?
– Зачем тебе? – Клавдия печально посмотрела на Егора.
– Чтобы работать сиделкой, нужно медицинское образование, – размышлял Егор. – У Ульяны оно есть?
– У нее никакого образования нет. – Клавдия отвела глаза. – Оля врач. Ее устраивала сиделка без медицинского образования, у нее свое было, на двоих хватало.
– Она дала брату таблетки?
– Я не спрашивала, – поморщилась Клавдия, помолчала. – Человек должен иметь право распоряжаться своей жизнью. Не хочет жить, не надо ему мешать.
– Это вы сейчас о Козинцеве?
– Это я сейчас философствую, – грустно усмехнулась Клавдия, вздохнула. – Я тебя давно знаю, Егор, ты во вред ничего никому не сделаешь. – Она помедлила. – У Оли была онкология, она страшилась страданий, боли. Беспомощности боялась. И сделала для себя средство, чтобы уйти, если жизнь станет невыносимой. Потом ее прооперировали, вроде бы все было нормально, но средство она держала. У нас у всех свои тараканы в голове. У нее стояла бутылка вина с ядом. Об этом никто не знал, только я да, может быть, Ульяна. Но Ульяна сказала, что умерла она от сердечной недостаточности. А все вино, которое в доме есть, обещала вылить.
– Спасибо, что сказали.
– Боюсь я, Егор, – пожаловалась женщина. – Боюсь, не отравился бы кто… Бутылка может быть хорошо припрятана.
– Я постараюсь, чтобы никто не выпил.
– Оля в прошлом году в больнице лежала, очень боялась, как бы кто вино не выпил, если она из больницы не вернется. Вроде бы племянницу предупредила, чтобы никто к вину не прикасался. Могла и сказать племяннице, у них доверительные отношения были, – размышляла Клавдия.
– Я понял, тетя Клава.
– Оля мне с месяц назад в последний раз звонила, – помолчав, вздохнула хозяйка. – Расстроенная была. Какой-то молодой человек начал ее про Володю расспрашивать, она не знала, как от него отделаться. Не хотелось ей давнюю историю вспоминать. Парень что-то для нее делал, сказал, что отблагодарить можно бутылкой вина. Я еще пошутила, чтобы бутылки не перепутала.
На подоконник села синичка, попрыгала, улетела.
– Чаю хотите? – спохватилась Клавдия. – Сама давно не пеку, а печенье у меня хорошее.
– Спасибо, мы пойдем, – отказался Егор, помедлил и, достав телефон и поводив пальцем по экрану, протянул его женщине. – Этот молодой человек к Владимиру Борисовичу приезжал?
Лада подошла, заглянула ему через плечо. На экране в Ладин подъезд входил курьер.
– Этого не видела, – подумав, уверенно сказала Клавдия. – Но это не значит, что не приезжал. Я за соседями целыми днями не наблюдаю.
Узенькая улица по-прежнему была пуста, только с соседних участков слышались голоса, стук.
– Навестим Тимофея? – выйдя за калитку, спросила Лада.
– Навестим, – кивнул Егор. – Проедем пару остановок на автобусе или пешком пойдем?
– Пешком.
Под легким ветром с чужих яблонь слетали белые лепестки. Где-то опять лениво залаяла собака.
– По-моему, Клавдия не знает про Вику, – идя за Егором, заметила Лада.
– Похоже на то. – Он не обернулся.
Дорога заняла минут двадцать.
Дом и участок у Ульяниного сына были ухоженные. Дорожки выложены ровной плиткой, стволы яблонь побелены. На крыльце сидела девушка с двумя тонкими косичками и качала ногой детскую коляску. В коляске спал крохотный младенец.
Лада младенцу улыбнулась.
– Здравствуйте! – шепотом, чтобы не разбудить малыша, с удивлением весело поздоровалась девушка.
– Здравствуйте, – тихо ответил Егор, косясь на коляску. – С Тимофеем можно поговорить?
– Так он на работе! – засмеялась молодая мама.
– Пусть позвонит мне, когда придет, – попросил Егор. – Меня зовут Егор Синицын.
– Ладно, передам.
Девушка достала из кармана телефон, Егор продиктовал номер, подумал и сказал еще адрес.
Домой они вернулись, обогнув пруд. В нем плавали утки.
Злата смешно скорчила гримаску, перекрестила телефон и ткнула в него пальцем.
Виталий замер, внезапно и непонятно отчего испугавшись за жену. Хотел сказать, чтобы сбросила вызов, но не успел.
– Нодари? – робко пропела Злата. – Вы меня помните?
Виталий тихо прошептал, чтобы включила громкую связь. Жена послушалась, громко зазвучал мужской голос. Голос говорил с едва заметным акцентом.
– Помню, дорогая. Как я мог тебя забыть? Я всех красивых женщин помню.
Злата игриво засмеялась, Виталий погрозил ей кулаком.
– Мне нужно хорошее вино, – жалобно пролепетала жена. – А лучше вашего не бывает! Подскажите, в каких магазинах можно купить.
– Не надо в магазинах! Я тебе с курьером пришлю. Сколько нужно?
– Да мне всего одну бутылочку…
Виталий показал три растопыренных пальца.
– Нет, три. Не надо курьера, я сама подъеду.
– Не спорь, дорогая, говори адрес.
Злата послушно продиктовала адрес, попрощалась, бросила телефон на стол, сердито покусала губы и запоздало задумалась:
– Надо было сказать про Вику?
– Успеем, – успокоил Виталий. – Поговорим с курьером и решим.
«Одну ее никуда не отпущу, – твердо решил он. – А еще лучше, один поеду к этому Надари, если потребуется». Решение успокоило, но не до конца. Причин для беспокойства не было, но он продолжал за нее бояться.
Она может сунуть нос куда не нужно. Ради него.
Курьер позвонил в дверь часа через полтора. Мужчина лет тридцати-тридцати пяти вполне славянской внешности. Национальность выдавал только легкий, как у Нодари, акцент.
– Курьер, – представился мужчина, когда Виталий открыл дверь.
– Заходите, пожалуйста, – пропела из-за спины Виталия Злата.
Мужчина широко улыбнулся. Национальность выдавал не только акцент, широкая улыбка тоже. Виталий не помнил, чтобы когда-нибудь так приветливо кому-то улыбался.
Мужчина поставил черную мужскую сумку на стул, по очереди вынул три бутылки. Каждая была обернута в тонкую бумагу.
– Часто клиентам возите? – ласково спросила Злата.
Виталий достал телефон, расплатился онлайн-переводом. Вино оказалось не из дешевых.
– Да нет, только друзьям хозяина.
– На… – Злата назвала улицу и номер дома Лады. – Месяц назад вы вино отвозили?
– Я, – спокойно признал курьер. – Мы редко сами развозим, вот и запомнил адрес. Я в том районе в первый раз был.
– Это наш друг, – объяснила Злата. – Очень ваше вино хвалил. Вы ему такое же привезли?
– Нет. Вино две бабушки заказали. Я им повез, на проспект Мира, а они попросили парню доставить. Я сделал, мне не трудно. Только в последний момент одна бабушка бутылку заменила. Парню старое вино отправила, выдержанное, а себе новое оставила. Считается, что старое вино лучше, только выдерживать вино в бочках нужно, не в закрытой бутылке. Но клиенты этого не знают.
Разговаривать с красавицей Златой парню нравилось.
Виталий тронул Злату за руку, чтобы больше вопросов не задавала. И ее нужно держать подальше от опасной информации, и парня настораживать незачем.